На тихой улице - Серафина Нова Гласс

почему меня это так удивляет. Хотя, вообще-то, не удивляет. Мне плевать, что было в его жизни до меня. – Нет. А что?

– Это может иметь значение.

– В каком смысле? Для чего?

– Ну, есть кое-что. Ты должна мне довериться и внимательно выслушать.

– Конечно, я тебе доверяю. Как же иначе? – говорю я, понятия не имея, к чему она клонит.

– Его первая жена умерла. Утонула в их бассейне. Много лет назад.

У меня тут же начинает кружиться голова, меня тошнит.

– Причина не была установлена, но, конечно же, он там был, и полиция поверила ему. Не знаю, проводилось ли вообще расследование и насколько это важно. Может, это и не относится к тебе, но…

– Это важно, – тихо произношу я.

– В общем, послушай. Я понимаю, тебе совершенно не хочется рассказывать кому-то еще…

– Нет! Пожалуйста! Я до сих пор не могу поверить, что рассказала тебе. Я не могу… Это… Ох, боже мой!

Я умолкаю, не зная, как из этого выпутаться.

– В том-то и дело. Нам может помочь Пейдж. Да, ты плохо ее знаешь, но она нам нужна. Поэтому я и попросила тебя довериться мне.

– Но зачем она нам? Чем больше людей в курсе, тем выше риск. Прошу тебя! – умоляю я, чувствуя, что совершенно утратила контроль над собственной судьбой.

– Потому что в прошлом месяце она подкинула записывающее устройство в портфель Лукаса. Крохотный жучок может записать сто девяносто два часа аудио.

– Что?! Погоди. Жучок записывал у нас дома? – ошарашенно спрашиваю я. – Но… зачем?

– Возможно, это все, что нам нужно. Так что послушай. Ты знаешь, какой портфель он носит на работу?

– Да, но…

Я не могу закончить мысль, и получается только нечленораздельное заикание.

– Она сделала это, не зная, что получится в итоге. Обычно Лукас приносит портфель домой по вечерам?

– Да. И всегда кладет его на стол в прихожей или в кабинете. Но погоди. Стоп. Я не понимаю. Зачем Пейдж это сделала?

– Скажем так… Мы сочли Лукаса странноватым. Подозрительным. Я и сама думала, что происходит неладное.

Меня затапливает волна благодарности. Кора пыталась спасти меня еще до того, как я об этом узнала.

– Вообще-то, я прицепила камеру к дереву перед твоим домом, хотела узнать, на что он способен, – сознается Кора, и я вдруг хихикаю, прикрыв рот рукой.

Я потрясена, что кто-то волновался за меня. Кому-то было не все равно. Глаза сразу же наполняются слезами благодарности, и я смаргиваю их.

– Не могу поверить, – впервые за долгое время я искренне улыбаюсь.

– Прошу тебя, доверься ей. Я доверюсь ей, и ты тоже можешь. Надо попытаться раздобыть жучок. Пейдж говорит, он включается только на голос, а не работает постоянно. Записывает, только когда кто-то разговаривает. Как ты думаешь, за сто девяносто два часа разговоров мы услышим то, что ты описывала? – спрашивает Кора, наливая еще один бокал вина.

Она все продумала за такой короткий срок, и я стараюсь не отставать.

– Но какое это имеет значение? Мы ведь хотим как можно скорее отправить меня с Эйвери подальше отсюда? – спрашиваю я, и мне не по себе из-за того, что план, похоже, изменился.

– Да. И отправим, но что, если нам не придется?

– Придется! Ты о чем? – паникую я. – О господи, я не могу… У нас должно получиться. Я должна уехать. Я думала, ты…

– Прости, солнышко. Я не хотела тебя пугать. Я тебе помогу. Клянусь. Просто ты же сама сказала, что твое слово против его слова, да еще его статус и все прочее. Если найдется железное доказательство насилия, это не сойдет ему с рук, а тебе не придется бежать и оглядываться через плечо до конца жизни. Эта запись тебя прикроет, – объясняет Кора, ставя бокал, и придвигается ко мне.

Я хочу только одного – чтобы она отвезла меня в аэропорт, но у меня нет документов. Я хочу, чтобы она отвезла меня куда-нибудь через пять штатов, но у меня нет ни денег, ни работы, ни удостоверения личности. Кора мне нужна. Придется выслушать ее.

– А если его просто отчитают и выпустят, а он меня найдет? – Я нервно приглаживаю тонкие кудряшки Эйвери за ушами.

– Ну, просто подумай над этим. Как минимум его арестуют. Это даст тебе время вернуться в Англию, возможно, тебе сделают документы и даже помогут разобраться с делами. К тому же, если полиция выяснит, что Лукас и правда удерживал тебя здесь, украл даже имя… Думаю, его не просто отчитают. Тебе нужны доказательства, а не одни слова, и с доказательствами гораздо безопаснее. В будущем.

Кора так уверенна и энергична, что мне хочется ей верить.

Вот только Пейдж… Не хочу ее вовлекать. Это уже чересчур. Но я понимаю, что выбор у меня невелик. Слова Коры имеют смысл. Мне нужно больше времени, чтобы составить план. Теперь, когда меня ищут, сбежать стало еще труднее.

– Ты совершенно уверена, что Пейдж никому не расскажет? Совсем никому. Уверена, что это безопасно?

– Пейдж как никто другой умеет хранить секреты.

– Ладно, – соглашаюсь я.

Мне хочется еще тысячу раз повторить: «Мы в безопасности? Ты уверена? Пожалуйста, не подвергай нас риску. Я больше не выдержу». Но сейчас я здесь, и приходится ей доверять. Это все, что мне осталось.

– Она в доме. Не волнуйся. Я не сказала ей, что ты здесь. Пейдж пришла… по другому делу, и сейчас я все равно не могу с этим разобраться, так что давай подумаем, как тебя обезопасить. Это я сделать могу, – говорит она, и я киваю.

Кора уходит в дом поговорить с Пейдж и долго отсутствует. Я понимаю, придется много всего объяснить, и при мысли о том, что Кора ошиблась насчет Пейдж и все пойдет наперекосяк, меня тошнит. Я иду к раковине, но меня так и не рвет. Просто наклоняюсь, включаю холодную воду и плещу себе на щеки. Лукас в соседнем доме. Так близко. Пульс отдается эхом в ушах. Я чувствую себя загнанной в угол, как всегда.

Когда они входят, от щелчка замка я подскакиваю. Пейдж смотрит на меня так, будто увидела привидение.

– Привет, – здоровается она, сдержанно махнув рукой.

Пейдж стоит на другом конце комнаты, вероятно, чтобы меня не стеснять, но ведет себя так, будто разговаривает с психом или бешеной собакой – тем, кто может напасть без предупреждения. Я не знаю, как Кора все ей преподнесла и добавила ли, что я опасаюсь ее втягивать.

– Привет, – отзываюсь я и перемещаюсь обратно к Эйвери в естественном порыве защитить дочь.

До последнего времени я