Восход над деревом гинкго - Елена Кондрацкая

сидел ближе к воде – он остался дежурить. Костёр согревал ночь.

– Что? – Макото открыл глаза и увидел звёздное небо.

– Ты сказал, что лисы заботятся только о своих, значит, Райдэн – особенный?

Макото замялся, не зная, что ответить. Райдэн совершенно точно был особенным. Никогда ещё Макото не встречал никого настолько сильного, доброго, настолько… прекрасного. Даже после того, что Макото сделал, даже несмотря на обиду и причинённую боль, Райдэн всё равно не покинул его. Так как Макото мог покинуть Райдэна теперь?

– Нет, – сказал Макото звёздам. – Он самый обычный тэнгу. Но если кто и может остановить всё это безумство, так это он. Он и Мико.

– Почему ты так в этом уверен?

Макото пожал плечами.

– Потому что, в отличие от меня, им не плевать на этот мир. Всё, что интересует меня, – я и моё благополучие. Этим же двоим не сидится спокойно, пока страдают другие.

Сацуки удивлённо выдохнула.

– Ты так просто об этом говоришь!

Макото повернул к ней голову. Сацуки, хмурясь, глядела в небо.

– Ты же сама сказала, что я бесчувственный чурбан. Чего теперь удивляешься?

– Хотела верить в лучшее. – Она скривила губы. – Даже после того, что Кёко рассказала о тебе.

Её слова резанули по живому, и Макото резко сел и огрызнулся:

– Она ничего обо мне не знает.

– Мне так не показалось. – Сацуки тоже села. – Она рассказала много подробностей.

– Очень интересно послушать, – цыкнул Макото, закатывая глаза. – Полагаю, она просила держаться от меня подальше.

Сацуки вдруг густо покраснела и отвернулась. Пляшущие тени от костра мешали как следует разглядеть выражение её лица.

– Ну, она просто… Нет, то есть…

– Демоны Бездны, что она тебе наговорила?

Сацуки покачала головой.

– Она просила не затрагивать некоторые темы и не напоминать тебе о болезненном прошлом.

– Надо же, какая забота. И всё же?

Сацуки бросила на Макото смущённый взгляд.

– Ну, она просила не обращать внимания на твой скверный характер. Сказала, что всё из-за того, что ты – евнух.

Макото так и застыл на месте. Щёки моментально вспыхнули.

– Я… что?

– Но я ей нисколько не поверила! – замахала руками Сацуки.

– Конечно нет!..

– В гареме отца служат евнухи, и они совершенно замечательные люди! Я сразу сказала Кёко, что тот факт, что ты евнух, нисколько не оправдывает твоё поведе…

– Я не евнух!

– Этого совершенно не нужно стесняться! Меня вот это не смущает. – Она снисходительно кивнула и будто в подтверждение своих слов приложила ладонь к груди. – Поверь, тебе нет нужды меня обманывать…

– Я. Не. Евнух.

Сацуки нежно улыбнулась, положила ладонь ему на колено и с сочувствием заглянула в глаза.

– Макото, я понимаю, почему ты пытаешься скрыть эту свою… черту, но…

Макото зарычал, резко подался вперёд и, опрокинув Сацуки на спину, прижал к земле.

– Если не веришь на слово, может, хочешь проверить и убедиться? – Он навис над ней, оказавшись так близко, что почувствовал, как затрепетало, ускоряясь, её сердце. Почувствовал её участившееся дыхание на своём лице. Тёплые ладони упёрлись ему в грудь в попытке сохранить хоть какую-то дистанцию. Макото хотел напугать Сацуки, но она смотрела на него без тени страха, с упрямой решимостью во взгляде.

– Хочешь сказать, что Кёко мне наврала?! – Она схватила Макото за грудки и притянула ещё ближе. – Снимай штаны!

– Ты серьёзно?! – Макото попытался отпрянуть, но она удержала его.

– Ещё как!

Но тут тело Макото обвили тени и отбросили в сторону. Охнув, Макото покатился по берегу, подняв маленькую песчаную бурю. А когда остановился, тени с размаху прибили его к земле, к горлу прильнуло лезвие копья.

– Госпожа кричала, – пророкотал Ханзо, и клинок надавил на горло сильнее. Макото стиснул зубы, боясь пошевелиться и навлечь на себя гнев, который горел ледяным пламенем в его чёрно-золотых глазах. – Из-за тебя.

– Ханзо! – крикнула Сацуки, вскакивая на ноги. – Оставь его! – Она подбежала, схватила его за локоть и дёрнула в сторону. – Убери оружие, мы просто дурачились!

Ханзо посмотрел на Сацуки, и взгляд его тут же потеплел. Лезвие исчезло, и Макото наконец смог выдохнуть.

– Прошу прощения, госпожа Сацуки. – Ханзо замолчал, а потом добавил тише: – Он прикасался к вам. Вам это нравилось?

Сацуки распахнула рот, икнула, сделавшись пунцовой, перевела ошалелый взгляд с Ханзо на Макото и преувеличенно громко засмеялась.

– Ничего это мне не понравилось! – И заметив вновь помрачневший взгляд Ханзо, быстро спохватилась: – Но Макото ни в чём не виноват! И вообще! Нам всем пора спать. По отдельности!

С этими словами она развернулась и затопала обратно к костру. Ханзо медленно повернулся к Макото, и тень грубо, с силой ткнула того в грудь.

– Ты. Дежуришь.

– Какие мы грозные, – проворчал Макото, но всё же, поднявшись и отряхнувшись, направился к воде. Чем дальше он окажется от этих двоих, тем лучше.

* * *

Ханзо не любил столицу. Шумный город, в котором Шинокаге боялись как огня. Заметив воина в демонической маске, торопливо переходили на другую сторону улицы, стараясь не привлекать к себе внимания. Слуги во дворце вели себя так же. Не боялись Шинокаге только императорская семья и другие Шинокаге.

В город вошли без проблем. Гинмон жил обычной жизнью, будто и не знал о том, что где-то там, на соседнем острове, идут сражения. Всю дорогу сюда и даже в Небесном городе Ханзо ощущал густой, насыщенный запах крови, но не в Гинмоне. В Гинмоне пахло камелиями, жареной рыбой, рисом, духами, кислым гинкго, саке, потом и сотней других запахов. Но ни крови, ни страха, ни боли, которыми были пропитаны земли Истока, Ханзо так и не учуял.

– Храм к северу от дворца, – сказала Сацуки и поправила амикасу[4], которая скрывала верхнюю половину её лица. Для Ханзо они раздобыли похожую шляпу, которая скрывала не только рога и золотые глаза, но и всё лицо. На мир он смотрел через небольшое плетёное окошко. Странно, но в этом нелепом наряде люди совершенно не обращали на него никакого внимания.

Не скрывал лица только Макото. Его узнавать в Гинмоне было некому.

– Уверена, что не хочешь просто по-тихому пробраться в храм? – спросил он.

– Ты знаешь, что и где искать?

– Нет, но открывать лицо опасно. Монахи могут сдать тебя братцу.

– Они этого не сделают. И вообще, я же уже сказала, что переживать не о чем.

Макото не ответил, только закатил единственный глаз и зашагал вверх по улице в том направлении, которое указала Сацуки.

Покинув однажды, Ханзо больше не возвращался в Храм Великого Дракона. Господин Хидэо посещал его дважды в год вместе с семьёй, Шинокаге в эти