Одиночество Мередит - Клэр Александер

не разбудить, и досмотрела фильм. Никогда еще мой диван не был таким теплым.

День 1388

Вторник, 7 мая 2019

В дом приехали двое полицейских: мужчина и женщина с простыми серьезными лицами. Я проводила их в гостиную.

— Хочешь, давай я?.. — прошептала я Фи.

— Нет, все в порядке.

Она покачала головой и закрыла дверь.

Два часа спустя входная дверь со щелчком захлопнулась. Я продолжала помешивать суп, пока сзади не раздался ее голос:

— Дело сделано. Сейчас его заберут.

— Ему предъявят обвинение?

— Думаю, да. Они вроде бы уверены, что у них достаточно доказательств.

Я пристально на нее посмотрела:

— Ну, все нужные доказательства у тебя на лице.

Она опустила глаза:

— Не только на лице.

Она крепко обхватила руками живот, и все стало ясно.

— Господи, Фи… ребенок?

У меня получилось произнести эти слова только шепотом, но мне все равно показалось, что они эхом разнеслись по всему дому.

Она закусила губу.

— Все произошло так быстро.

— Расскажи мне. — Я притянула ее к себе. — Или нет. Как хочешь. Я рядом. Всегда.

— Спасибо, — пробормотала она мне в плечо. — Черт. Вот я вляпалась.

— Мы справимся, — пообещала я, впервые действительно в это веря.

— Со мной потом свяжутся, сообщат, как идет дело. Безопасно ли возвращаться домой.

Я с трудом сглотнула. Вновь начала медленно помешивать суп, наблюдая, как на поверхности образуются пузырьки. Убавила огонь, пытаясь не обращать внимания на жар, разгорающийся в моей груди.

— Почему ты не захотела, чтобы я зашла с тобой?

— Я не хотела, чтобы ты слышала, что он со мной делает… делал.

Я вижу свое отражение в кухонном окне, темную фигуру, движущуюся позади меня. Закрываю глаза и пытаюсь дышать, несмотря на боль.

— Хочешь супа?

— Мередит.

Она положила руку мне на плечо, и я вздрогнула. Как будто забыла, что она здесь.

И уронила деревянную ложку на пол, забрызгав соусом джинсы.

С каждым толчком он издает какой-то утробный звук. Крепче сжимает мои плечи. Я ужасно боюсь — всего. Что кто-то войдет. Что никто не войдет. Я вжимаю голову в плечи, прижимаю локти к бокам. Изо всех сил пытаюсь стать меньше.

Я открыла рот, но не смогла издать ни звука. Руки дрожали.

— У меня паническая атака, — сказала я себе, а может, своей сестре. — Паническая атака. Кажется, что я сейчас умру, но я знаю, что нет.

Я уперлась пальцами ног в пол и провела руками вверх и вниз по бедрам. Пол твердый, джинсовая ткань прочная и гладкая. Я дышала медленно и глубоко.

Вернувшись потом в комнату, я позволила сестре долго меня обнимать.

Вновь приехала женщина-полицейский — невысокая, с бледной веснушчатой кожей и каштановыми волосами, собранными в аккуратный пучок. Она сообщила, что Лукас арестован и обвинен в насилии при отягчающих обстоятельствах. Его допросили, и теперь ему предстоит ночь в полицейском участке, а назавтра — судебное заседание. По ее мнению, он вряд ли признает себя виновным. Он выйдет под залог, но, если приблизится к Фи, его снова возьмут под стражу до окончания разбирательства.

— А если он придет сюда? — прошептала я.

— Если он с вами свяжется, звоните 999. Даже если просто пришлет сообщение. Или звоните мне. Мой номер у вас есть.

— Когда будет суд? — спросила Фи.

По сравнению с синяком ее лицо казалось белым. Местами темный цвет уже сменился более светлыми оттенками желтого и коричневого.

— Возможно, через полгода.

У женщины были большие добрые глаза — интересно, на какие ужасы она успела насмотреться у нас в городе?

— Что его ждет? — спросила я.

— Не могу сказать. Вероятно, штраф. Но может, и несколько месяцев тюрьмы. Зависит от того, как он будет себя вести.

Перед уходом она вручила Фи стопку листовок.

— К сожалению, мы не можем обеспечить жертвам реабилитацию, в которой они нуждаются, — сказала она извиняющимся тоном. — Но вот несколько местных служб, которые помогают людям, пострадавшим от домашнего насилия.

— Не возвращайся туда, — сказала я, наблюдая, как уезжает полицейская машина. — Оставайся здесь. Со мной.

— Мне нужно забрать вещи, Мередит. Пока его не отпустили. Сомневаюсь, что он будет держаться оттуда подальше.

— Я тоже.

Я пошла заваривать чай, а когда вернулась, нашла ее тихо плачущей на подоконнике.

— Я должна была сделать это много лет назад, — произнесла она сквозь слезы.

— Никогда так не говори. Никогда не говори «должна была».

Она сжала мою руку:

— Ты сильнее, чем думаешь, Мер.

Я осторожно коснулась ее избитого лица.

— Он больше нас не тронет.

«Я тут. У Ширли», — написала она.

Я сразу перезвонила, как чересчур заботливый родитель.

— Просто хочу убедиться. Ты взяла все, что нужно?

— Не стала брать много. Но плазму со стены в гостиной сняла. Это я ее покупала, так что, полагаю, все справедливо. В остальном только одежда и кое-какие личные вещи. Мне много не надо. Как говорится, начну с чистого листа.

Я знала, что она чувствует себя не такой смелой, какой пытается казаться.

— Я ужасно устала, — призналась она. — Только легла, прямо перед своим телевизором.

— Я по тебе скучаю.

— Понимаю. Но это правильное решение. Если бы я осталась у тебя, то, наверное, никогда бы не съехала. И я бы свела тебя с ума. Я по-прежнему чемпион по разведению бардака.

Я знала, что причина в другом. Она действовала осторожно, понимая, что мне нужно время, чтобы привыкнуть. Еще я подозревала, что она защищает меня от Лукаса. Если ее здесь нет, то и ему незачем появляться. В течение нескольких лет он был омерзительным воспоминанием, но не потенциальной угрозой. Теперь он снова стал реальностью.

— Ширли заперла входную дверь? И заднюю?

— Да. А еще у нее муж весит сто килограммов, и он работает в Барлинни[10]. Так что у меня, по сути, личный телохранитель.

Я выдохнула:

— Хорошо.

— Не волнуйся, пожалуйста.

— Просить меня не волноваться — это как просить не дышать.

— Знаю. Тогда постарайся волноваться поменьше. Тебе это вредно.

— Подожди, — сказала я. — Сейчас включу громкую связь, надену пижаму и почищу зубы.

Она зевнула:

— Давай скорее. Я уже никакая.

Спустя три минуты я лежала в постели. Положила телефон рядом на подушку и выключила свет.

— Фи?

— Угу…

— Спасибо тебе.

— Это еще за что?

— За то, что вернулась ко мне.

— Ну, спасибо, что приняла, — пробормотала она.

Я вспомнила про диафрагмальное дыхание: начала вдыхать через нос и выдыхать через рот, положив одну руку на грудь, а другую — на живот.

— Шумишь, как ракета, — проворчала Фи.