Художники смерти - Андрей Кедрин

— Хватит! — я чуть подался вперед, скользнув ногой по плитам. — Учитель, двуличие хуже войны, мир, созданный вами, все равно обречен, коль скоро гибнут его жители… — Со странной радостью соскучившегося по движению тела, руки поднимаются к груди, левая ладонь накрывает правый кулак в древнем приветствии воинов Востока.

— Мальчишка! Что ты знаешь о мире? Какую его часть ты видел за своей охотой и слежкой? Я даю работу десяткам тысяч людей, нашими амулетами лечат по всему миру… но ты сам решился… — Удар пустой рукой пришел внезапно, только здесь действовали иные законы — поза приветствия защитила от него, уведя энергию в пустоту. Мои, низкие удары ногами тоже словно врезались в мраморную колонну. Серж взмахнул рукой — из ножен выпорхнул его кинжал с листовидным клинком. Это оружие одинаково удобно и для укола и для секущих ударов. Достоинства кинжала тут же продемонстрировал его владелец, проткнув резким выпадом мою рубаху. В последний момент мне удалось отпрянуть — иначе бой бы на этом закончился, Серж метил в левую сторону груди. Но это нападение дало крошечный шанс. Я видел противника иначе — уже не как человека, а тугое облако силы. Это позволило разглядеть и как его выпад, поразивший пустоту, потянул за собой все тело. Я помог импульсу, «проводив» вперед атакующую руку. Противник прокатился по площадке и тут же подскочил на ноги, продолжая атаку. Звякнувший в моей руке нож был выбит резким ударом после четырех пустых взмахов, но мне вновь удалось остановить его атаку. Скатав в руке тяжелый «шарик» энергии, я толчком ладони послал его в Сержа. Раздался треск, словно от новогодней хлопушки, который словно оглушил его на мгновение. Этого оказалось мало, чтобы разоружить его — даже в таком состоянии противнику оказалось достаточно нескольких коротких движений клинком в горизонтальной плоскости, чтобы удержать меня на расстоянии. Но удар пришел с другой стороны. Ладонь Сержа отбросила меня в сторону, и, встретив спиной гранит, я почувствовал, что не могу вздохнуть. После нескольких попыток легкие чуть втянули воздух, но силы заканчивались. Я вяло отбил следующий удар, поднявшись на ноги, а потом просто смотрел на приближающееся листовидное лезвие. В последний момент тело взбунтовалось, и восходящий блок встретил вооруженную руку. Странным показалось то, что он моментально отпрянул, выронив оружие. Несмотря на боль в груди, я с удивлением смотрел, как из руки противника медленно выползает толстая лента тяжелого дыма и стелется по площадке. В этом мире кровь явно имела иной вид. Или это была не кровь вовсе — я заметил, что вокруг меня собралось такое же, но более жидкое облако. Серж тем временем ощутимо слабел, а прохлада металла в моей руке напротив прогоняла боль и слабость. Мой нож лежал поодаль — там, куда и упал, выбитый противником. А вот черное лезвие складника, который вдруг оказался при мне, был таким знакомым. Короткое и невероятно острое лезвие «Горной лавины» смотрелось игрушкой в моей руке. Но я вспомнил ту, для ладони которой он был впору. Ольга стояла на коленях, опусти взгляд в каменные плиты. Посмотрев на нее, я вновь повернулся к противнику.

— Я не мог победить тебя здесь… — Серж опустился на плиты, и я, подойдя к нему, сорвал с себя матерчатый пояс, чтобы стянуть рану. — Здесь сражаются не люди, а их вера, их правда. У тебя она простая и ясная — ты хотел защитить Ольгу, это же так… естественно. Мы — мы живем по сложным законам и мучаемся, создавая сложные схемы действий, которые непонятны никому… А перед лицом Вселенной действуют лишь самые простые, честные законы… Во мне живет не одна правда, это значит, что на самом деле в душе нет покоя…

— Я не знал этого, и не рассчитывал на победу — опыта не заменить силой. Но ЭТО — я не знаю, как он оказался здесь… — Серж внимательно посмотрел на нож.

— Она, она молодец, конечно, по-своему. Моей дочке не сравниться с ней… Я не стал говорить этого перед боем — воин должен идти вперед со спокойной душой, но Ира серьезно заболела после вашей поездки. Точнее, не заболела даже… она просто тихо теряет силы, медленно вянет мой цветочек…

— Добей его, не слушай! — Ольга стояла рядом, уже с ножом в руке.

— Это ничего не решит, ты же знаешь. — Я поднял глаза, наблюдая, как враз задрожали губы девушки. Ярость сменилась печалью и отчаянием.

— Странные все-таки вы, люди. — Проводник впервые со времени появления Сержа подала голос. — В тебе удивительно уживается жестокость, кровожадность и беспринципность настоящего вампира-охотника, наблюдательность Следопыта, с наивностью человека и его желанием помогать тем, кто нуждается в этом… Ольга это поняла — не разумом, конечно, а потому позвала тебя. Но ей нужна иная помощь, чем та, что даешь ей ты. Для таких есть другие обличья и другая жизнь.

— О чем ты? — Проводник понизила голос и теперь было невозможно разобрать слова.

— В мире много существ, живущих в недоступных простым людям местах. Ольга не вернется в мир современности — у нее достаточно сил для того, чтобы стать Стражем Последнего Убежища…

— Что это? Ад? — Серж с усилием приподнялся, обдав меня смешком снисходительного учителя.

— Пора тебе за парту, студент… если бы ты потрудился изучить мифологию, то знал, что мы теряем вечный покой как только становимся вампирами. Последнее Убежище — суть место, где хранятся души вампиров.

— Это что — очередной приговор? — Ольга, казалось, выросла на голову и теперь с презрением разглядывала нас. Слабая волна колкой ненависти прокатилась по площадке, потом замерла также, как пальцы девушки остановились, так и не вытолкнув лезвие ножа. — Впрочем, пусть так. Я уйду без боя, оставив за собой право вернуться тогда, когда я этого захочу. Это справедливо! — Через мгновение нас осталось трое на площадке.

Глава 35

Как часто фарсом заканчивается наше большое, как вначале казалось, дело. Чего не хватило нам для того, чтобы стать настоящими хозяевами ситуации? Мы проиграли, я это чувствовал, несмотря на то, что это все же лучше победы как мы ее видели, поражение все равно обидно. Я вернулся к началу, оказавшись в одиночестве на проселочной дороге, и теперь медленно ехал навстречу восходящему солнцу. Бой был бесполезен, теперь я это понимал, а сама затея с выслеживанием главного опричника — пустой. Казалось, что в своем стремлении выделиться из рядов, я бежал на тренажере, не замечая, что километры наматываются лишь на счетчике, а под ногами — замкнутая в кольцо резиновая лента.

Свободы не было и не будет. Потому что есть от кого зависеть, кому помогать и кому служить. Есть та, чей кусок стали вдруг оказался в моей руке, а есть другая, маленькая и наивная, которой нужно мое присутствие. Но хочется, неизъяснимо, невероятно рвануть ремень разгрузки, отбросить прочь снаряжение и просто бежать, пока хватит сил, а потом упасть на землю и лежать до тех пор, пока не растворишься в ней… я рывком отбросил велосипед в кусты и сел прямо на дороге. Хватит. Не сдвинусь, пока не пойму, что мне надо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});