Большие Надежды (СИ) - Варвара Оськина

class="p1">— Да. А тебя волнует что-то ещё?

Хант помедлил мгновение, прежде чем уважительно склонил голову.

— Нет. Город превыше всего.

— Город превыше всего, — откликнулся Канцлер.

Артур выпрямился и поудобнее перехватил шлем. Неожиданно пришла мысль, что чёртова Мэй снова права, — ему стоит почаще снимать маску, чтобы не забывать, как играть с открытым забралом.

— Я жду, что в этот раз ты осчастливишь нас своим появлением, — неожиданно заметил Наставник, резко меняя предмет разговора. Хант непонимающе вскинул брови. — Приём, Артур. Ежегодный приём в честь Суприма.

— Хм.

— О, ради бога! Ты уже давно не пубертатный юнец, чтобы чураться таких мероприятий.

— Обычно это люди обходят меня стороной. Не вижу смысла пугать наше нежное общество, — зло улыбнулся Хант, но лишь заслужил этим недовольный взгляд Канцлера.

— Хватит. Зубоскалить и ёрничать будешь среди своих дуболомов. Это официальное мероприятие, на котором ты обязан присутствовать. Причём, без твоей обожаемой маски и в официальном облачении. Тебе пора заводить знакомства среди тех, кто уже состоит в Совете Канцеляриата, и тех, кто войдёт в него в ближайшем будущем. Пришло время искать своих личных союзников, если хочешь однажды занять моё место.

— Напомню, это не…

— Всё решено, — с нажимом проговорил Канцлер, обрывая любые возможные возражения. — Заодно, может, найдёшь подходящий генофонд.

— Это вечеринка для девиц на выданье или официальный приём? — процедил Хант.

— Это политическое мероприятие. И твои гены — такой же товар, как пай, вода или парочка фильтров. У меня на тебя большие надежды, Артур, и я не позволю никому их испортить. Даже тебе. Надеюсь, на этом никчёмные возражения наконец-то закончились?

— Я предпочёл бы решить этот вопрос самостоятельно.

— Ради всего святого! — не выдержал Канцлер. — Можно подумать, я прошу тебя… спать с кем-то! Я делаю одолжение, позволяя тебе самому выбрать мать для развития и улучшения твоих генов. Развлекайся со своей Линой, сколько захочешь, но не забывай, что ты должен этому Городу.

— Я помню, — процедил Хант сквозь зубы.

— Нам нужен чистый селекционный материал, чтобы исключить любую возможную фатальную мутацию. Так что, надеюсь, ты не построил каких-нибудь несбыточных планов на кого-то вроде Мэй? Вард сказал, ты уделяешь ей слишком много внимания. И, судя по нашему разговору, я вынужден с ним согласиться.

Артур прикрыл глаза, пытаясь тремя глубокими вздохами усмирить вспыхнувшее в крови бешенство, но не выдержал и процедил:

— Похоже, Юджин стал забывать, где находятся границы ему дозволенного.

— И всё же, его болтовня показалась мне любопытной.

— В ней нет и не может быть ничего интересного, — отчеканил Хант. — Во-первых, Флоранс Мэй стерильна, о чём Варду прекрасно известно, ведь он досматривал её сам. Во-вторых, эта особь бесит меня так сильно, что я, возможно, скоро сам её придушу.

Канцлер хрипло рассмеялся и с улыбкой положил руку на плечо Артуру, глядя ему в глаза.

— Я в тебе не сомневался, мой Артур, — проговорил он. — Надеюсь на твоё благоразумие и усердие. И поговори всё-таки с Вардом. Одно дело болтать в моём обществе, другое — распускать язык под воздействием «Симпати».

— Да, Канцлер.

Хант коротко поклонился, чувствуя, как внутри клокочет колючее раздражение, и, как только наставник его отпустил, развернулся и стремительно направился прочь. На ходу он торопливо натянул обратно маску, впервые за всё это время наслаждением вдыхая пустой фильтрованный воздух. Чёрт возьми, как же он ненавидел эти Оранжереи!

Вибрацию тягучих басов Артур почувствовал ещё на подходе к тяжёлым дверям из искусственного красного камня. Одним своим видом те будто бы уже намекали, какого уровня содержимое скрывалось за их плотными створками. И их цвет был весьма однозначен: тёмный, чуть бархатистый. Однако в этот раз Хант не думал об этом. Стремительно войдя с шипением открывшиеся створки, он поморщился от налетевшей волны громкой музыки, которую не смогла заглушить даже прочная маска, и отмахнулся от немедленно поспешивших к нему девиц. Артур Хант был нечастым гостем у службы Отдыха, а потому каждое его появление неизбежно вызывало раздражающие перешёптывания. Впрочем, сегодня это мало его беспокоило. Мельком взглянув на помост, где под рваный и медленный ритм музыки извивалась парочка полуголых телес, он двинулся вдоль стены, прекрасно ориентируясь в полумраке.

Было людно. В нишах то и дело мелькали руки, ноги или голые задницы, слышался звонкий смех, который перебивал оравшую музыку, стоны и вскрики, по полу стелился голубоватый туман. Артур поморщился. Здесь «Симпати» употребляли любым доступным способом. Особо отчаянные и торопливые кололи концентрат в вены, другие медленно выкуривали разведённый в специальной жидкости порошок, ну а кто-то просто глотал его, не зная меры. Иногда стелившийся по полу дым достигал такой плотности, что поднимался на уровень кресел, и тогда веселье переходило на новый уровень изощрённости. Наркотик действовал точечно, доводя до предела органы чувств и оставлял после себя сладкое послевкусие.

Хант дёрнул щекой и с наслаждением вдохнул чистый безвкусный фильтрованный воздух. Нет, он передумал, и Мэй неправа. Однако от очередной мысли о чёртовой дурочке из Лаборатории раздражение вспыхнуло с новой силой. Это уже не смешно. И даже совсем не забавно. Флоранс Мэй стало слишком много в жизни Артура Ханта, и это надо менять. Прямо сейчас. Поэтому, возможно, чересчур резко распахнув одну из тяжёлых тканевых занавесок, Хант вошёл в полутёмную нишу, и от его появления вздрогнули все. Даже Вард, который полулежал на низком диване, резко вскинул голову, однако сказать ничего не успел. Одним резким движением Хант выбил из его рук полупустую упаковку из-под «Симпати», отчего порошок взвился в воздух нежно-голубой пылью, а потом сжал пальцы на горле, резко дёрнув на себя и вынудив встать. Не обращая внимания на испуганно вскрикнувших шлюх, что висели на Юджине, словно бледные насекомые, он протащил Варда к стене и со всей силы приложил затылком об стену. Затем ещё раз. И снова, почти до хруста сжимая шею.

— Какого!.. — прохрипел Вард, наконец-то придя в себя.

Он вцепился в руку Артура в попытке отодрать ту от себя, но было поздно. Затуманенный «Симпати» мозг, похоже, окончательно впал в наркотическую эйфорию и выдал реакцию на внезапную боль в виде хорошего стояка, который торчал теперь из расстёгнутых брюк. С удивительным хладнокровием Хант понял, что лучшим выходом было бы сломать Варду шею, но вместо этого он отступил и холодно приказал:

— Приведи себя в порядок.

Юджин на мгновение замер, но потом зло передёрнул плечами, поправляя перекрученную рубашку, и резкими, немного не точными движениями принялся застёгивать на себе штаны. Закончив это нехитрое дело, он выпрямился и выплюнул:

— Теперь доволен? Или мне нацепить на себя полное облачение?

— Надеюсь, ты не