Восход над деревом гинкго - Елена Кондрацкая

Да её братец был больным на всю голову.

– Хватит болтать, – огрызнулся Макото. – Лучше придумай, как спрятать свои рога и красную кожу.

– Ах это! Прошу прощения, мой господин, – последнее слово демон произнёс с издёвкой, а потом щёлкнул пальцами и обратился в нагого юношу лет двадцати. Совершенно обыкновенного, если не считать маленьких аккуратных рожек на лбу. Расправив плечи и прощеголяв к ближайшему трупу, он принялся стягивать с него одежду.

– Ты об этом пожалеешь, – тихо сказал Ханзо, глядя на Макото.

Тот ухмыльнулся.

– Разберусь со своими чувствами, когда добуду металл. А вам вовсе необязательно со мной идти. Принцессе больше ничего не угрожает, пусть возвращается во дворец.

– Я не могу, – слабо подала голос Сацуки. Она пришла в себя и теперь дрожала, всем телом прижимаясь к Ханзо. – Я не могу вернуться домой. Не сейчас.

– Тогда в Небесный город.

– Нет. Нет, я пойду с тобой. Я хочу пойти с тобой.

Макото пожал плечами и посмотрел на демона, который уже подпоясывал чужое кимоно.

– Ну, как знаешь, принцесса, но дороги назад не будет.

Сацуки вытерла слёзы, смешанные с кровью брата.

– Её уже нет.

Глава 26. Потерянные

Госпожа Рэй поднялась на гору Хого и остановилась перед дворцом, наслаждаясь видом. Никто не вышел, чтобы её встретить. Никто не вышел, чтобы её остановить. За госпожой Рэй следовали бушизару и люди, склонившие головы перед её мощью.

Она прошла в пустой зал, в котором уже сотни лет не стоял трон, потому что Хранители, поклонившись народу, сказали, что не будут ставить себя выше тех, кого пришли защищать. Лицемерные крысы. Она не будет лгать своим подданным, не будет притворяться. Она сильна, а сила требует поклонения.

Она больше не позволит сковать ни своё тело, ни свои силы, не позволит снова запереть себя в прогнившем рёкане. Она почти тысячу лет, а может, и больше, спала среди гор, когда монахи застали её врасплох, сковали своими мерзкими чарами по рукам и ногам, забросили на остров – слабую и никчёмную, напуганную и потерянную. Глупые лысые обезьяны, получившие в руки крупицы магии, использовали её Хаос, чтобы запечатать остров. Как она узнала позже, с её братом, Рэндзи, они сделали то же самое – как и её, лишили возможности перевоплощаться и заперли в проклятом ущелье. Сначала глупый бог выдернул их из родного мира и захотел подчинить себе, и тогда они ушли, спрятались, не желая ни прислуживать, ни воевать. Но двуногие не знают отказа, а потому – не оставили их в покое, нашли способ связать и заставить служить себе. Нашли способ убить и Рэйто, вытянув из него всю силу до последней капли.

Что ж, теперь, когда печати с острова сняты, а они с братом наконец свободны, Рэй не будет с ними церемониться. Теперь они будут служить ей.

– Где Рэндзи?

«Рэндзи», «Рэй», «Рэйто» – эти жалкие имена им тоже дали лысые обезьяны, потому что были не в состоянии понять их язык, не в состоянии даже выговорить имена, подаренные им матерью.

Бушизару внесли в зал юношу, в котором Рэй с трудом узнавала своего – когда-то сильного и смелого – брата. Рэндзи испугался, когда она пришла в ущелье Ивата и прикосновением набросила на него человеческий облик. Тощий и слабый, Рэндзи не говорил, не мог ни ходить, ни стоять, взгляд был пустой, потерявший всякое содержание мысли. Прежде Рэй была готова говорить с людьми, была готова заключить союз, разделить с ними чужой ей мир, позволив людям жить в Хиношиме, а самой править землями Истока. Она была готова закрыть глаза на прошлое. Но потом увидела Рэндзи. Рэй долго плакала, сидя рядом с ним, горюя о том, что двуногие сотворили с её братом. Они заперли его среди скал, отняли возможность перевоплощаться – даже возможность питаться! Эти мерзавцы сотворили в глотке её брата прокля́тую брешь! Рэй стоило больших усилий стянуть её, чтобы Рэндзи снова смог есть. Они морили его голодом тысячу лет, и теперь он будет пировать на их землях сколько пожелает. И она будет пировать вместе с ним. Люди, ёкаи, боги – плевать. Рэй с братом поглотят весь этот прокля́тый мир, если того потребует поселившиеся в них голод и гнев.

Рэндзи внесли в зал и уложили на пол, туда, где Рэй хотела поставить два трона, когда те будут готовы. Она села рядом с Рэндзи и погладила его по белоснежным волосам, заглянула в бездумные голубые глаза, казавшиеся удивительно большими из-за длинных прозрачных ресниц. Рэндзи скользнул по Рэй взглядом, открыл рот и что-то замычал, роняя слюни на пол. Похоже, он был голоден. Рэй махнула рукой, и бушизару тут же принесли ей клетку, полную живых крыс.

Рэй выловила за хвост ту, что пожирнее, и протянула Рэндзи, тот бросился, впился зубами в плоть и, разбрызгивая кровь, принялся раздирать вопящую от ужаса и боли крысу. Рэй вытерла руки о платок и вернула ладонь на голову любимого брата.

– Всё будет хорошо, Рэндзи, – прошептала Рэй, роняя поцелуй на его холодный и влажный от пота лоб. – Они отняли у нас дом, теперь мы заберём тот, что они считают своим.

* * *

Добравшись до Небесного города, Мико проспала два дня. Проспала бы ещё, если бы её не разбудила Кёко, ввалившаяся в комнату с завтраком наперевес. Юри тащила следом поднос с чаем.

– Подъём, волчонок! А то заморишь своего ребёнка голодом! – Кёко поставила столик с завтраком на татами и плюхнулась на футон.

Мико со стоном перевернулась на другой бок и накрылась одеялом с головой. Сон, казавшийся ей жутким и отчего-то пронзительно грустным, мигом растворился, и как ни пыталась Мико вспомнить, что ей снилось, – не могла. Кёко сдёрнула одеяло вниз.

– Давай-давай! Мне не нужно, чтобы ты тут родила раньше срока.

Мико разлепила глаза и недовольно оглянулась.

– Уверена, когда ребёнку захочется есть, он меня пнёт.

– Он уже шевелится?! – взвизгнула Кёко. – Можно потрогать?

– Ну, прямо сейчас нет, но если хочешь…

Радостно пискнув, Кёко забралась под одеяло и обхватила живот Мико двумя руками.

– Я могу его разбудить, можно? – зашептала она.

– Это как?

– Щепотка магии.

– А это не опасно?

– Совсем нет! Меня мама научила, когда носила моих младших братьев. У меня их было двенадцать, и все родились совершенно здоровыми! Эта магия – что-то вроде щекотки.

– Ну, тогда ладно. – Мико закрыла глаза. Кёко она доверяла.

Резвые пальцы Кёко скользнули по округлому животу и остановились под