Инкарцерон - Кэтрин Фишер

– Я останусь совсем одна. Тебя отошлют.

– Нам ещё слишком многому нужно с тобой научиться. Я никуда не уеду, Клодия. – И на лице его сверкнула редкая гостья – улыбка.

***

Ничего у них не получалось. Корабль не слушался руля, хотя беглецы все вместе навалились на штурвал. Безвольно свисали обрывки парусов, болтались канаты, торчали переломанные балки, дёргался якорь, и судно металось вверх и вниз, выписывало зигзаги, никак не попадая в отверстие куба.

– Невозможно! – прорычал Кейро.

– Нет! – весело выкрикнул Гильдас. – Мы сможем. Держитесь крепче.

Он стиснул штурвал и устремил взгляд вперёд.

Корабль резко опустился ниже. Носовые огни осветили отверстие, и Финн увидел, что оно затянуто странной плёнкой, похожей на поверхность мыльного пузыря, на которой мелькают радужные разводы.

– Гигантская улитка, – прошептал Кейро, и Финн подивился способности брата шутить даже в такой ситуации.

Ближе. Ещё ближе. Теперь корабль был почти у цели, на плёнке появились искажённые отражения его огней. Так близко, что бушприт коснулся плёнки, проткнул её, и она,  внезапно лопнув, исчезла с мягким хлопком, оставив лишь шлейф сладковатого запаха.

Постепенно, борясь со встречным ветром, корабль проникал внутрь куба. Качка уменьшилась. Носовые огни едва пробивали тьму.

Финн поднял глаза. Во мраке, словно стремящемся поглотить его окончательно, Финн почувствовал себя совсем крохотным, как насекомое, ползущее по складке скатерти, раскинувшейся по траве; так давно и так далеко, там, где стоит наполовину съеденный торт с семью свечами, и маленькая девочка с каштановыми кудряшками вежливо протягивает ему золотую тарелку.

Он улыбнулся и взял тарелку.

Корабль затрещал. Переломилась мачта, на головы беглецов посыпались обломки. Аттия упала рядом с Финном, ловя кристалл, выскользнувший из-под его рубашки.

– Держи Ключ! – завопила она.

Но тут судно ударилось о стену куба, и всё поглотил непроницаемый мрак. Будто кто-то раздавил насекомое пальцем.

ПОТЕРЯННЫЙ ПРИНЦ

29

Чувствую полную безысходность. Разверзлась пропасть, поглотившая мечты.

На краю мира стена. За ней я найду лишь смерть. Таков финал всех наших усилий.

Дневник лорда Каллистона

***

Утро дня бракосочетания выдалось тёплым и ясным - погоду, конечно, спланировали. Температура – идеальная, синеет безоблачное небо, дует нежный освежающий ветерок. Деревья усыпаны цветами, весело щебечут птички.

Из своего окна Клодия наблюдала, как мокрые от пота слуги разгружают доверху заваленные подарками повозки. Даже с высоты было видно, как переливаются бриллианты, сияет золото.

Она опустила подбородок на шершавый тёплый подоконник. Прямо над окном висело гнездо, ласточка сновала туда-сюда, таская корм своим птенцам. Те настойчиво горланили, сопровождая прилёты и отлёты родительницы.

Глаза Клодии закрывались сами собой, тело ныло от усталости. Всю ночь она пролежала без сна, уставившись в алый полог кровати, слушая тишину. Будущее нависало над ней, словно тяжёлый занавес, готовый вот-вот упасть. Прежняя жизнь закончена – свобода, обучение у Джареда, долгие верховые прогулки и лазанье по деревьям, беззаботность и занятия только тем, что душе угодно. Сегодня ей суждено стать графиней Стинской и полностью погрузиться в жизнь двора, а значит, вступить в ряды интриганов и предателей. Уже через час за ней придут, умоют и причешут, накрасят ногти и разоденут, как куклу.

Клодия посмотрела вниз.

Далеко впереди виднелся наклонный скат крыши какой-то башни. На краткий миг она представила, как медленно, дюйм за дюймом, спустится из окна по связанным простыням и ступит босыми ногами на горячие плиты двора. Можно выкрасть лошадь из конюшни и умчаться прочь, в чём есть – в белой ночной сорочке – и исчезнуть в зелёной чащобе на дальних холмах.

Эта мысль грела. Девушка, которая исчезла. Потерянная принцесса. Клодия улыбнулась.

И тут её окликнули, вернув в реальность. Лорд Эвиан, великолепный в своем синем, отороченном горностаем камзоле, глазел на неё снизу вверх.

Он что-то крикнул. Клодия находилась слишком далеко, чтобы расслышать, но всё равно улыбнулась и кивнула ему. Он поклонился в ответ и, стуча каблучками маленьких туфель, направился дальше.

Вот так все и живут при дворе, подумала Клодия. За надушенным, изысканным фасадом скрыта паутина из ненависти и тайных убийств, а её собственная партия в этой игре начнётся довольно скоро. Для того чтобы выжить, Клодия должна стать такой же жестокой, как все остальные. Финн, возможно, останется в Тюрьме навсегда. Она должна смириться с этим.

Клодия выпрямилась, спугнув ласточку, и села за туалетный столик.

Тот был завален цветами: простыми букетами, букетами в специальных маленьких вазочках, бутоньерками. Их несли все утро, их тонкий, почти болезненный аромат, заливал комнату. Позади, на кровати во всём своём белоснежном великолепии располагалось платье. Клодия взглянула на себя в зеркало.

Так тому и быть. Она выйдет замуж за Каспара и станет королевой. И примет участие в заговоре. Если её сообщникам придётся убивать, она как-нибудь это выдержит. Она будет повелевать. Никто уже никогда не посмеет указывать ей, что и как делать.

Открыв ящик туалетного столика, она вынула Ключ, положила его на столешницу. Кристалл переливался, играя на солнце всеми своими гранями, орёл царственно расправлял крылья.

Но сначала нужно поговорить с Финном. Оглушить его новостью, что спасения нет.

Сказать ему, что их помолвка не имеет больше силы.

Клодия уже было потянулась к устройству, но в эту самую секунду раздался короткий стук в дверь. Ключ снова скользнул в ящик стола, Клодия быстро взяла в руки расчёску.

– Входи, Элис.

Дверь открылась.

– Это не Элис, – проговорил отец.

Он стоял в позолоченном дверном проёме, элегантный и непостижимый.

– Могу я войти?

– Входите.

Новый камзол из чёрного бархата, белая роза в петлице, атласные бриджи, туфли со скромными пряжками, волосы, собранные чёрной лентой. Смотритель грациозно сел, приподняв фалды.

– Все эти пышные переодевания очень утомительны. Но в такой день нужно быть на высоте. – Окинув многозначительным взглядом незамысловатое одеяние дочери, он достал часы и открыл крышечку. Луч солнца блеснул на серебряном кубике, прикреплённом к часовой цепочке. – У тебя всего пара часов, Клодия. Пора одеваться.

– Вы пришли сюда, чтобы сказать мне это? – облокотившись о столик, спросила Клодия.

– Я пришёл, чтобы сказать, что я горжусь тобой. – Он впился в неё взглядом серых проницательных глаз. – Сегодня день, к которому я готовился несколько десятков лет. Я начал задолго до твоего рождения. Сегодня Арлексы войдут в самое сердце власти. Ничто не должно нам помешать. – Он поднялся и устремился к окну, слишком взволнованный, чтобы усидеть на месте. – Должен сознаться, я не спал всю ночь, размышлял об этом.

– В этом вы не одиноки.

Он внимательно посмотрел на неё.

– Не нужно бояться, Клодия. Всё давно решено и подготовлено.

Что-то в его интонации её насторожило. Под маской сдержанности скрывался человек, настолько одержимый своей мечтой, что готов был пожертвовать ради её достижения чем угодно. И с холодной дрожью Клодия осознала, что он не желает делиться властью.

Ни с королевой, ни с Каспаром.

– Что вы имеете в виду… под «всем»?

– Только то, что недалёк час нашего торжества. И Каспар – лишь средство для достижения цели.

Она поднялась.

– Вам известно про план убийства, не так ли? Про Стальных Волков? Вы один из них?

В мгновение ока он пересёк комнату и крепко схватил её за руку так, что Клодия охнула.

– Тихо, – приказал он. – Ты что же, думаешь, тут нет подслушивающих устройств?

Он подвёл её к окну и быстро распахнул его. В комнату полились звуки лютни и барабана, выкрики начальника охраны, муштрующего своих солдат. Приглушённый уличным шумом, голос отца зазвучал тихо и хрипло:

– Просто делай, что положено, Клодия. И всё.

– А потом вы убьёте их.

Она попыталась вырваться.

– То, что будет потом, тебя не касается. Эвиан не имел права вводить тебя в курс дела.

– Ах так?! А сколько времени осталось у меня? Когда я начну вам мешать? Как скоро я упаду с лошади?!

– Этого никогда не случится! – Он казался потрясённым.

– Да ну? – Ядовитая насмешка прозвучала в её голосе. – Потому что я ваша дочь?

– Потому что я полюбил тебя, Клодия, – ответил отец.

Что-то в его словах было странное. Что-то не то. Но он уже отвернулся.

– А сейчас – Ключ.

Нахмурившись, Клодия вернулась к туалетному столику и открыла ящичек. Сверкнул кристалл, она вынула его и положила на столик среди цветочных букетов.