Художники смерти - Андрей Кедрин

— Значит, мне повезло… — Спутница ткнула кулаком в плечо, собираясь, видимо произнести банальность в стиле американских фильмов, но передумала. Встреча с оборотнем словно стряхнула с нас опасения о преследовании со стороны людей — теперь казалось, что эту опасность мы просто выдумали.

— Ты не задавал себе вопрос — за кого мы собственно, взялись воевать? — Проселочная дорога с шорохом песка ложилась под колеса, и наше степенное передвижение под ночным небом видимо, навеяло Ольге философские мысли.

— Задавал, как и любой борец с несправедливостью. Конечно же целью моей является мир и покой на Земле… На самом же деле все просто — я защищаю тебя, потому что ты попросила об этом.

— Значит, если бы не наша вторая встреча, все так бы и осталось на своих местах? Ты охотился, выслеживал, спал с дочкой начальника… Прошу прощения, с напарницей? Так, да? Несмотря на то, что та жизнь тебе не нравилась? — Спутница требовала ответа, видимо, надеясь в моих словах найти объяснения собственных поступков. Я понимал ее, как и то, что никогда, наверное, не смогу объяснить сам себе, почему восстал против установленных порядков, причем дважды — в образе человека и вампира. А сейчас мы оба заряжены знанием, которое может перевернуть мир для остальных, тех, кого мы считали своими соратниками.

— Сила не приносит счастья, власть подразумевает подчинение еще более высшим — мне это не нравится, и, думаю, сбой внутри все равно бы случился. Другое дело, что без твоей помощи мне было бы сложнее продержаться….

— Ну я, скорее подталкиваю тебя в сторону оврага, чем поддерживаю на тропинке. Так что благодарить меня не за что. А вот тебе — спасибо за то, что так легко пришел на помощь. — Ольга замолчала, теперь смотря куда-то вдаль, за ночную темноту.

Глава 33

Я всегда любил Луну, точнее, тот хрупкий отблеск света, который она посылает на Землю. В детстве ночное светило словно оживляло героев наивных сказок, позднее его лучи приносили нежную прохладу, дающую покой или стерильный в своем равнодушии воздух ночи. Сейчас полоска лунного сияния прочертила нам дорогу в сторону поворотного для всех наших соплеменников события.

При этой мысли я почувствовал, как внезапно и резко ослабело тело — так, словно вместо мышц были только лишь пузыри воздуха. Забытое бессилие — оно взялось непонятно откуда и теперь тянуло и тормозило. Я чуть нажал на педали, догоняя спутницу. С ней, казалось, все было в порядке — это немного успокоило. Но путь изменился.

Дорога стала другой — вместо лиственного кустарника нас обступили гигантские свечи сосновых стволов. Гравий пропал сразу, уступив коричневым иголкам, сброшенным с деревьев. Я мысленно нарисовал наш маршрут — такого величественного леса на карте не было и в помине. Но заросли становились все гуще, дорога превратилась в тропку, исчезавшую во мраке. Мы остановились, спрыгивая на мягкий коврик из хвои. Невероятная, колдовская тишина ночного леса оглушила сразу же, как только затих шорох наших шин. Тяжелый воздух висел неподвижно, как в закупоренной наглухо комнате, с одним лишь различием — каждый вздох приносил порцию хвойного запаха.

— Мы что, не туда свернули? — Ольгу вдруг начала бить непонятная дрожь. Я отпустил руль велосипеда и обхватил плечи девушки. Она ощутимо содрогнулась и едва устояла на ногах. Пальцы ее нервно теребили застежки куртки, метались по карманам, пока, наконец, Ольга не вытащила нож из-за пояса. Звякнул в тишине замок, стальное лезвие, заискрившееся, как хрустальный шар, словно успокоило ее.

— Мы не сбились с пути… Нас позвали… — Ольга перехватила рукоятку, пряча клинок в рукаве и кивнула в сторону леса. Неподалеку от нас по воздуху плыл желтый огонек. Я проследил за ним, чувствуя, как вырисовывается в сознании образ человека, держащего фонарь. Но я не верил взбудораженному чутью, слишком невероятным показалось это, и лишь когда путник предстал перед нами, я, как и спутница, вяло опустил руку на пояс.

Мы виделись лишь однажды, но встреча произошла за тысячу с лишним километров отсюда. Тогда ее называли Святой, я же видел поповну, наделенную редкой проницательностью. Сейчас, пропустив через себя жизни нескольких человек, я воспринимал ее абсолютно по-другому. Каждому из нас случалось поперхнуться, откусив слишком большой кусок хлеба. В тот момент я чувствовал себя, словно подавился всеми жизнями, которые так успешно отнял. Чужая энергия рвалась наружу, разрывая тело, как свою ловушку или неподходящее вместилище. И чем ближе подходила эта девушка, тем сильнее становилось это чувство. Ольга уже опустилась на колени, а я не мог шелохнуться, чтобы помочь ей.

— Ты сильно изменился, Бывший Человек… — Поповна говорила мягко, с легким сожалением, глядя на то, как непонятная тяжесть складывает меня пополам, прижимая к земле.

— Я много работал над собой… — Слова пришлось выдавливать из сведенного спазмами горла. Мне удалось чуть совладать с собой, и, хотя сил двигаться не было, голова начала проясняться.

— Заметно… Чужеродный способ по уничтожению ближних ты освоил. Хочешь стать лучшим в этом деле? Впрочем, не отвечай, ты же сам об этом спрашиваешь… — Поповна, наконец, вышла на тропинку, легким движением поставила на землю керосиновый фонарь, известный как «Летучая мышь» и стала рядом с нами. Она словно нисколько не изменилась за время, прошедшее с нашей встречи — даже сарафан был тем же, одежда лишь казалась посвежевшей.

— Мы ведь не случайно встретились… Кто ты на самом деле? — Я, наконец, поднял спутницу с земли. Ее руки тут же обвили шею — Ольга бессильной тряпочкой повисла на плечах. Казалось, что она почти в обмороке, дыхание чуть пробивалось, мощное облако уверенности и силы растаяло.

— В слове «святой» слишком много пафоса, но у таких, как я, много имен… Можешь называть меня Познающей или Софией… но ты хочешь знать, зачем я здесь. Из-за вас, конечно, точнее, из-за дел, которые вы совершили и, главное собрались совершить.

— Это война, София…

— Это разрушение, Первый. Уже сейчас опричники ищут тех, кто нанес удар в их сердце. Рана болезненная, но далеко не смертельная — до вас, поверь мне, уже пытались сделать подобное.

— Теперь мы знаем имя предателя — это изменит ситуацию… Вампиры очистят свои ряды…

— Ты же не был идеалистом в человеческом образе. Для вампира это тем более не подходяще. Подумай же, с чего все началось для тебя?

— С изгнания Ольги… — Мысль пришла внезапно. Все, однако, вдруг сложилось в цельную картину, и она мне страшно не понравилась. Собеседница увидела перемену. Она не спешила продолжать разговор, словно ожидая моих слов. — Я хочу прекратить это… Но как иначе?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});