Свидание с хичи. Анналы хичи - Фредерик Пол

— Я спросил, заинтересованы ли вы в продолжении разговора, — печально сказал Альберт.

— Конечно. Я думаю, да. — Эсси вернулась в свой угол, но продолжала смотреть на Альберта, а не занялась своими отчетами.

— Тогда, если вы не возражаете, — застенчиво сказал Альберт, — я бы хотел поговорить не о космологии и недостающей массе, а о своей предшествующей жизни.

Эсси, нахмурясь, открыла рот, собираясь заговорить, но я поднял руку. «Пусть говорит, любимая. Мне кажется, что я тоже не очень настроен сейчас на недостающую массу».

И вот продолжался недолгий счастливый перелет к Высокому Пентагону, а Альберт, откинувшись в пилотском кресле и сложив руки на круглом животике, вспоминал прежние времена в патентной конторе в Швейцарии, и то, как бельгийская королева аккомпанировала его скрипке игрой на пианино; а тем временем моя третьей степени подруга Долли Уолтерс с пристрастием допрашивалась офицерами Высокого Пентагона; а тем временем мой еще-не-друг Капитан скрывал следы своего посещения и горевал из-за утраченной любви; а тем временем моя когда-то-более-чем-подруга Клара Мойнлин была… была…

Не знаю, что делала Клара тем временем. Да и не хотел знать никаких подробностей.

Один из самых небольших артефактов, оставленных хичи, — анизокинетическая сумка. Это простой инструмент, который способен преобразовывать давление, распределяя его в разные стороны. Теория этого процесса оказалась одновременно сложной и элегантной. А использование людьми — гораздо менее элегантным. Наиболее популярный продукт, использующий анизокинетическую технику, — это постельный матрац, чьи «пружины», как утверждалось, повышают сексуальную активность. Сексуальную активность! Сколько времени и ума было затрачено на это!

Видеть себя глазами Робина интересно, но не очень приятно. Программа миссис Броадхед давала мне возможность говорить, действовать и даже мыслить, как подлинный Альберт Эйнштейн, если бы он дожил до того, чтобы выступать в моей роли. Робин, кажется, считает это гротеском. В определенном смысле он прав. Люди — гротескные существа!

Робин не вполне понимает парадокс Дэвиса, но он ведь не понимает и гораздо более известный парадокс Ольберса, который мучил астрономов девятнадцатого столетия. Ольберс утверждал: если вселенная бесконечна, должно существовать бесконечное количество звезд. Это значит, что мы должны видеть не индивидуальные звезды на черном небе, а сплошной купол ослепительно белого звездного света. И он доказал это математически. (Он не знал, что звезды сгруппированы в галактики, а это меняет всю математику). И вот столетие спустя Пол Дэвис заявил: если вселенная действительно циклична, если она все время расширяется и сжимается, то возможно существование части материи, которая не участвует в этом сжатии и таким образом переходит в следующую вселенную; но в таком случае в бесконечное время количество такой материи бесконечно возрастет, и мы снова увидим небо Ольберса. Но он не знал, что количество сокращений, оставляющих часть материи, не бесконечно. У нас как раз происходит самое первое из них.

17. Собирая кусочки

Труднее всего в новой жизни Кларе было не раскрывать рот. Она всегда отличалась вспыльчивым характером а с Вэном легко было поругаться. Ему нужны были только еда, секс, общество и иногда помощь в управлении кораблем — когда он этого хотел, а не в другое время. А Кларе нужно было время подумать. Подумать о поразительном крушении своей жизни. Она всегда смотрела в лицо возможности погибнуть — если не храбро, то по крайней мере стойко. Но ей никогда не приходила в голову возможность застрять в черной дыре на целое поколение, а мир будет продолжать двигаться без нее. Это нужно было обдумать.

Вэна потребности Клары не интересовали. Когда она ему для чего-нибудь была нужна, он ее использовал. Когда она не была ему нужна, он давал это понять очень ясно. Не его сексуальные требования беспокоили Клару. В целом это не более неприятно и так же безлично, как посещение туалета. Любовная игра для Вэна заключалась в том, что он снимал штаны. Действие происходило в его темпе, и происходило очень быстро. И использование ее тела беспокоило Клару меньше, чем отвлечение внимания.

Лучшее время для Клары наступало, когда Вэн спал. Но это продолжалось недолго. Вэн спал мало. В это время Клара беседовала с Мертвецами или готовила себе что-нибудь, что особенно не любил Вэн, или просто сидела и смотрела в пространство — и это действие приобретает особый смысл, когда это пространство от тебя на расстоянии вытянутой руки и тебя от него отделяет только экран. И обычно, стоило ей расслабиться, раздавался пронзительный насмешливый голос: «Опять бездельничаешь, Клара? Какая ты лентяйка! Долли уже напекла бы мне целую миску печенья!» Или еще хуже, если он просыпался в игривом настроении. Тогда достаются маленькие бумажные свертки, и флакончики, и серебристые бутылочки с розовыми и пурпурными таблетками. Вэн только что открыл для себя наркотики. И хотел разделить это открытие с Кларой. И иногда, от скуки и раздражения, она позволяла уговорить себя. Она не станет вводить в кровь, нюхать или глотать то, что не может определить, и большую часть из того, что определяет, тоже не станет. Но кое-что она принимала. Эйфория продолжалась недолго, но она была благословенным отвлечением от пустоты жизни, которая икала, умирала и пыталась возродиться снова. Слушать ругань Вэна, даже заниматься любовью с Вэном — все это лучше, чем пытаться избежать его вопросов, на которые она не хотела отвечать честно…

— Клара, как ты думаешь, я найду своего отца?

— Никакой надежды, Вэн, старик давно мертв.

…потому что, конечно, он старик. Человек, ставший отцом Вэна, вылетел с Врат в одноместном корабле как раз тогда, когда мать Вэна начала беспокоиться из-за пропущенной менструации. В записях он значился пропавшим. Конечно, он мог оказаться в черной дыре. И все еще может находиться там, застывший во времени, как недавно Клара.

Но шансы на это невелики.

Самое поразительное для Клары — среди многих поразительных явлений, возникших за эти тридцать лет, — легкость, с какой Вэн находил и интерпретировал старые карты хичи. В хорошем настроении — это был своего рода рекорд: хорошее настроение продержалось четверть часа — он показал ей карты и те объекты на них, где он уже побывал, включая и ее черную дыру. Когда хорошее настроение испарилось и Вэн сердито отправился спать, Клара осторожно расспросила Мертвецов об этом. Нельзя сказать, чтобы Мертвецы вполне понимали карты, но их отрывочные знания намного превосходили знания современников Клары.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});