Колдунья из Даршивы - David Eddings

– Отличная идея, дорогая. Дядюшка, тут есть еще что-нибудь интересное?

– Позади дома стоит амбар. – Бельдин пожал плечами. – У меня не было времени заглянуть туда. Может быть, там найдется что-нибудь хмельное, чтобы промочить себе горло.

Бельгарат поднялся на ноги.

– Почему бы нам не удостовериться в этом сейчас? – предложил он.

– В деревнях не варят хороший эль, Бельгарат.

– Может быть, мы нарвались на исключение. Нельзя судить, пока не попробуешь, верно?

– Тут ты прав.

Два старых волшебника направились в амбар, покуда Эрионд подбрасывал дров в очаг.

Вернулась Сенедра, сердитая и нахмуренная.

– Куры не отдают мне яйца, госпожа Польгара, – пожаловалась она. – Они сидят на них.

– Ты должна подлезть под них и забрать яйца, дорогая.

– А это их не рассердит?

– Ты боишься кур?

Сердито сверкнув глазами, маленькая королева решительно вышла.

В погребе позади дома хранился запас овощей, а Бельгарат и Бельдин притащили бочонок эля. Пока куры поджаривались, Польгара шарила по горшкам и банкам на кухне. Она нашла муку и другие продукты и, деловито закатав рукава, начала замешивать тесто.

– Вечером у нас будут бисквиты, – сообщила Польгара, – а к утру я испеку свежий хлеб.

Такого ужина Гарион не ел уже несколько месяцев. Правда, он за это время побывал на приемах, обедал в гостиницах и придорожных харчевнях, но стряпня тетушки Пол обладала качествами, которыми не могла похвастаться больше ни одна кухарка в мире. Наевшись, он отодвинул тарелку и со вздохом откинулся на спинку стула.

– Спасибо, что ты хоть что-то оставил и для нас, – ядовито заметила Сенедра.

– Ты за что-то сердишься на меня? – спросил ее Гарион.

– Нет, Гарион. Просто я немного раздражена.

– Почему?

– Меня клюнула курица. – Сенедра указала на остатки жареной курицы, лежащие на большой тарелке. – Вот эта. – Протянув руку, она схватила куриную ножку и свирепо впилась в нее маленькими белыми зубами. – Вот тебе! – мстительно произнесла Сенедра.

Хорошо зная свою жену, Гарион счел за благо удержаться от смеха.

После ужина они сидели за столом, прислушиваясь к шуму затихающей снаружи бури. Внезапно раздался негромкий почтительный стук в дверь. Гарион вскочил и схватился за меч.

– Я не собирался вас беспокоить,– послышался за дверью старческий голос, – а просто хотел убедиться, что у вас есть все необходимое.

Бельгарат поднялся со стула, подошел к двери и открыл ее.

– Святой Бельгарат, – с низким поклоном произнес стоявший на пороге человек. Это был глубокий старик с седыми волосами и худым, морщинистым лицом.

К тому же это был гролим.

Бельгарат настороженно смотрел на него.

– Вы знаете меня? – осведомился он.

– Конечно. Я знаю всех вас. Могу я войти?

Бельгарат молча шагнул в сторону, и старый гролим проковылял в комнату, опираясь на кривую палку.

– Госпожа Польгара, – пробормотал он, кланяясь ей. Потом повернулся к Гариону. – Ваше величество, могу я молить вас о прощении?

– Почему? – отозвался Гарион. – Вы не сделали мне ничего плохого.

– Сделал, ваше величество. Когда я услышал о том, что произошло в Городе Ночи, я возненавидел вас. Можете вы простить мне это?

– Тут нечего прощать. Ваши чувства были вполне естественны. В вашем сердце произошла перемена, не так ли?

– Его изменили, король Бельгарион. Новый бог Ангарака будет добрее, чем Торак. Я живу лишь для того, чтобы служить ему, и молюсь о дне его пришествия.

– Садитесь, друг мой, – пригласил Бельгарат. – Очевидно, вы перенесли какое-то сильное религиозное переживание?

Старый гролим опустился на стул с просветленной улыбкой на сморщенном лице.

– Мое сердце было тронуто, святой Бельгарат, – просто сказал он. – Я посвятил всю жизнь служению Тораку в храме этой деревни. Я горько оплакивал его смерть. Но теперь я удалил его изображения со стен храма и украшаю алтарь цветами вместо крови жертв. Я горько сожалею о том, что держал нож во время обрядов жертвоприношения.

– И что же вас так изменило? – спросила Польгара.

– Голос, который говорил с моей душой, госпожа Польгара, и наполнил меня такой радостью, что мне казалось, будто весь мир купается в ярком свете.

– Что же сказал вам этот голос?

Старый жрец пошарил под черной мантией и извлек лист пергамента.

– Я в точности записал его слова, – ответил он, – ибо таковыми были данные мне указания. Человек может неправильно их понять или изменить в свою пользу. – Старик улыбнулся. – Впрочем, я записал это на благо другим, ибо эти слова запечатлелись в моем сердце надежнее, чем на бумаге. – Он начал читать надтреснутым голосом: – "В дни, которые последуют за встречей Дитя Света и Дитя Тьмы в Городе Ночи, великое отчаяние снизойдет на жрецов бога Тьмы, ибо он падет и более не появится среди своего народа. Но изгони печаль из своего сердца, ибо твое отчаяние всего лишь ночь, которую сменит восход солнца. Говорю тебе: Ангарак возродится с приходом истинного 6oга, которому предназначалось вести его к свету со времен зарождения жизни. Ибо бог Тьмы был рожден из ничего, в момент того события, которое разделило все сущее, и не ему было предназначено вести и защищать Ангарак. Во время последней встречи Дитя Тьмы и Дитя Света откроется истинный бог Ангарака, и ты обратишь на него свою любовь и преданность.

Путь, которым последует Ангарак, будет определен ВЫБОРОМ, и этот ВЫБОР останется навечно. Ибо внемли: двое появятся в Месте, которого больше нет, но лишь один будет избран. Дитя Света и Дитя Тьмы каждый несет свое бремя, которое приведет их к двоим, стоящим в ожидании ВЫБОРА. И если ВЫБОР падет на одну руку, то мир погрузится во тьму, но если он падет на другую, мир будет, купаться в свете, как и было предопределено в начале отсчета времени.

Посему надейся и относись к ближним своим с добротой и любовью, ибо это угодно истинному богу, который, будучи избранным, благословит тебя, и ноша твоя будет легка". – Старый гролим опустил пергамент и благоговейно склонил голову.

– Так говорил голос, наполнивший мое сердце радостью и изгнавший из него отчаяние.

– Мы благодарны вам за то, что вы поделились этим с нами, – сказал Бельгарат. – Не откажетесь ли вы разделить с нами трапезу?

Гролим покачал головой.

– Я больше не ем мяса, – промолвил он. – Я не должен оскорблять моего бога. Я выбросил мой нож и больше не буду проливать кровь до конца дней. – Старик поднялся. – Теперь я покину вас. Я пришел, чтобы передать слова, которые говорил мне голос, и заверить вас, что, по крайней мере, один человек во всем Ангараке будет молиться за ваш успех.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});