Одиннадцать камней (СИ) - Кэтрин Бат

же невероятно было увидеть его не тем хладным трупом на лабораторном столе. Он ничуть не изменился, когда был живым — черные волосы, синие глаза. Его легко можно было узнать в этой толпе, потому что он дышал, а глаза горели жизнью. И он был чужим, таким же, как и я.

А в спину его толкал — кто бы мог подумать — Норберт! И тут он все портит!

— Ты чужой! Не упокоенный! Тебе нет тут места! — твердила толпа, и голоса мертвых больше походили на ропот пчелиного улья.

Эшер повернул голову, и легко заметил меня. Ведь меня тоже было легко узнать в этой толпе.

— Беги! — прошептал он одними губами. Без лишних эмоций или удивления. Он думал только об одном — он не хочет меняться со мной местами. — Беги!

— Я это и собираюсь делать, — ответила я тихо, и на моих губах засияла безумная улыбка. А затем я крикнула: — Эй! Вам нужен чужак! Вот я! Хватайте меня!

Эшер покачал головой, дескать зря я подвергаю себя такой опасности. И он был прав, какой человек по своей воле отправиться в мир мертвых, чтобы спасти человека, которого знаешь так недавно? А кто в своем уме добровольно примет зелье ярости, чтобы спасти недавнего знакомого? Значит мы оба были безумны. И невероятно чужими в толпе этих мертвецов.

Мертвецы обернулись на крик, словно забыли о Эшере. Кто-то из толпы оставался с ним, но Нера ловко вырывала мага из их цепких рук. А остальные… от остальных мне пришлось бежать.

И я побежала вперед, надеясь на свои ноги и свой рассудок.

Глава 3. Побег

У семьи Леонар был большой и красивый дом в столице, буквально в центре города. На самом деле, это был не совсем наш дом, его выдали отцу, как члену ученого совета. О том, насколько он важный человек в Вестеймграде, я поняла, поступив в университет. Преподаватели распинались передо мной, ну и перед такими же как я тоже. Я воспринимала это все как должное, пока не узнала, как к нам на самом деле относятся студенты. Мы постоянно на обеде за столом сидели в своей узкой компании, как какое-то закрытое общество. Кто-то считал, что это все из-за привилегий, но я увидела, что просто с нами никто не хотел дружить. Может, считали нас зазнайками и даже не пытались узнать лучше, а может избегали нас намерено из-за нелюбви. Тогда для меня вопрос стоял особенно остро, я хотела завести настоящих друзей. Но все это закончилось безрезультатно. Поэтому большую часть своей учебы я провела в библиотеке, почти одна, или в окружении таких же, как я.

И все-таки была у меня одна подруга на первом курсе, с которой мы хорошо ладили, и мы жили в одной комнате. Ее звали Кристен. У нас совпадали интересы, я иногда водила ее к себе в гости. Но потом она погибла из-за несчастного случая. В университете магии такое происходит чаще, чем в других университетах. На самом деле, подруга была сама виновата, Кристен проигнорировала технику безопасности, и стала варить зелья без защитных средств. В итоге взрыв зелья и ожоги, несовместимые с жизнью, погубили девушку. Мне было ужасно жаль соседку, а остальные студенты больше печалились из-за правил, которые стали еще более жесткими, чем раньше. С другой стороны, ни у кого из студентов не было желания повторять участь Кристен.

Почему я вспомнила о ней сейчас, убегая от мертвецов, которые желают сбросить меня в бездну? Потому что я увидела Кристен прямо перед собой. Она возникла так внезапно, что я даже замерла. Сегодня я видела многих знакомых, покинувших мир живых. Но ее появление действительно выбило из колеи.

Нет, она не была покрыта жуткими ожогами, как можно было подумать. Обычная девушка семнадцати лет. Густые и непослушные русые волосы, которые издалека выглядят, как львиная грива, веселые зеленные глаза. Я застыла, смотря на нее.

— Кристен? — прошептала я. Узнает или нет? Мы не были лучшими подругами, до Неры ей было очень далеко, но получить удар даже от нее, было бы больно.

— За мной, — прошипела она, и дернула руку, уволакивая куда-то в глубину толпы. Я не верила, но шла за ней. Неужели она спасает меня?

Я вдруг почувствовала, что шагаю в пропасть. Нет, это была не бездна, а новое видение. Я оказалась среди холодного пейзажа безжизненной северной пустыни, и скользила по льду вниз, пока не оказалась на более менее твердой поверхности. Скользкие льды окружали меня, а над небом висели звезды. И больше ничего не было вокруг.

Кристен появилась передо мной. Она смахнула волосы с лица настолько привычным жестом, что я не смогла поверить, что не видела ее уже больше трех лет.

— Ты спасла меня от них, — прошептала я, разглядывая старую знакомую.

— Это за то эссе, которое ты дала списать, помнишь? — усмехнулась Кристен. Нет, ну не может она быть мертвой. Она прямо как живая! Еще одна жертва какого-нибудь проклятья?

— Почему ты помнишь меня? Почему не стала охотиться, как другие? — выдохнула я, продолжая с недоверием смотреть на подругу. — Прошло ведь больше трех лет…

— Трех? — присвистнула Кристен. — Быстро же у вас время летит.

— Расскажешь, как ты живешь здесь? — я выразительно посмотрела на подругу. Вообще, мне о многом хотелось с ней поговорить, но было катастрофически мало времени.

Кристен села на какую-то ледышку, посмотрела на меня, обдумывая слова.

— Я почти ничем не отличаюсь от остальных. Иначе меня бы давно скинули в бездну… У меня просто сохранилась связь с тем миром, я стала кем-то вроде духа. Это дает определенные плюсы, иногда я могу безболезненно путешествовать по другим мирам…

— Дух? Другие миры? — я аж задохнулась. С каждой минутой все больше вопросов! — А разве это…

— Дух не значит воскрешение мертвых. Не совсем, — качнула головой Кристен. — Оживление мертвых прибивает душу гвоздем к миру живых насильно. А вот решение стать ли тебе призраком или духом ты принимаешь сам. Только обычно это заканчивается тем, что ты живешь в пустоши, как беспокойное существо, и иногда пытаешься провести диверсию, чтобы мертвым их не-жизнь сказкой не казалось. Обычно это случается с людьми, которые невероятно сильно хотят отомстить за свою смерть. Или если в мире живых остались неоконченные дела. Закончив с ними, мы растворяемся в пространстве.

— Понятно, — кивнула я, хотя в голове до сих пор была неразбериха. — Но ты не в пустоши, и ни в бездне. Почему?

— Моя мама — жрица