Ведьмы и колбасники - Георгий Иванович Киселев

душу. Нет, не дамся. Опять будут жарить, а в Аду пекут еще сильнее. Как жжет зад!»

Растекшийся по стене толстяк совсем запсиховал: выхватил пистолет, прицелился и нажал спусковую скобу. Пистолет без патронов молчал.

− У-у-у!!! − истошно завыл стрелок и стал помогать онемевшему оружию губами: − Пах, бух, бах…

Вгляделся в черную душу и понял, что она спасена от тюрьмы. До конца жизни он обречен бахать трахать из пальца в дурдоме (пистолет, пусть и холостой, заберут).

Скелет судорожно сжимал нож. Пальцы побелели, всю кровь выдавила панически сильная хватка о рукоятку.

«Зомби! − легко читались напитанные ужасом обрывки мыслей. − Думал сказки… Весь продырявлен, в крови… Покойник, зомби подходит с улыбкой».

− Не подходи! − срываясь на фальцет, взвизгнул худосочный бандит. Он несколько раз махнул перед собой сверкающим лезвием, а брюки, в считанные секунды, напитались теплой влагой. Моча растекалась дымящейся лужицей.

Биополе выплеснулось серией нервных сполохов. Психика была на грани срыва. Впрочем, нет, уже сорвалась в пропасть ужасных ассоциаций, разыгравшегося воображения. Но рубящая воздух сталь несла опасность. Необходим последний толчок больной голове.

− Да, я, зомби, вампир, − попытался «успокоить» бандита тихим голосом и ласковой улыбкой. − Выпью твою кровь − ты станешь моим братом, вампиром. Иди ко мне, братик.

Скелет, преодолевая возможные пределы, распахнул налитые ужасом глаза. Я клацнул зубами и сделал пальцами козу.

− А-а-а! − до боли сверлил визг комнату, улетел в прихожую и начал таять на лестничной клетке, вплетаясь в топот убегающего Скелета.

− А ты чего ждешь? − я показал на распахнутые двери. − Быстренько беги за дружком.

Пузо сосредоточенно прицелился, бабахнул, прицелился, опять бабахнул, смешно раздувая щеки, и исчез в дверном проеме. В дробные шажки Скелета вписалась грузная тяжелая поступь Пуза. Двери подъезда оглушительной пушкой резанули утро, и ошалевшие преступники вылетели в морозный рассвет разнокалиберными ядрами.

Брошенным ножом распорол путы. Алиса смеялась и плакала. Она вытирала ладонью кровь с моего лица и, не стесняясь, целовала. Счастливая вселенная завертелась волчком, и только предельные волевые усилия удержали сознание…

А грабители во всю прыть бежали от дома: спотыкалась, вязли в сугробах, падали и, целясь пистолетом в наше окно, стреляли пухлыми губами.

− Бах, пух, пах, − прорывалось сквозь затихающую пургу и обледеневшие стекла.

Ну, их… пусть бегут. Бог им судья.

Две одинокие фигуры повернули за угол. Нашей любви аккомпанировала только вьюга, но вот в нее вплелась едва слышная скрипка. Она звучала увереннее и увереннее. И вот мир исчез кроме нас: Алисы, меня, скрипки и Вивальди.

1994 г.

Жизнь в условиях малой гравитации и постоянного субтропического климата похожа на рай. Но табу подобно ложке дегтя, а тут еще опасный сосед…

Кухня

Глава 1

Прихожане низко склонили головы перед иконой и алтарем и пели:

— Нет границ делам Твоим, о Великий Кок! Только Ты мог сотворить нашу Кухню и нас по Своему образу и подобию! Научи нас Творец, о Великий Кок, как жить и готовить, дай постигнуть секреты Кулинарии! Аминь.

Верующие передали воздушные поцелуи иконе Великого Повара в знак наивысшего восхищения, любви и понимания.

На них весело глядело изображение Творца в белоснежном колпаке. Толстый живот бога едва не рвал белый халат-мантию, так как был неповторимо огромен.

Лишь умолкла песня прихожан, как у иконы стал шеф-повар, а по обе руки его по шесть поваров.

— Да славится Кулинария! — басил он, целуя древнюю книгу на алтаре, — Пусть будет целебна пища, приготовленная по твоим рецептам! — и он вновь облобызал обтрепанную обложку.

Под сводами Камбуза повисла тягучая тишина. Казалось, она сочится через плетеные стены из высушенных водорослей, она просто давила души прихожан, и когда глава церкви, суда и государства разорвал гнетущую ткань напряженного ожидания, то все почувствовали облегчение, хотя Шеф-повар сказал нечто совсем не радостное.

— Мы все ревностно соблюдаем заветы Великого Кока, но среди нас оказался отщепенец.

— Как?!! — изумилась паства, и возбуждение оказалось cтоль велико, что колыхнулись стены Камбуза, а пол вздыбился и пошел волной. Несколько наиболее возбужденных новостью прихожан взлетели под своды и там о чем-то горячо спорили.

В храме-судилище редко бывало спокойно. Вот и сейчас напряженное ожидание взорвалось в бедлам. Шеф-повар что-то кричал, пытаясь успокоить паству, но безуспешно. Пришлось ударить в корабельный колокол, и только его настойчивый гул заставил смолкнуть граждан, а непоседы плавно опустились вниз.

— Ученик посуд мойщика по имени Антон усомнился в том, что истина в соли! Как мог он столь крамольно подвергать сомнению основы Учения!?

Глава 2

Кокон из окаменевшей слюны начал распадаться лишь спустя тысячелетия. Так несколько неожиданно увеличил сроки мумифицирования лазер полицейского крейсера. Обычно Ктаны в случае опасности обильно пускают слюну и «кладут в штаны». Эти выделения быстро твердеют, образуя прочнейший кокон, а Ктаны погружаются в спячку-анабиоз. Опасность минует и кокон распадается. На сей раз, слюнокаловые покровы выстояли тысячелетия, но чудо-организм Ктана не погиб, он просыпался…

Вот освободилось от панциря дыхало, и первый глоток воздуха обогатил кровь кислородом, он попал в мозг и тот с перебоями, словно старый механизм, заработал, вытягивая из глубин памяти обрывки воспоминаний.

Сначала Ктан вспомнил, как он, минуя полицейские кордоны гуманоидов, стремительно ворвался в пределы богатой жизнью, водой, воздухом и минералами планеты. Ктан давно мечтал населить свой мертвый астероид жизнью. Мечтал, что какие-либо примитивные твари будут чесать его пятки и меж панцирные щели, а если у них окажутся зачатки разума, то он станет Богом этих пяткочесальщиков. Но мечты — прах без основ жизни — воздуха и воды.

Ктан, как и все Ктаны, был безмерно жаден, кровожаден, властолюбив и до бешенства желал унять зуд в пятках. Не будь у Ктанов столь противоречивого набора качеств, они бы уничтожили все живое в Галактике еще в зародыше, но тогда кто бы их почитал и чесал нестерпимо зудящие пятки?

Мощные клешни Ктана ухватились за рычаги управления силовым полем, и оно, послушное воле галактического вора, уцепилось за прекрасную планету.

«Нельзя быть настолько жадным! — осознал свое безумство Ктан и изменил конфигурацию поля. На сей раз, мощные невидимые клещи вырвали из тела планеты огромный кусок. — С таким запасом воды и воздуха я оторвусь от полицейских, а с целой планетой не сбежишь».

В безжалостно выдранную каверну в планете хлынул океан, заливая оголенную магму. Огонь и вода смешались, яростно клокоча и окутывая еще недавно спокойную планету бешеной стихией смерчей, молний, землетрясений… все покрывала тьмой одна, без просветов, туча.

Ктана не