Егор. Биографический роман. Книжка для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет - Мариэтта Чудакова

Ведь марксистско-ленинская догматика учила, что товаро-денежные отношения будут не развиваться, а сворачиваться. И эти выпускники высших партийных школ, зубрившие там догмы, повторяли их вслух, хотя реальность, простиравшаяся вокруг, говорила совсем другое…

Возможно, дело было в том, что они сами получали многие товары без денег?..

18. Советская номенклатура и товаро-денежные отношения

Какие мотивы заставляют действовать чиновника бюрократического аппарата [в «социалистических» странах]?..

…5. Материальная выгода. Здесь можно перечислить наиболее очевидные формы вознаграждения: более высокий оклад, премии, вознаграждение в натуральной форме и привилегированный доступ к товарам и услугам.

Я. Корнай. Социалистическая система: Политическая экономия коммунизма. М., 2000. С. 144, 145

Да, тут нельзя упускать из виду, что люди номенклатуры, помимо идеологической зашоренности, искренне, на лично-бытовом уровне не могли понять – зачем развивать товаро-денежные отношения?

Потому что и товары, и деньги к ним самим поступали бесперебойно, почти автоматически.

Эту ситуацию резкого водораздела между номенклатурой и «населением» остроумно описывал замечательный сатирик Михаил Жванецкий (упомяну, что они с Егором Гайдаром были знакомы и друг другу симпатизировали):

«И что смешно – министр мясной и молочной промышленности есть и очень хорошо выглядит.

И что интересно – мясная и молочная промышленность есть, мы ее видим и запах чувствуем.

И что самое интересное – продукции выпускаем в пять раз больше, чем в 40-м году.

И что очень важно – действительно расширен ассортимент.

И в общем в очень удобной упаковке.

Все это действительно существует, что бы там ни говорили.

Просто, чтобы это увидеть, надо попасть к ним внутрь.

Они внутри, видимо, все это производят и, видимо, там же все это и потребляют, благодаря руководство за заботу и ассортимент.

У них объем продукции возрастает, значит, и возрастает потребление – ими же…

И нам всем, стоящим тут же за забором, остается поздравить их во главе с министром, пожелать дальнейших успехов им, их семьям и спросить, не нужны ли им юмористы, буквально три человека».

Итак, «скатиться на путь развития товаро-денежных отношений» партия не позволяла.

«Джермен Гвишиани, вернувшийся от Рыжкова, подтвердил: политическое руководство страны не готово к столь радикальным преобразованиям. И значит, надо оставить бесплодные мечтания и заниматься дальше развитием экономического эксперимента на уровне рутины» (Е. Гайдар, 1996).

Как в старом анекдоте про Брежнева – узнав про разобранные впереди поезда пути и невозможность продолжать движение, решили задернуть в вагоне шторки и считать, что мы едем…

19. Явление Горбачева

Прощайте, годы безвременщины!

Б. Пастернак. Август, 1953

Егор Гайдар продолжает рассказ о ситуации 1985 года: после печальных сведений, которые принес директор института, «в отвратительном настроении заехал к отцу (он лежал в военном госпитале), рассказал о последних новостях, под дождем поехал домой. Включил телевизор – выступление Горбачева на совещании по научно-техническому прогрессу. Во многом – наши слова, наши предложения, записки, которые мы писали, демонстрируемая готовность уходить от догм… Появилась надежда пробиться через слои высокой бюрократии и достучаться до верхней власти, объяснить реальное положение…

Вообще время раннего Горбачева было временем надежд и сомнений» (Е. Гайдар, 1996).

Михаил Сергеевич Горбачев заступил на место скончавшегося в апреле 1985 года К. У. Черненко, меньше года пробывшего Генеральным секретарем КПСС.

С его приходом вскоре началась эпоха, получившая именование Перестройки. Он был человеком совсем другого поколения, чем Брежнев, Суслов, Андропов, Черненко: Оттепель дохнула на него на выпуске с юрфака.

Горбачев прежде всего ослабил цензуру.

Это сразу же проявилось в литературе. Он разрешил печатать то, что не печаталось десятки лет, – например, поэта Гумилева, расстрелянного советской властью в 1921 году.

…Никаким денежным премиям тогдашняя интеллигенция не обрадовалась бы так, как стихам Гумилева, появившимся на страницах массового и самого популярного журнала «Огонек», – до Горбачева такое было абсолютно невозможно.

Начинало что-то меняться и в освещении проблем истории, социологии, экономики… Поэтому у тех, кто понимал необходимость перемен и жаждал их, – ожила надежда.

Ослаблением цензуры; не объявленной, но сразу ставшей очевидной отменой ограничений приема евреев в институты и на работу; открывшейся для людей науки возможностью работы в университетах всего мира – этим Горбачев укреплял надежду.

…Можно сказать, через 65 лет после своей трагической гибели поэт Гумилев обеспечил Горбачеву самую широкую поддержку интеллигенции.

20. О тех, которые искали (и нашли) каменный цветок

Л. П. Бажова-Гайдар: «А потом он познакомился со своими ленинградскими друзьями. Они начали готовиться к переменам, начались обсуждения, образовался семинар на Змеиной горке под Ленинградом…

Эта Змеиная горка – это очень смешно. Есть у моего папы сказ «Каменный цветок», и там Хозяйка Медной Горы говорит Даниле, который стремится к совершенству: “Приходи ко мне на Змеиную Горку, Цветок Каменный покажу”.

И вот Егорка пошел на Змеиную Горку.

Почему Змеиная Горка в Ленинграде?.. Бывают же странные совпадения.

Пошел он на Змеиную Горку, познакомился с этими ребятами, новыми друзьями, и началась другая, новая жизнь…»

В конце августа 1986 года, под Сестрорецком, в пансионате того института (ЛИЭИ), который кончили большинство участников намеченного семинара под названием «Змеиная горка», собрались уже в основном знакомые между собой ленинградцы, москвичи и несколько человек из других городов.

«В общей сложности человек 30 экономистов-рыночников. В более узком кругу обсуждаем самые идеологически опасные вопросы. Например, пути формирования рынка капитала, обеспечение прав собственности» (Е. Гайдар, 1996).

Почему же эти экономические вопросы «идеологически опасные»? – думает кто-то из читателей. Да потому что власть как огня боялась возвращения отнятого у людей России в конце 1917 года – как казалось, навеки, – права иметь частную собственность. И уж тем более не собиралась ее защищать.

«Все мы остро испытываем чувство открывшейся свободы, простора для научных исследований, для реального изучения процессов, происходящих в экономике. Можно отказаться от эвфемизмов и недоговоренностей, описывать происходящие процессы принятыми в мировой экономической литературе терминами…

Закончив работу, жжем костры, поем песни, шутим. На завершающем семинаре-капустнике я изложил два возможных сценария развития кризиса.

Первый назывался “На гребне”. В нем определялось, кто будет играть какую роль в реформировании экономики. Надо сказать, что я точно определил ключевую роль Чубайса в этом процессе».

Второй вариант был кардинально иной. В нем определялись сроки тюремного заключения и размеры пайки для участников семинара…

«Настроение, однако, было веселое» (Е. Гайдар, 1996).

Так Гайдар собирал свою тимуровскую команду

Но ни он сам, ни члены команды, конечно, не догадывались, что они-то и есть его будущая команда.

21. Когда, почему и зачем Гайдар вступил в правящую партию, в идеи которой давно не верил?

Вернемся в университетские годы Егора Гайдара, послушаем еще одного его однокурсника.

Аркадий Вилитенко: «На первом курсе сохранялось разделение: мы, рабфаковцы, держались отдельно, они отдельно. Они: одна девушка – дочь академика, другая – доктора наук, известного экономиста, у них у всех спецшколы, а мы – кто откуда, после армии, уровень другой совершенно. Из “школьников” парней было всего двое – Гайдар и Витя Походун. Естественно, они сдружились. На переменах у них – свое, у нас – свое, после занятий мы по своим делам, они – по своим. Еще нас брали для того, чтобы мы все эти посты занимали: комсорги, старосты. Но к концу первого курса пропасть пропала…

…А среди рабфака у нас тоже было разделение: ортодоксальные коммунисты, как мы их называли, и не очень. Я был не очень. Я никогда в партии не был…

Насчет ортодоксальности это все выяснялось очень просто. Диспутов в коридорах не было, диспуты были на семинарах. Причем это иногда происходило в довольно резких выражениях… Девочка из Коста-Рики кричала на всех по-испански и по-русски, что вы, мол, такие-сякие, не цените социализм. Споры были на тему: что лучше – план или рынок? Что за ерунда такая, мы план не выполняем, не все планируем, почему? – это иностранцы возмущались ортодоксальные. Другие говорят: а зачем все планировать?..