Драконья буря - Сара Далтон

приближающиеся голоса стражей.

— Они идут за вами, да? — мужчина прижался лицом к решетке. — Кто из них идет за вами? Стражи? Или те корабли?

Кровь Серены похолодела. Корабли были здесь, и Золотой Совет пришел на ее зов, но что будет после этого? Произойдет битва, возможно, осада, и Стефан будет свергнут с трона. Но что потом? Могла ли она доверять… кому-нибудь?

Круглоголовые охранники завернули за угол. Тот, что справа, выругался, когда приблизился к ней, схватил ее за запястье и грубо оттащил от стены подземелья.

— Пойдемте, ваше высочество. Пора выходить замуж.

28

РЕВА

Ветер и дождь выли вне пещеры, Рева глядела на брошь в своей ладони. Она потрясенно посмотрела на Диану.

— Откуда у тебя это? Почему ты дала мне мамину брошь?

Но Диана только смотрела на нее.

Рева нагнулась и схватила женщину за воротник туники.

— Где ты это взяла? Скажи мне!

Диана снова запела свою песню, по-видимому, не обращая внимания на проявление агрессии Ревы. То, как женщина переходила от ясности к безумию, злило Реву. Все, чего она хотела после долгих лет неуверенности, — это правда. Она так и не узнала, кто убил ее родителей — это были безликие бойцы-менти во время восстания менти. Она не видела их и не знала их имен. А потом ей рассказали об улези и заставили поверить, что ей, наконец, рассказали правду о смерти ее родителей.

Пока Диана не сжала руки и не вложила в ее ладонь маленький металлический предмет.

Диана, давшая ей брошь, означала только одно: Арон, Диана, Карлия и… и Сэм… Они — один из них, а, может, и все они — были там, когда умерли ее родители. Один из них, все они, некоторые из них — это не имело значения. Кто-то в этой пещере убил ее семью.

Она ударила женщину по лицу, ослепленная яростью.

— Ты убила их! Ты убила их!

Диана взвыла, когда Рева ударила ее, и пещера наполнилась отчаянными криками ярости и боли обеих женщин. И только когда Рева услышала топот Арона и остальных, спешащих в пещеру, она остановилась. Она подняла Диану на ноги и прижала булавку броши к ее шее.

— Я не могу убить ее этим, — сказал Рева. — Но я могу причинить ей боль.

Арон перестал двигаться и остался у костра в центре комнаты, а Сэм и Карлия держались сзади.

— Рева, опусти брошь, чтобы я мог объяснить.

— Вы убили моих родителей, — сказал Рева. — А потом соврали, что это сделали улези.

— Я не лгал, — сказал Арон. — Я рассказал, что сделали с нами улези. Я ничего не говорил тебе о твоих родителях.

Рива вонзила булавку в шею Дианы, пустив кровь. Ее кожа была горячей от гнева. Она была дурой, начав доверять Сэму после того, как он похитил ее у подруг. Все это время она жила с убийцами. Убийцами ее родителей.

— Расскажите, что случилось. Объясните, почему, — ее голос дрожал от волнения, а глаза обжигали непролитые слезы. Она была так счастлива, когда были живы ее родители, а эти люди отняли у нее это счастье.

— Мы потеряли ребенка, Рева, — сказал Арон. Он сделал небольшой шаг вперед, подняв руки. — Улези все еще охотились на нас. Единственное, что мы могли сделать, это заставить улези поверить, что в мире больше нет драконов. Во время хаоса восстания менти было проще, чем когда-либо, инсценировать собственную смерть. Все, что нам было нужно, это чтобы свидетель поверил, что я погиб на поле боя, и чтобы наш замок был разграблен. Мы подожгли замок, одев тела жертв войны в свою одежду. Я был ранен на поле боя, и кто-нибудь мог заподозрить, что я умер в канаве где-то между этим местом и Реялоном. Но оставались твои родители. Мы пошли к ним, а это означало, что мы рисковали всем, но мы пошли к ним, потому что знали, что они были последними драконами, кроме нас. Мы умоляли их сделать то же самое, инсценировать свою смерть и скрыться с нами. Но твой отец был слишком горд, Рева. Он отказался идти с нами. Он все еще верил, что однажды менти будут жить в мире с остальной частью Эсталы. Он был идиотом, Рева, и собирался разрушить наш план побега. Улези пытали бы твоих родителей, пока они не раскрыли бы, что мы живы, потому что они так делают. Твои родители никогда бы не выжили. Я убил их из доброты, — глаза Арона были дикими от пыла, пока он цедил слова, и Рева поняла, что он действительно верил всему, что говорил.

— Вы убили моих родителей из доброты? — Рева недоверчиво смотрела на него. — Я помню кровь на стенах. Я помню, как их рвали в клочья. Чудовище убило их, чудовище, которому это нравилось. Ты думал об убийстве снова, Арон? Поэтому я здесь? Ты собираешься разорвать мне горло и покрыть кровью стены пещеры?

Грудь Арона вздымалась и опадала, его лицо покраснело. Темные тучи снаружи отбрасывали тень на пещеру, глаза Арона превратились в темные, пустые глазницы.

— Единственное, о чем я жалею, так это что не убил тебя.

Рева издала вопль от ярости, вонзив булавку от броши в шею Дианы, оставив на ее плоти глубокую рану. Этот крик ярости был