Графоманка - Аля Пачиновна

всё неожиданное, не скрывая приятного удивления. - За это мы с ним готовы понести ответственность.

Подразнила? Молодец. А теперь у самой тазовые кости трещат от желания…

- Лера, Лера, что ж ты делаешь, Лера… - просипел Граф ей в шею, запуская пальцы в…

Бабуль, не смотри.

- Это ты делаешь. А я вынуждена… - уже сама поняла, что сейчас ляпнет очередную себе проблему, но раз начала, - … терпеть.

Пальцы выскользнули. Что-то грохнуло слева от Леры, и она готова была поспорить, что это Граф врезал кулаком по столу. Но спорить было не с кем, некогда, да и незачем. Он поднял ее со стола за волосы совсем не нежно, развернул. Старательно игнорируя дикий ужас в глазах, вцепился в горло рукой. Так довёл ее почти до обморока, толкнув в своё рабочее кресло. Завис над ней на пару секунд и, будто заставил себя разжать пальцы.

Лера захлебнулась хлынувшим воздухом и закашлялась. Это было страшно! Это было страшно, мать твою, Глеб! За что?

Он отошёл. Видно было, что его трясёт. От ярости трясёт. Но почему такая реакция? Подумаешь, правду сказала!

Или нет?

Граф раздраженно поправил на себе одежду, подошёл к ящикам стола, открыл верхний, выудил из него что-то.

- Это твои документы, - пояснил он, указывая на невысокую стопку. - Паспорт, кошелёк, все ксивы. Телефон, только без сим-карты, ключи от квартиры. Тебе там ребята дверь поменяли. Можешь уйти в любой момент. Я дам указания, тебя доставят домой хоть завтра.

- Почему не сейчас? - спросила только, чтобы он не слышал как ее сердце молотит в рёбра.

- Сейчас… - как-то тихо, тяжело выдохнул он, отвернувшись, - сейчас уже поздно. Иди спать.

Что ж…

Лера поднялась с кресла. Очень надеялась, что двигается с достоинством. Пока не выронила из трясущихся рук паспорт и ключи. Стояла, как истукан и смотрела на них, не в силах заставить себя согнуть колени перед Графом.

Когда стало очевидно, что расчитывать больше не на кого, она аккуратно присела. То же самое, будто очнувшись, сделал и Глеб. Он собрал и подал ей ее вещи. Потом неожиданно заключил ее руки в свои ладони и поднял.

- Могу я кое о чем попросить? - спросил, убирая по своей привычке руки в карманы.

Лера уже придумала пару фраз в ответ, но он не дал открыть рот.

- Только скажи просто да или нет. Я сегодня сыт по горло твоим ядом.

Что-то больно екнуло в солнечном сплетении. Не столько от самого вопроса, сколько от тона. Что-то в нем было такое, что не предусматривало отказа, и в то же время - выражало жгучую надежду. Почти мольбу.

- Проси, - разрешила Лера и  неопределённо дёрнула плечами. Вроде, ей все равно. А у самой сердце пропустило пару ударов.

- Останься до субботы. Проведи эти дни здесь, как моя женщина. Без этих своих выебонов. Всего неделю.

Это было неожиданно до лезвий в животе. Как его женщина? Это что значит? Это как? Встречать по вечерам с его смертельно-важных стрелок? Накрывать на стол? Засыпать вместе и просыпаться, сплетенными в одно?

- А почему именно до субботы? - спросила Лера.

- В пятницу мне нужно быть на одном мероприятии. Я хочу, чтобы ты составила мне компанию.

Ах, вот оно что…

- Почему не попросишь свою подружку предоставить тебе профессиональную спутницу?

Слышно стало как что-то скрипнуло. То ли его нервы, то ли зубы. То ли кресло, в которое он устало упал.

- Цивилизация на тебя плохо влияет, Новодворская, - вздохнул он. - Представляю, какая ты была в своей Москве. Тобой же гвозди забивать или Кремлевские стены обматывать. Неудивительно, что с такими внешними данными ты до тридцати в целках пробегала. Из тебя там крики только на митингах добывать можно. Не надоело?

- Что? - опешила Лера.

- Воевать не надоело? Ты же женщина, Новодворская, горячая, звонкая! Я же слышал, я знаю. Хватит!

Глаза зажгло внезапно. А он… этот непонятный, странный мужчина, от которого выкручивало все кости, поднялся, будто предвидел наступающий в глазах шторм, шагнул на неё, почти прижался, провёл по губам большим пальцем. Взял со стола стопку с документами.

- Думай до завтра. Машина будет ждать до десяти утра. Не выйдешь, значит остаёшься. Видишь, я облегчил тебе задачу максимально.

Он вложил ей в руки удостоверяющие ее личность корочки, проводил до двери. И она пошла дальше одна по коридору, по лестнице, ошарашенная, с трудом передвигая чужими ногами со ступеньки на ступеньку, словно утопая в сугробах. Забралась на третий этаж, как на вершину Эвереста.

Зашла в комнату.

Закрыла дверь. Не на замок.

Сползла по ней спиной. Среди документов обнаружила второй том «Имажинистов». Не выдержала и дала волю слезам. Просто так. Без повода, не сдерживаясь, не разбираясь в причинах. Не стесняясь, просто плакала.

Как плачут в финале грустной мелодрамы глупые телки…

Глава 31

Глава 31

Однозначно, у жрецов от астрологии есть свои фавориты среди подопечных знаков. И Лера всегда находила себя в числе избранных. Может, это и дерзко. Но ей нравилось то, что писали про неё гороскопы.

В инструкциях к Стрельцу значился интеллект, чувство юмора, природное обаяние. Это из плюсов. Из минусов: спесивость и особое мнение, которое Лера преподносила, как истину в последней инстанции, с удовольствием, даже тогда, когда ей настоятельно рекомендовали этого не делать. За что Новодворская регулярно и страдала, не в силах заткнуться, рассказывая всем правду обо всех.

Лучше бы она бухала! Но в перечне зодиакальных противопоказаний числился алкоголь, наркотики и… Скорпион. И надо же было, в качестве кары за обличительное словесное недержание, нарваться именно на это членистоногое! На самое его жало!

И теперь она, ужаленная, задыхалась под тяжестью сложного выбора знаков препинания.

Точку поставить?

Или запятую?

А самый главный вопрос - какие тут могут быть сомнения? Зачем вообще делать выбор? Очевидно же, что нужно рубить. Она уже начала в него прорастать… Лучше уж выдрать себя прежде, чем корни окрепнут и обзаведутся собственной кровеносной системой до субботы. Никаких привязанностей, Лера. Так легче!