Историческая хроника Морского корпуса. 1701-1925 гг. - Георгий Зуев

При этом офицеров учебного отряда и воспитателей Морского училища нисколько не смущало и не заставляло переходить к светским манерам присутствие на борту учебного судна особ царской фамилии. Дело в том, что на кораблях училищной эскадры одновременно с воспитанниками училища проходили летнюю морскую практику Их Императорские Высочества великие князья Александр Михайлович, Алексей Михайлович и Кирилл Владимирович.

В дни летних плаваний училищные правила частично нарушались, но при этом свято соблюдались все требования Морского устава. Считалось крайне позорным нарушить какую-либо его статью.

Плавания на «Рюрике», по существу, не было. Стояли на якорях на Транзундском рейде, в акватории которого воспитанники обучались технике гребли, управлению шлюпкой под парусами, такелажным работам, осваивали морскую терминологию, семафорную азбуку и знакомились с сигнальными флагами. Во время парусных учений воспитанники работали на мачтах корабля.

3–я и 2-я роты плавали летом на броненосном фрегате «Князь Пожарский», флагманском корабле учебного отряда. Броненосец был построен в 1867 году.

1-я (гардемаринская) рота воспитанников училища первые полтора месяца жила на барже, приписанной учебному судну «Варяг». Баржой командовал преподаватель астрономии, навигации и морской съемки капитан II ранга А.О. Пиленко, его помощником был Ю.М. Шокальский. Баржа обычно становилась на якорь близ острова Германшер на рейде Твермине в финских шхерах. Воспитанники выпускной роты проводили на ней береговые астрономические наблюдения при помощи секстантов, вели хронометрический журнал, мензульную съемку берега, островов и проводили контрольные промеры. Эти занятия были настолько профессионально и интересно организованы, что всегда увлекали гардемаринов, которые с огромным интересом и внимание относились к полученным учебным заданиям.

Вторую половину лета воспитанники 1-й роты плавали на деревянных паровых корветах «Аскольд» и «Варяг», имевших полное фрегатское вооружение (три мачты с реями).

Директор училища контр-адмирал Арсеньев в плавания никогда не ходил. Он лишь однажды посещал суда Учебного отряда – после окончания летней практики.

Учебным отрядом судов Морского училища за годы его существования командовало восемь контр-адмиралов: М.Н. Куманин, Л.Ф. Гадд, В.П. Верховский, П.П. Назимов, Ф.М. Геркен, Ф.А. Гире, К.Б. де Ливрон и В.П. Мессер. Все они являлись опытными заслуженными моряками. О летней морской практике, ее учебных судах и командующих Учебным отрядом воспитанники училища сложили песню:

На штагах подняты огни…Как ясно помним эти дни,Когда отряд наш здесь стоялИ добрый Гадд был адмирал.

Теперь уж адмирал другой,Завел он новые порядки!Прощай, наш отдых и покой,А ведь с начальства взятки – гладки!

Насколько добрым и дружелюбным был командующий отрядом учебных судов училища контр-адмирал Л.Ф. Гадд, настолько строгим и требовательным оказался второй командующий, о котором упомянуто в песне. Этим адмиралом был В.П. Верховский.

В учебных плаваниях воспитанники не только учились практике морского дела, но и отдыхали душой. Им было предоставлено право по своему усмотрению разбиваться на четыре отделения, выбирать в каждом отделении старшину, ответственного за порядок и дисциплину в жилом помещении на судне, следившего за четким и неукоснительным выполнением нарядов на вахту и судовые работы. Сами воспитанники составляли команды шлюпок, выбирали «артельщика», отвечавшего за покупку провизии и качество питания кадетов. Обычно на судах кормили хорошо и сытно. Однако бывали единичные случаи, когда по приговору практикантов «артельщика» заменяли другим воспитанником. Плававший на учебном судне корпусной морской офицер, как правило, не вмешивался в кадетское самоуправление. Судовые офицеры относились к воспитанникам Морского училища доброжелательно, но уж когда ругали за те или иные проступки, не стеснялись в выражениях и «соленых» морских терминах.

За время морской практики кадеты физически развивались, крепли и вырабатывали выносливость ко всем видам нелегких работ на корабле.

Уже во время второго плавания воспитанники знакомились с работой корабельных паровых машин и механизмов и изучали современные артиллерийские корабельные орудия.

В 1882 году выпускная рота Морского училища, в составе которой был и гардемарин А.Н. Крылов, летом плавала на корвете «Боярин». К концу августа Учебный отряд пришел на Транзундский рейд. Предстоял царский смотр Александра III. Смотру должны были предшествовать морские маневры и стрельбы.

После маневров и посещения судов практической эскадры император в сопровождении адмиралов и свиты прибыл на флагманский корабль Учебного отряда, на котором держал свой брейд-вымпел начальник отряда капитан I ранга В.Н. Брылкин. Царь сердечно поблагодарил начальника отряда и его офицеров, сел на адмиральский катер и торжественно отчалил от борта.

Обычно после отбытия царской персоны с флагманского корабля следовало произвести традиционный артиллерийский салют в 31 выстрел с промежутками в 10 секунд между каждым орудийным залпом. Артиллерийский офицер Опаровский, выполняя приказ, скомандовал левому борту: «первая» – осечка; тотчас же: «вторая» – и по рейду понеслась боевая граната, рикошетируя на воде. Перед командой – «третья», уже для правого борта, один из воспитанников вовремя заметил, что комендор вынул болванку, заменил ее зарядом но, торопясь, забыл вынуть снаряд, и опять был бы произведен не холостой, а боевой выстрел. Гардемарин едва успел остановить комендора, разрядить орудие и вновь зарядить холостым. Естественно, что если бы этого не было сделано, то снаряд полетел бы точно над царским катером, прямо в направлении стоявшей на рейде императорской яхты. Скандал был слишком очевиден, чтобы его скрыть. Учредили следствие. Артиллерийского офицера посадили на неделю под арест в каюту «с приставлением часового». Начальник же практического отряда учебных судов Морского училища был в наказание произведен не в контр-адмиралы, как уже значилось в официальном представлении, а в генерал-майоры и назначен комендантом Кронштадтской крепости.

Выпускные экзамены гардемарины обычно сдавали после заключительной летней морской практики. Для них экзамены проходили в строгой и торжественной обстановке в середине сентября. По этому случаю всегда назначалась комиссия для производства практического экзамена под председательством авторитетного и опытного старшего морского офицера. Члены комиссии, облаченные в строгие парадные мундиры, заседали в конференц-зале училища за большим столом, покрытым зеленой скатертью.

В 1884 году выпускные практические экзамены сдавал гардемарин Морского училища фельдфебель Алексей Крылов – будущий всемирно известный академик. Вот как описывает он свои выпускные экзамены: «В середине сентября была назначена комиссия для производства практического экзамена под председательством вице-адмирала В.П. Шмидта. В числе членов комиссии был и начальник офицерского минного класса капитан I ранга В.П. Верховский. Можно сказать, что он свел на нет всех прочих членов комиссии и сам экзаменовал по всем предметам. Между прочим, мне он задал следующее:

– Ступайте на ют и опишите вооружение бугшприта „Аскольда“.

Я одно время работал на бугшприте и знал до мелких подробностей проводку всех снастей. Я представил Верховскому требуемое описание.

– Это не верно.

– Позвольте вам доложить, господин капитан 1-го ранга, что эта проводка сделана не по штату, но вы изволили приказать описать снасти бугшприта именно на „Аскольде“, а не проводку, как полагается по штату.

– Пойдемте на бак.

Сам влез на нок бугшприта, осмотрел все подробно, затем говорит:

– Вы правы, здесь не по штату.

Затем Абзеев рассказал мне, что при заключительном заседании комиссии В.П. Верховский рассказал, как было дело с бугшпритом. Комиссия постановила присудить мне высшее отличие, повысить меня по списку на пять человек, причем на этом особенно настаивал Верховский. Но я и без того был первым».

В архиве хранятся свидетельства и аттестаты А.Н. Крылова в период пребывая его в Морском училище. Среди них документ, в котором Учебно-воспитательный совет удостоверяет, что гардемарин фельдфебель Алексей Крылов при выпуске из училища 30 сентября 1884 года по всем предметам получил высший балл – 12.

При Морском училище продолжала успешно функционировать Николаевская Морская академия, которая к концу 80-х годов XIX века состояла из трех отделов: гидрографического, механического и кораблестроительного. В академию принимались морские офицеры, прослужившие не менее двух лет в офицерских чинах, и успешно выдержавшие вступительные экзамены. Комплект ее слушателей на каждом курсе был весьма небольшим: набор на гидрографическое отделение составлял 10 человек, на два остальные – всего по 5 человек.