Историческая хроника Морского корпуса. 1701-1925 гг. - Георгий Зуев

В российской же кузнице офицерских кадров – Морском корпусе – все шло по-старому и мало что менялось. Будущая война с Японией требовала усиления подготовки воспитанников учебного заведения и реальной реорганизации его учебных программ. Слабым звеном в подготовке морских офицеров являлось отсутствие такого важного предмета, как морская тактика. Она по-прежнему изучалась воспитанниками лишь на исторических примерах. Важная дисциплина, позволяющая в эпоху технического прогресса научить умению оперативно оценить боевую ситуацию и выработать в каждом конкретном случае наиболее эффективные способы ведения морского боя, вид оружия соответственно силам противника и реальной обстановке перед сражением, в учебных программах Морского корпуса продолжала упорно сводиться к морским эволюциям – маневрированию.

В 1893 году выпускник корпуса лейтенант Н.Л. Кладо организовал в учебном заведении практический курс морской тактики, основанный на изучении и глубоком анализе современных боевых и технических средств. Молодой способный офицер к 1898 году подготовил и издал для воспитанников специальное учебное руководство по этому предмету. Однако управляющий Морским министерством, командование флотом и руководство учебного заведения отнеслись к нему с дилетантским пренебрежением и беспечностью. Считалось, что наибольший акцент в преподавании в те годы следовало делать на изучение техники. Вопросы тактики в то время даже не включались в число обязательных предметов на выпускных экзаменах. Что уж говорить о непризнании мнения молодого лейтенанта Н.Л. Кладо и других сторонников этой важнейшей военно-морской дисциплины, если даже выдающийся труд адмирала С.О. Макарова «Рассуждения по вопросам морской тактики», опубликованный в 1897 году, не получил официального признания даже у шефа флота генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича и высоких персон управления Морского министерства.

Не изменились и практические подходы к изучению в Морском кадетском корпусе военно-морской истории. Исторический опыт российского флота трактовался учащимся без должного анализа и научных основ. Многие факты, в силу косности и сложившихся издавна традиций, по-прежнему преподавались по старинке и даже зачастую имели опасное толкование. Так, например, изучение событий Севастопольской обороны (1854-1855 гг.) и подвигов адмиралов П.С. Нахимова, В.А. Корнилова и В.И. Истомина воспринималось воспитанниками таким образом, что у многих из них складывалось твердое убеждение: высшим проявлением флотской доблести является разоружение боевых кораблей, их затопление и борьба с противником в рядах морской пехоты.

Кроме того, курс военно-морской истории в целом изучался в корпусе довольно поверхностно, без должной связи с проблемами современного военно-морского искусства.

Подобные огрехи в преподавательской работе стали закономерным следствием формирования у выпускников корпуса недостаточного представления о потенциальных противниках, развитии и состоянии иностранных флотов того времени. Все это в итоге привело к трагическим результатам: эйфории и недооценке молодыми офицерами военной мощи флота противника в начале русско-японской войны и переоценке его сил и возможностей в самый критический период основных морских сражений с кораблями неприятеля.

1 сентября, как обычно, в Морском корпусе начинались занятия по учебным программам, утвержденным несколько лет тому назад.

По окончании бесконечной петербургской зимы кадеты вновь отправлялись в плавание. Все 92 дня летней практики проходили в однообразном хождении по Транзундскому рейду на шлюпках (на веслах и под парусами). Плавания гардемаринов на судах Учебного отряда в основном проходили в традиционных походах между портами Ревеля и Гельсингфорса. Практика российских курсантов, в отличие от их японских коллег, по-прежнему проходила не на современных боевых кораблях, а на старых учебных судах с пушками, достойными экспозиции в морском музее. Артиллерийскому делу воспитанники обучались на орудиях, укрепленных на деревянных станках, которые после каждого выстрела приходилось накатывать вручную.

Таким образом, также как и в прежние годы, летняя практика у воспитанников вырабатывала лишь привычку к морю и освоение основных традиционных работ корабельной службы. Качество практики в предвоенные годы значительно снижалось вследствие устаревания корабельного состава Учебного отряда.

В конце XIX – начале XX века в отряд входили флагман отряда крейсер «Князь Пожарский» постройки 1867 года крейсер «Рында» постройки 1884 года и другие подобные им учебные суда, имевшие полное парусное вооружение. Образцы оружия и корабельной техники могли соответствовать в лучшем случае образцам середины XIX века.

Кадеты и гардемарины мечтали о морской практике на новейших кораблях – броненосцах, крейсерах и миноносцах. Им не раз приходилось видеть стоявшие на бочках спущенные со стапелей современные военные суда. Как были красивы и могучи эти корабли! Их высокие борта, выкрашенные в черный цвет, желтые трубы, надстройки и мощные орудийные башни впечатляли и завораживали воспитанников Морского корпуса. Командиру роты полковнику Анцеву приходилось успокаивать будущих офицеров флота: «Не торопитесь. Куда спешить? Все придет в свое время. Издавна принято, что кадеты плавают в кампанию лишь на судах Учебного отряда корпуса, и только на них…»

Империя стремительно приближалась к рубежу кровопролитной войны, а высшее флотское командование во главе с шефом флота великим князем Алексеем Александровичем оставалось невозмутимо спокойным, уверенным в непобедимости русских военно-морских сил и незыблемости Российской империи.

За 3 года до кончины императора Александра III все же была проведена реорганизация старейшего военно-морского учебного заведения России. Однако перестройкой ее можно было назвать лишь условно. По существу, дело свелось к очередному изменению наименования «Детища Петра Великого». Кронштадтская газета «Котлин», когда-то интересная лишь мелкими происшествиями и местными сплетнями, на первой полосе опубликовала новость:

«11 февраля 1891 года состоялось высочайшее повеление впредь именовать Морское училище Морским кадетским корпусом, с сохранением за воспитанниками его всех прав и преимуществ, которыми они пользуются в настоящее время. При переименовании училища Государь император изволил выразить надежду, что Морской кадетский корпус и в будущем останется верен своему прекрасному прошлому.

Торжественно и со знаком живейшей радости принята была корпусом эта новая Монаршая милость, возвращавшая ему прежнее наименование, которое заведение с таким отличием носило в течение более 100 лет, исполняя высокое назначение быть рассадником офицеров нашего достославного флота, дав ему за это время несколько поколений доблестных моряков, совершивших много замечательных плаваний и открытий и одержавших блистательные победы, составляющие неувядаемую славу нашего флота».

Новым Положением учебного заведения, утвержденным морским министром, определялись цель и задачи Морского кадетского корпуса: «Дать воспитание и образование молодым людям, готовящим себя к службе морскими офицерами, и установить принадлежность Корпуса к разряду высших специальных учебных заведений Морского министерства. Непосредственное управление Морским кадетским корпусом поручить его директору, при котором учредить учебно-воспитательный совет и хозяйственный комитет».

Право поступления в Морской корпус, согласно новому Положению, предоставлялось «по первому разряду» – сыновьям флотских офицеров, а «по второму разряду» – сыновьям потомственных дворян, выдержавших конкурсные вступительные экзамены. В корпусе устанавливался шестилетний срок обучения. В строевом отношении высшее военно-морское учебное заведение подразделялось на 6 рот, из которых четыре старшие составляли батальон.

В учебном отношении Морской кадетский корпус подразделялся на 6 классов (три общих и три специальных). По утвержденному штату, в шести классах одновременно обучалось 320 человек. Позднее (с 1896 г.) вторая по старшинству рота стала называться младшей гардемаринской.

По окончании обучения, при условии выполнения обязательного плавательного ценза и благополучно сданных выпускных экзаменах, гардемарины производились в первый офицерский чин – мичмана. Экзамены включали морскую практику, астрономию, навигацию, морскую артиллерию, минное искусство, теорию кораблевождения, пароходную механику и законоведение. Они традиционно принимались комиссией из числа опытных офицеров флота, назначенных приказом управляющего Морским министерством.

Окончившие курс, но оказавшиеся неспособными к морской службе выпускались из корпуса с присвоением им гражданских чинов. Всем выпускникам выдавалось денежное пособие на обмундирование и экипировку в размере 225 рублей каждому.