Битва за Ленинград - Дмитрий Сергеевич Филиппов

в Куйбышев трогательное письмо: «Здравствуйте, дорогие мои!

Ваше письмо получил. Твою фотографию, Шура, тоже.

Что с тобой стало, просто понять не могу. Ведь здесь народ большие трудности испытывает, питался зимой крохами, и то редко сейчас встречаешь таких, как ты выглядишь на фотографии.

Шура, ты должна думать и о себе. Ведь ребят надо поднимать. И это ложится на твои плечи. Я далеко от вас, и как помочь тебе, просто ума не приложу…

Радует меня одно, что духом ты сильна. Это — хорошо. Я тоже жду встречи с вами. Но она может быть лишь после разгрома врага. В нашей казачьей породе никто и никогда не был рабом. Буду биться сам и заставлю других драться до последнего. Умрем, но врагу не поддадимся.

Из письма узнал о Витином житье, увидел его на фотографии. Замечательный казак растет, здорово он вытянулся. Умно смотрит. Как бы хотелось взять его на руки и высоко-высоко подбросить, как бывало раньше. Еще хотелось бы послушать, как он говорит, читает маме стихи.

Ты просишь, чтоб я никому не показывал фотографию. Нет, я не могу ее таить. Показал ее всем, кто тебя знал, чтобы они увидели, как вы там, в тылу, живете. Выговорился, и мне вроде бы легче стало.

Зоя спрашивает, цела ли ее школа. Все как прежде. Только кругом торчат стволы орудий, пулеметов, штыки. А я живу в лесу, в землянке. Квартира — прямо не нарадуешься. Лучшего на войне и не надо.

Пишите мне. Каждый день с нетерпением жду от вас вестей…»[194]

Никто и никогда не был рабом… Буду биться сам… Заставлю других… В этом весь Николай Павлович, его густая, горячая казацкая кровь.

Симоняку ставилась задача очистить от противника западный берег и, самое главное, овладеть железнодорожным мостом. 136-й дивизии удалось отбить у противника Усть-Тосно и наладить связь с «Ивановским пятачком», но на этом успехи заканчивались. Потери дивизия несла огромные, в основном от артиллерии и авиации немцев. Симоняк злился, но ничего не мог поделать. Наша артиллерия из-за несогласованности действий и отсутствия связи не могла полноценно поддержать наступление. Бои в эти августовские дни на левом берегу Невы развернулись страшные. Трупы советских и немецких солдат лежали вперемешку, пухли на жаре, валялись оторванные части тел, руки, ноги, головы… Земля была перепахана снарядами вдоль и поперек. А самое главное, было неясно, какими силами обладает противник. И тогда бойцы Симоняка добыли «языка» следующим способом.

На нейтральной полосе саперы установили нарисованную на фанере карикатуру на Гитлера, а ночью разведчики устроили у этого места засаду. Замысел удался. Немцы отправили ночью группу, чтобы ликвидировать нелицеприятную для них картину. Группа была уничтожена, «язык» добыт. Пленный показал, что против Симоняка стоят 151-й полк 61-й пехотной дивизии, 636-й охранный батальон и одна танковая рота из состава 12-й танковой дивизии, а также Полицейская дивизия СС.

Со 2 по 4 сентября Говоров ввел в бой 43-ю и 85-ю стрелковые дивизии 55-й армии. Немцы со своей стороны продолжили контратаки, пытаясь ликвидировать Ивановский плацдарм. Успеха не добилась ни одна из сторон. Ценой огромных потерь небольшой пятачок у Невы удалось удержать, но и наступление свежих дивизий 55-й армии разбилось о немецкую оборону.

С 4 сентября Говоров, заручившись одобрением Ставки ВГК, проводил перегруппировку войск. Волховский фронт безуспешно пробивался в район Синявина. Командование Ленинградского фронта решило изменить направление встречного удара и форсировать Неву на направлении Московской Дубровки силами Невской оперативной группы. К 8 сентября и немецкие, и советские войска в районе Усть-Тосно перешли к обороне. 136-я дивизия Симоняка не выполнила поставленную задачу, оборона противника не была прорвана, но бойцы и командиры получили первый опыт наступательной операции, который скажется через полгода во время операции «Искра». Учитывая недостаток боеприпасов, ограниченное время на подготовку операции, слабую разведку, отсутствие регулярной связи с артиллерией, задача объективно не могла быть выполнена. Но в целом Синявинская наступательная операция сорвала замысел немецкого командования по повторному наступлению на Ленинград, перемолола прибывшие из Крыма дивизии Э. фон Манштейна. Безусловно, огромной ценой. Но на войне малой цены не бывает. Все измеряется в людях, живых людях, каждый из которых очень хочет жить, но жертвует собой ради того, что считает неизмеримо большим, чем собственная жизнь, таким огромным, что не хватит слов выразить это чувство. В нем и Родина, и Бог, и мама, и жена с детьми, и пропитанная потом страда, и вкус хлеба и молока на губах… и все это перемешано, спаяно, слито в неразрывное целое.

На основании директивы Ставки ВГК № 994233 от 9 октября 1942 года в составе Ленинградского фронта на базе Невской оперативной группы была сформирована 67-я армия. Возглавил ее опытный военачальник генерал-майор М. П. Духанов. К началу ноября в нее входили 45-я гвардейская, 46-я и 86-я стрелковые дивизии, 11-я и 55-я стрелковые бригады, 16-й укрепленный район, ряд артиллерийских, танковых и других частей. С момента формирования и до 1943 года армия обороняла правый берег Невы по периметру Пороги — Ладожское озеро, одновременно удерживала плацдарм на левом берегу Невы в районе Московской Дубровки («Невский пятачок»).

После того как Ставка ВГК утвердила план операции «Искра» и стало понятно, что в предстоящей операции 67-й армии отводится решающая роль, встал вопрос об усилении армии, так как именно ей предстояло взламывать неприступную немецкую оборону. Л. А. Говоров размышлял недолго. На острие атаки была поставлена 136-я стрелковая дивизия Симоняка.

С декабря начались изматывающие тренировки для личного состава. Солдатам, ослабевшим от голода, предстояло одним резким броском преодолеть 800 метров. Под огнем противника, нагруженными лестницами, «кошками», баграми, стрелковым вооружением. Бегали по льду Невы в районе дислокации дивизии у Ново-Саратовской колонии, неподалеку от поселка Рыбацкое. Симоняк первым выходил на лед, шагал на левый берег реки, взбирался на отвесный скат и давал сигнал: в атаку! Тут же дивизия срывалась и в полной тишине, экономя дыхание, летела на штурм. Симоняк придирчиво замерял время на секундомере и гонял полки до тех пор, пока личный состав не уложился в шесть минут. Одновременно с этим дивизия регулярно выделяла солдат для организации строительных и инженерных работ в местах средоточия войск для предстоящей операции.

Командующий Ленинградским фронтом Л. А. Говоров посетил дивизию 15 декабря 1942 года. Достигнутыми показателями командующий остался как будто бы доволен, но все время молчал, был неразговорчив. Напоследок обронил: «Хорошо бегут. Только по ним никто не стреляет»[195]. Волнение Говорова было понятно и передавалось всем. Операция готовилась тщательно. Ставка давала на это время, силы, снабжала практически всем, что запрашивал фронт. Но неудачу бы никто не простил. И дело не в трибунале — позади стоял Город, в котором