Презумпция достоверности (СИ) - Сладкова Лидия

Загорский зашел в зал судебного заседания буквально за минуту до его начала, одновременно с судьей и секретарем судебного заседания. В идеальном костюме, белоснежной рубашке, при галстуке. По сторонам не смотрел, будто думал о своем. Скорее всего, так и было. Прошел к своему месту. Сегодня он, так же как и я был один. Я дыхание затаила, уставившись на него, не в силах отвести глаз, наблюдая как он, одновременно раскладывает бумаги и что-то печатает в телефоне. Мы не виделись всего неделю, а мне казалось, будто год. Мне сложно было описать те чувства, которые накрывали меня сейчас. Радость от встречи, облегчение, раздражение, страх, неловкость, безисходность. Сидела и злилась сама на себя за то, что при виде его не могла оставаться равнодушной и спокойной. Приказала себе прекратить эту дурацкие гляделки. В конце концов, я на работе. К тому же Загорский, ровном счетом, не обращал на меня никого внимания, и хоть мне это было не по душе, но признать правильность его поведения, все же стоило.

Судья, начала судебное заседание также как и всегда. Ее странный взгляд задерживается на несколько секунд на мне. Я видела, как хмуриться лицо служительницы Фемиды. На такую реакцию не обиделась. Чего обижаться то? Зрелище я представляла весьма странное. Скула разбита. Руки содраны. Было стыдно и неудобно, но уйти было нельзя. Можно было только гадать, какие мысли роились сейчас при виде меня у женщины в голове. Машинально поправила волосы, закрывая лицо, будто в этом был толк, и быстро отвела взгляд, чтобы уже через секунду столкнуться с ледяным взглядом Загорского. Мужчина смотрел на меня, пристально вглядываясь в мое лицо. Мне вся кровь бросилась в щеки и голову. Я нервно сглотнула и машинально прикрыла щеку волосами. Это, конечно, было ошибкой. Неудачной попыткой скрыть следы. Его взгляд — настоящая пытка. Я видела, как начали ходить желваки на серьезном лице. Глаза медленно опустились на мои руки. Услышала треск от ломающегося карандаша в его правой руке. Он был настолько оглушительный, что я испугалась его и тут же спрятала руки под стол. Сердце беспокойно застучало в груди. Глаза опустила, собираясь с мыслями и переводя дух.

— Ваша честь, прошу отложить заседание суда, — услышала я голос Саши и вновь посмотрела на него. Он больше не смотрел на меня. Теперь его внимание было сосредоточено на судье.

— В чем причина, Александр Владимирович? — поинтересовалась она, закрывая папку с документами.

Конечно, еще не зная причины, судья идет ему на встречу, а позволяю себе выдохнуть едва слышно и мысленно его благодарю за такой подарок.

— Открылись новые обстоятельства. Нужно проверить, — уверенно отвечает он, складывая бумаги в кожаный портфель.

— Прямо сейчас открылись? — она бросает косой взгляд на меня.

— Именно.

Судья объявила перерыв до послезавтра. Саша ушел, не взглянув меня, и от осознания его спокойности, безразличия стало еще хуже. Неужели я действительно могла подумать, что из-за меня он заявил об отложении судебного заседании.

Глупо! Очень глупо!

А еще чуточку больно. Идиотское чувство, засевшее где-то глубоко в груди В глазах защипало. Стало чуточку сложнее дышать и думать. Мир будто сужался до одного единственного человека. Почему? Ответ сам собой просился наружу. Потому что я влюбилась в него. Это пора уже было признать. И с этим я тоже не знала, что делать.

Меня бросили все. Пусть это звучало по-детски и эгоистично. Мне было плевать. Невольно сжала кулаки. Нет, я должна успокоиться. Представить солнышко, морской пляж, забытый край света и успокоиться. Я сильная и со всем справлю. Какжется, именно так говорит моя мама. Чем не повод доказать.

Я не вернулась на работу. Отправилась прямиком домой. Кратко пояснила Косте итоги заседания и, попросила отпустить еще на один день. К моему удивлению, возражать не стал.

Шагала по тротуару, не оглядываясь по сторонам в панике. Ее не было. Мне просто очень больно от каждого движения. Действие обезболивающих таблеток давно прошло и нужно еще. Лишь, проходя место вчерашнего избиения, задерживаюсь чуть дольше. Вспоминая. Услужливая память лихо подбрасывала картинки вчерашнего вечера.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 32

Загорский появился в моей квартире буквально через 10 минут, после того как я переступила порог своего съемного жилья. В момент, когда запивала водой таблетку обезболивающего, и чуть не подавилась, увидев его в дверях. Меня будто током прошибло. Кое-как заставила себя проглотить воду и протолкнуть лекарство. На короткое время позабыв о болевых ощущениях.

Я что не потрудилась даже закрыть дверь? Отлично, Алена! Можешь гордиться своей беспечностью.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, наблюдая, за тем как запирает дверь, кидает свой дорогой портфель прямо на пол и быстрым шагом направляется ко мне. На самом деле моим первым порывом было самой броситься к нему. Даже не знаю, как я устояла на месте.

— Это что такое? — спросил он, игнорируя мой вопрос, оказавшись рядом.

Голову опустила, будто провинившийся ребенок, отмечая исходящий запах сигарет. Теребила край блузки пальцами. Видела, как он был напряжен. Да, и сама, внутри походила на натянутую пружину.

— Упала, — поторопилась соврать я, непонятно зачем только.

— Алена! — прикрикнул Загорский, заставив меня вздрогнуть.

— Не кричи, — попросила тихо я.

— Я не кричу, — он обхватил мой подбородок своими пальцами и поднял голову, заставляя смотреть на него. Загорский был обеспокоенный, но не злой, как мне думалось еще секунду назад. — Что угрозы из телефонных превратились в физические?

Что мне ответить? Губы сами собой затряслись. Крохотную секунду решала, как поступить, а потом, отбросив сомнения и растерянность, просто уткнулась лицом в грудь своего незваного гостя, цепляясь за полы идеально выглаженного пиджака. Слезы так и наворачивались на глаза. Дышала часто, напоминая себе испуганного ежика. Страшно. Впервые в жизни я боялась так сильно, и это напрямую было связано с моей работой, и я не знала, что с этим делать. А еще одновременно со страхом наступило облегчение. От того что кто-то был рядом. Нет, не кто-то. Именно Саша. Он был рядом и обнимал меня, легонько успокаивающе поглаживая по спине, заставляя пружину внутри меня, разжаться. Я все же разревелась.

— Он сказал, чтобы свидетельницу оставила в покое и, если не послушаюсь, то меня отправят на тот свет, предварительно поразвлекавшись вдоволь, — вырывались из меня слова с рыданиями. — Чтобы никому ничего не рассказывала. Эти люди тоже могут пострадать из-за меня. Саша, я не знаю, что делать.

Загорский отпустил меня, направился куда-то. Я последовала за ним. Как оказалось на кухню. Налил бокал воды и протянул мне.

— Не время лить слезы, Алена. Пей.

— Не хочу.

— Я сказал: пей, — уже более настойчиво произнес он, поднося бокал, к моим губам.

Пришлось подчиниться. Загорский смотрел в серьезной задумчивости, сдвинув брови, терпеливо ожидая, когда я закончу пить. Осушила бокал до конца. Осторожно вдохнула и выдохнула, стирая с лица черные дорожки от слез и туши. Немного, но успокоилась.

— Ты его запомнила? Какие приметы?

Меня осторожно подняли и усадили на кухонный стол. Сам мужчина расположился между моих ног, нависая надо мной. Откровенно провокационная поза, во всяком случае, именно для меня. По телу тут же побежали предательские мурашки, а внизу живота сконцентрировалась мягкое тепло.

— Нет. Он был в маске. Во всем черном.

— Ясно. Инга знает?

— Нет, ты что! Не хочу ее пугать. Она и так через чур впечатлительная. Даже не знаю, как ей показаться на глаза с таким лицом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он собирался прочитать мне лекцию. Это отчетливо читалось в его глазах. Вот прямо сейчас Загорский Александр Владимирович собирался меня отчитать, отругать, а может быть даже отшлепать. Только я ему возможности такой не собиралась давать. Мне нужно было сейчас совсем другой.

— Поцелуй меня, — попросила я.