Ночь за нашими спинами - Эл Ригби

– Помощь, Бешеный Барон. Вот именно, помощь! Ты забываешь о том, что ты не вправе вмешиваться в их дела? Тем более – в такие!

Вуги резко отбирает у него листок.

– О чем ты, Майриш? Ты что-то знаешь о тьме? Почему я даже не удивлен…

Но вопрос не сбивает призрака с толку. Вряд ли Майриш вообще может растеряться. Он снисходительно отвечает:

– Помнишь моих жен, которые расхаживали по комнатам без моего ведома? Хочешь так же? Вот только накажет тебя не такое безобидное создание, как я.

Вуги фыркает:

– Я не твоя жена. Мне это не грозит. И вообще-то, после того, что ты…

Фигура Майриша темнеет, становится плотнее и буквально увеличивается в размерах. Его голос срывается на крик:

– Речь не обо мне! А о тебе! Я знаю, что там, куда ты лезешь, мертвые не задерживаются. Им впору позавидовать живым.

– Там… много живых? Расскажи! Это важно!

Майриш брезгливо таращится на руку Вуги, сжавшую его накрахмаленный ворот. Выдыхает, уменьшается до прежнего размера и снова светлеет. Он подается ближе.

– Советую осторожнее себя вести и не заставлять генерала жалеть о том, что он дал тебе вторую призрачную категорию. И подумай о том, почему люди пропадают.

– Что…

Но рядом уже никого нет. Вуги смотрит на место, где только что стоял Майриш, потом отворачивается и идет к квантовому кольцу. Он дотрагивается ладонью до его поверхности и отчетливо произносит:

– Еще увидим.

Приоткрывается дверь. Тихо ступая, сзади к Вуги подходит Мари. Я знаю, что призрак сразу почувствовал ее рядом, но он по-прежнему не двигается. Девушка закрывает его глаза ладонями:

– Угадай, кто вернулся… Ого, какие цветы!

Он разворачивается и улыбается:

– Как добралась? Дождь идет?

– Да, льет ужасно. Но как пахнет воздух… люблю этот запах. И когда гремит гром.

– Езди поосторожнее на своем чудовище. Пожалуйста.

Воспоминание снова ускользает. Мы с Бэни смотрим друг на друга. Оборотень робко спрашивает:

– Как же его вытащить?

Я не успеваю ответить. Я вдруг отчетливо понимаю: это воспоминание последнее. И нужно очень хорошо сосредоточиться.

– Эш…

– Бэни, помолчи.

Мы возле замка. Опять льет дождь. Вуги не сводит глаз с дороги, лишь иногда поглядывает на маленькие золотые часы на цепочке. Так проходит пять минут – пять минут молчаливого ожидания. Мотоцикла нет. Бэни начинает тихонько чихать.

– Она не приедет, – звучит низкий и зычный голос, будто усиленный рупором.

Человек, появившийся из дождя, выше меня на две-три головы, возможно, даже выше Хана. Он одет в синюю с золотыми эполетами форму, на груди заметны бурые пятна. Лицо – смуглое, усатое, добродушное – имеет мягкие, но не рыхлые черты и в целом располагает. Через секунду я понимаю, что голубовато-золотое свечение вокруг него излучает физическое тепло, а в его усталом взгляде нет ни угрозы, ни раздражения…

– Она мертва? – спрашивает Вуги.

Военный качает головой и плавно подлетает ближе:

– Это не твоя вина, Бешеный Барон. Ей не стоило продолжать. Когда-то я сам присвоил другому третью категорию и отпустил его, но… Я ошибся. Я погубил его, или он сам себя, не знаю.

Вуги опускается на колени и начинает тереть виски.

– О чем вы, генерал Гром? Я…

Кажется, военный жалеет о сказанном. И он бы рад сменить тему, в его тоне отчетливо слышится напряжение:

– Призракам из Ставки донесли. Они в бешенстве – и из-за ваших чувств, и из-за того, что ты рискнул разворошить вместе с ней это жуткое место. Пойми, мы не открываем ту дверь сами. И никто не откроет ее тебе, слышишь?

Вуги поднимает голову. Свет вокруг него начинает беспокойно мерцать:

– Вы… что-то знаете о Городе? Тот, другой, это… Гранге?

– Вуги…

Бледная тонкая рука сжимает край призрачного мундира.

– Говорите!

– Все миры, как и все комнаты, соединены коридорами. Коридоры заполняет тьма. Мы не должны знать больше. Неужели… – генерал грустно, недоверчиво улыбается, – ты по-прежнему не боишься? Ты всегда так любил мир живых…

Но мой бедный друг опускает глаза.

– Даже мертвым ты не защищен от боли. Я не хочу больше быть.

Я вздрагиваю, Бэни тоже. Вздрагивает и незнакомец по имени Гром. Быстрым рывком он ставит Вуги на ноги, встряхивает его за шиворот и с нажимом говорит:

– Довольно, одумайся! Ты ли это?

Вуги молчит. Качая головой, Гром прибавляет уже мягче:

– Бедовая голова… Думаешь, когда мой взвод перешел на сторону неприятеля и расстрелял меня, я сдался? А ты сдашься… из-за женщины?

– Каждый сдается по своим причинам. Вот только… я не сдаюсь.

Военный кивает и поднимает руку. Сквозь призрачную плоть проходит несколько струек дождя. Он смотрит, сосредотачивается… и капли начинают стучать о ладонь. Кажется, ему нравится это ощущение. По крайней мере, так ему явно лучше думается.

– Тебе не дадут остаться здесь. Когда они проголосуют, а я догадываюсь, как именно… они спросят, куда ты хочешь уйти. Не смей говорить то, что только что сказал мне. Ты…

Вуги колеблется. Покусывая губы, он наконец кивает:

– Хорошо. Скажу другое.

Они смотрят друг на друга. Глаза моего друга неопределенно-серые, мужчины напротив – пронзительно-синие, почти как у Джона. И, возможно, взгляд этих глаз так же проникает в самое сердце, даже если сердца нет.

– Брось… Ты ничего не будешь помнить! И ее тоже!

– Так даже лучше, генерал. Мне не за кого будет беспокоиться.

– Но ты будешь один!

– Я всегда был один. Это же все равно что быть мертвы. – Вуги улыбается. Так, как всегда улыбался нам.

* * *

Едва почувствовав, что пространство начинает темнеть и дрожать, я крепко хватаю Бэни за загривок. А через секунду мы оказываемся… Хм, пожалуй, я не удивлена.

Пахнет вереском. Могилы и памятники выбелены светом четырех лун. Отдаленная церковь похожа не на кубики, а на бисквитный торт в сметанной глазури, и, пожалуй, кладбище выглядит вполне безобидно. И все же Бэни, едва приземлившись, начинает тревожно вертеть головой, принюхиваться и рыть передней лапой землю:

– Эшри, что случилось, куда мы…

– Вуги!

Я тихо зову, стараясь понять, где находится призрак. Мы связаны с его памятью, значит, он не может быть далеко. Я повторяю зов еще раз и наконец слышу шелестящий, тихий голос:

– Эшри… Бэн…

Оборотень, издав приглушенный лай, бросается вперед. Через несколько секунд он уже радостно облизывает лицо Вуги, виляя хвостом:

– Черт, приятель, тьфу! Дурацкая привычка, прости. – Он отскакивает в сторону. – Где…

Вуги не слушает его и беспокойно озирается. Вдруг он заглядывает прямо мне в глаза, и я невольно отступаю. Это… мертвый взгляд. Взгляд того, кто в моем собственном кошмаре сунул руку мне в грудную клетку.

– Вуги… ты в порядке?

Он не отвечает. Опять оглядывается по сторонам.

– Вы не видели Мари? Она где-то здесь.

– Нет, Вуги… – осмелев, я подхожу к нему ближе. – Ее здесь нет.

Кажется, призрак просто не слышит нас с Бэни. Странно даже то, что он вообще нас узнал. Сосредоточившись, я хватаю его за плечи и обнимаю, начинаю ерошить волосы, пытаясь не обращать внимание на то, какой он ледяной. Он мой друг. Я люблю его. Люблю и… совсем, ни капли, не боюсь.

– Хорошо, что ты нашелся! Ты даже не представляешь, что случилось, мы в беде, я…

На этот раз он слышит меня, но отвечает совершенно равнодушно:

– Прости, Орленок. Позже.

Он проходит сквозь меня, пронзив болью каждую мою кость, и движется вперед. А точнее, плывет. И это жутко, ведь обычно он, подражая живым, предпочитает ходить. Сейчас же вместо ног виден лишь сгусток дыма. Я бегу вслед, но Бэни обгоняет нас обоих:

– Погоди, ребятам нужна помощь, мы…

– Мари здесь.

– Да ты не слышишь, что ли?

Призрак опять смотрит на мое лицо, потом на перепуганную волчью морду. И вдруг зло улыбается:

– Думаете, раз я мертв, у меня нет дел, кроме ваших, мешки с костями?

Это задевает Бэни, и он рычит, а у меня невольно вырывается детское и глупое:

– Вуги, ты… придурок!

Раньше он никогда так не говорил. Ни об одном человеке в Отделе или в Городе. Вуги тяжело смотрит на меня исподлобья. Медленно поднимает руку, и вся она окутывается ярко-зеленым пламенем.

– Отстань, Эш. Сгинь.

Я снова пытаюсь приблизиться, но он становится совсем прозрачным – моя ладонь проходит сквозь плечо. Зато ответный, вроде бы несильный удар – той самой светящейся руки – заставляет меня ахнуть от резкой вспышки боли. Меня точно обожгли жидким азотом.

– Подожди!

Я никогда не задумывалась, насколько силен мой безобидный и умный друг. Более того, сам факт, что подобный призрак вполне может сделать из меня котлету, как-то не приходил мне в голову. Теперь мне остается только потирать поврежденное плечо, глядя, как Бешеный Барон, развернувшись, летит в сторону дальних могил.