Завораш (СИ) - Галиновский Александр

Теперь он шёл по дороге. Постепенно тракт становился у́же. По обочинам стало встречаться больше мусора: брошенные повозки, детали машин, какие-то старые железки. Неожиданно Спитамен вспомнил, что говорил стражник у ворот. Что если он погибнет на этой дороге, то не найдётся никого, кто убрал бы его труп.

Постепенно небо на востоке прояснялось. Спитамен решил сделать привал. Для этого он приметил большой валун в стороне от дороги. Стоило ему привалиться к камню спиной, и закрыть глаза, и он уже спал.

Его разбудил толчок в плечо. Прикосновение было лёгким, почти нежным, но Спитамен мгновенно вскочил на ноги. В следующее мгновение ещё не совсем понимая, что происходит, он уставился на человека перед собой.

Человек был невысокого роста. А ещё он был странно одет — в какие-то побитые молью шкуры, перевязанные верёвками. В руках у него был посох, с вершины которого свешивались многочисленные ленты. На конце каждой было по косточке, пучку волос или перу. Всё это колебалось на ветру, время от времени сталкиваясь и издавая странный, но на удивление мелодичный перестук.

Дервиш, подумал Спитамен. Святой человек, скиталец. На любой дороге можно было встретить подобных ему. Некоторые путешествовали годами, десятилетиями, нигде не задерживаясь дольше, чем на краткий ночлег.

— Далеко ли до города Завораша? — спросил дервиш.

Спитамен посмотрел в сторону, откуда держдал путь, и не увидел там города. Оказалось, за ночь он преодолел достаточное расстояние, чтобы город со всеми его башнями потерялся за окружающим ландшафтом. Солнце, стоявшее достаточно высоко, заливало всё вокруг золотистым сиянием. Значит, утро давно наступило и день был в самом разгаре. Сколько он провёл вот так, под камнем?

Спитамен ответил, что до города несколько часов пути. Слушая его, дервиш улыбался. Улыбка показалась Спитамену добродушной и даже немного озорной.

— Меня зовут Папст, кстати, — сказал человек, протягивая руку, — Ещё встретимся.

— Вряд ли это случится, — пожал плечами Спитамен, — Я покидаю эти края, ты же, как вижу — наоборот.

Папст лишь молча покачал головой.

— Кто знает, — сказал он.

После этого они разошлись — каждый в свою сторону. Спитамен направился прочь от города, человек, назвавшийся Папстом — в обратном направлении.

Пройдя два десятка шагов, Спитамен всё же обернулся, хотя и не собирался этого делать. Одинокая фигурка шагающего по дороге дервиша всё ещё виднелась вдали. Солнце заливало своим светом дорогу и идущего по ней путника.

— Кто знает, — задумчиво произнёс Спитамен. Рука его сама собой опустилась в карман и нащупала сферу. Шар в его ладони был горячим, почти таким же горячим, как и нагретые солнцем камни вокруг.

Как и раньше, Спитамена посетила мысль, что сфера жила какой-то своей собственной, особенной жизнью. Если это было оружие, то оружие со своим собственным интеллектом. Следом пришла другая — куда более тревожащая мысль, — нужен ли подобному оружию тот, в чьих руках оно оказалось?

Однако мгновением позже Спитамен отбросил мрачные мысли. Ему стоило радоваться солнцу. Радоваться неожиданному освобождению. Даже двум! Во-первых: он больше не чувствовал жажды наркотика. Она ушла, и впервые за долгие годы Спитамен ощутил себя по-настоящему свободным. Это не значит, что он стал другим человеком, однако всё вокруг него действительно казалось новым.

Возможно, неким образом повлияло то, что несколько раз за последние пару он дней оказывался на краю гибели? А может, причиной являлся его уход из Завораша? Ни для кого не секрет, что этот город подчинял, и в конце концов ломал каждого, кто оказывался достаточно слаб или глуп для того, чтобы податься его соблазнам. Одни оказывались на улице, другие — в канале, став при этом жертвой безумцев вроде паука-модификанта.

Неужели все дело в сфере?

Возможно, не только в ней…

Внезапно Спитамен понял, что уже почти сутки не чувствует боли в том месте, куда угодила картечь. Дотянулся рукой, потрогал. Пальцы коснулись тонкой, нежной кожи. Шрамы затянулись.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Хорошо. Значит, у него получится добраться… куда-нибудь, и не истечь при этом кровью. И все же, куда именно он шёл? И что ждало его впереди? Спитамен никогда не был силен в географии, но одно знал точно: любые дороги куда-нибудь ведут. И Спитамен направился дальше. Капюшон надвинут низко на лицо, рука — в кармане, крепко сжимает сферу. Возможно, он и не знал куда направляется, но сфера… Она точно должна была знать. И становилась горячее всякий раз, когда на очередном перекрёстке он выбирал верный маршрут.

О КОРАБЛЯХ И ГОРОДАХ

Бригадир разжал кулак и в воздухе закружилось облачко красноватой пыли.

Это было как гром среди ясного неба. Вначале Тисонга подумал, что ослышался. В последнее время он столько думал о брате, красной пыли и всем произошедшем, что ему просто померещилось.

— Твоего брата ведь зовут Кенобия, верно? — Бригадир уверенно ступал вперёд, и ангел с опозданием понял, что невольно потянулся следом.

Не в силах собраться с мыслями, ангел кивнул.

В этот момент Бригадир был к нему спиной и никак не мог видеть кивка. Тем не менее он сказал:

— Хорошо. Он сказал нам, что ты явишься.

Кенобия? Сказал? Откуда он мог знать?

И как мог очутиться здесь, среди бескрылых?

Кенобия действительно пропадал пару раз. Неужели он летал на окраину? Возможно ли, что он был захвачен в плен так же, как позднее Тисонга?

Смутные подозрения переросли в беспокойство, когда Бригадир и ещё один бескрылый подняли с земли что-то, что оказалось длинными цепями, и потянули. Перед ангелом распахнулся люк. Он увидел уходящие вниз ступени.

Не дожидаясь новых вопросов и не приглашая вниз, Бригадир начал спуск. За ним последовали бескрылые из его свиты.

Несколько долгих мгновений Тисонга решал, идти ли ему за ними. Он мог просто уйти. Мог подняться в воздух и попробовать улететь. Судя по всему, никто не пытался бы его становить. Неподалёку он увидел нескольких бескрылых. Двое из них тащили камни, рухнувшие с одного из зданий во время землетрясения. Ещё двое поднимали тяжёлую металлическую балку, придавившую своим весом какую-то женщину. Судя по всему, женщина была мертва. Дети, виденные им до этого, теперь карабкались по грудам мусора, в который превратились несколько особенно ветхих построек.

Он мог уйти, но мог ли он жить потом с этим? Что за загадку оставил ему Кенобия? В очередной раз ангел проклял брата за тягу к таинственности. В какую историю он впутался? И в какую влип он сам? Можно повернуться и уйти, но тогда он вряд ли узнает ответ.

Тисонга уже принял одно решение — лететь сюда. Уйти — означало остановиться на половине пути.

Нет, он не мог себе этого позволить. Не для Кенобии, (его обман теперь казался не просто розыгрышем), а для себя.

Ступени уходили вниз и исчезали во тьме. Тисонга прислушался и услышал лишь монотонный гул механизмов. Ещё какие-то устройства, отвечающие за воду, чистоту воздуха или движение острова? Похоже, у бескрылых здесь было что-то вроде тайного штаба.

Набравшись смелости, он начал спускаться.

***

Внутри было душно, жарко и темно.

Работали механизмы, и сквозь их гул сложно было разобрать хоть какие-либо звуки.

Понемногу глаза Тисонги привыкли полумраку, и он смог рассмотреть окружавшие его предметы.

Вокруг действительно были одни механизмы. Он видел огромные шестерни, десятки шестерней, соединённых зубцами и выемками так, что все они взаимно вращались. Здесь находились валы, на которые были намотаны звенья цепей. Пахло мазутом, металлом, серой. Внезапно Тисонга осознал, что ещё ни разу не спускался в подземелье.

Внезапно его путешествие приобрело странный и пугающий характер. Он увидел впереди быстро удаляющихся бескрылых. В других обстоятельствах он поднялся бы в воздух и быстро догнал бы их, однако сделать это сейчас не мог. Оставалось надеяться, что он не заблудится окончательно в здешних лабиринтах…