На тихой улице - Серафина Нова Гласс

многие люди обманывают. Ну, в общем, в этом нет катастрофы. Такое бывает сплошь и рядом. Ты все видела. Что еще мне сказать? Ты…

– Эй! – Я громко, гортанно выдыхаю и поднимаю ладонь. – Только не начинай опять обвинять меня. Я отказываюсь это слушать. Я делала все, о чем ты просил. Да господи, я дала тебе возможность заниматься карьерой! Когда я в последний раз узнала о твоей измене, то предложила сходить на консультацию психолога, но ты заставил меня чувствовать себя сумасшедшей и сказал, что это мне нужен психолог. Я устраивала особенные вечера, покупала неудобное белье, потому что оно тебе нравилось. Я на все закрывала глаза. Ты и все твои подружки, хихикающие за моей спиной, выставляли меня на посмешище. И что хуже всего, я потратила столько лет на мерзкого ублюдка, и если ты еще хоть раз откроешь рот, пытаясь обвинить меня, клянусь Богом, я не только с удовольствием заберу все твои деньги, но и задушу тебя во сне! – говорю я, вернее, уже кричу.

Финн никогда меня такой не видел, это уж точно. Его глаза широко распахнуты, и выглядит он как маленький мальчик, который сидит на стуле и глазеет на меня снизу вверх.

– Прежде чем ты соберешь вещи, позвонишь той, с кем провел ночь, и уедешь к ней, я просто хотела, чтоб ты знал. – Я беру пачку фотографий и распечаток и бросаю ему в лицо, и они в беспорядке сыплются на пол. – Все это – самое меньшее, о чем тебе следует волноваться. Вообще-то, мне на это плевать.

– Ага, так и видно, что тебе плевать, – фыркает Финн, опять пытаясь вывернуть все в свою пользу. Снова натягивает ухмылку, расслабляется и отпускает дерьмовые комментарии. – Слушай, ты имеешь полное право беситься.

– А, ну спасибо за разрешение, только я в нем не нуждаюсь.

– Но люди справляются с такими проблемами, Кора. Я, конечно…

– …манипулятор и психопат, – завершаю я фразу.

Он вздыхает. Финн пытается вести себя так, будто он разумен, а я свихнулась.

– Я наделал много ошибок. Много, признаю. И мне сошло это с рук, и… Наверное, мне это нравилось. Не знаю. Просто я… Это не значит, что я тебя не люблю, понимаешь? Господи! – Финн покраснел и распалился. То встает, то снова садится. Его лицо напрягается, и он прижимает пальцы к глазам, а затем раздраженно фыркает. – Все это, —он небрежно указывает на разбросанные улики, – выглядит ужасно. Я знаю, но это не имело ничего общего с любовью. Это был просто секс, всего лишь глупость, кризис среднего возраста. Я до сих пор тебя лю…

– Только не говори, что по-прежнему меня любишь, а то я на самом деле заору во все горло и соседи вызовут полицию. Кризис среднего возраста, да? Как будто это тебя извиняет. К тому же, насколько я знаю, в первый раз это случилось пятнадцать лет назад. Тебе еще и тридцати не было. Я не ошиблась. Просто ты такой. Лжец и манипулятор. И знаешь что? Я была дурой, когда это допустила, но повторю еще раз: мне плевать. Все кончено. Мы разводимся. Меня волнует только это. – Я показываю ему банковские записи с переводом денег Мии. – Не хочешь объяснить, что это? – спрашиваю я. Он смотрит на банковскую выписку. – И еще вот это.

Тыкаю пальцем в перевод тысячи долларов. Они отправлены Калебу, хотя Финн еще не в курсе, что я это знаю.

– Откуда у тебя мои банковские выписки? Это не наш общий счет, а мой личный! Я не обязан отвечать.

Он отталкивает распечатку.

– Ага, секунду назад ты по-прежнему любил меня и рассказывал, что все люди проходят через это, а теперь не обязан отвечать на вопросы, касающиеся нашей дочери?

– Откуда это у тебя? – повторяет Финн, и у него на скулах дергаются желваки.

– Пейдж за тобой следила. Ты серьезно решил, что она в тебя втюрилась? Она сказала, что ты можешь по глупости так думать, но она просто пыталась заполучить все это, и ты купился. Ты правда не можешь удержаться, да? Даже с моей лучшей подругой.

– Бог ты мой!

Финн встает. Идет к корзине с чистым бельем, которое я вчера собиралась сложить перед тем, как рухнула моя жизнь, вытаскивает белую футболку и идет к выходу.

– Если ты хочешь, чтобы я ушел, я ухожу.

– Пейдж собирается обратиться в полицию, так что, прежде чем уйдешь, тебе лучше меня выслушать, – говорю я ему в спину.

Финн оборачивается и смеется.

– Я знаю, что тебе бы этого хотелось, Кора, но, насколько мне известно, неверность – не преступление. Я проверял.

– Ты перевел Калебу тысячу долларов за день до его смерти. У тебя в телефоне записан его номер, и вы созванивались. Вы ссорились на дороге у его дома. У тебя в ежедневнике отмечена встреча с ним, и сразу после наезда ты чинил машину. Как, по-твоему, этого достаточно для обвинения? – хмыкаю как адвокат в дрянном судебном сериале, но я всю ночь прокручивала эти слова в голове и хочу увидеть его лицо. Хочу получить объяснения.

Финн поворачивается и опускает плечи. Потом шумно выдыхает и качает головой в недоумении.

– Ты выжила из ума? Мия наехала на столб у…

– Такова легенда. Ты заплатил Мие за то, чтобы она так сказала?

– Боже мой! Да ты… Спроси у нее! Да что с тобой? Вот почему Пейдж меня преследовала, чтобы собрать всю эту… чушь и попытаться… Даже не знаю что! Это же… Я чинил машину из-за Мии. И все! – орет он.

Я уверена, что Никола слышит. Надеюсь, что хотя бы другие соседи не слышат, но я не прошу его говорить потише. Наоборот, тоже повышаю голос.

– И все? А как насчет того, что ты дал тысячу долларов парню, с которым никогда не разговаривал? Который теперь мертв? Как насчет этого? – ору я в ответ.

Финн преувеличенно глубоко вдыхает и медленно выдыхает, как будто я взбалмошная, назойливая жена, с которой приходится разбираться. Он проходит мимо меня и садится на диван в гостиной. Я иду за ним и встаю в дверном проеме, ожидая ответа.

– Все это можно объяснить, – теперь уже очень тихо говорит Финн.

– Хорошо, потому что Пейдж собирается пойти с этим в полицию. Это не угроза с моей стороны. Я не имею к этому отношения. Она принесла все это мне. Так что объяснять все равно придется, она в любом случае пойдет в полицию.

– Пейдж пытается выставить меня убийцей, потому что я разговаривал с Калебом? – с вызовом заявляет