Тридевятые царства России - Анджей Иконников-Галицкий

На вершине в зарослях высоких трав греются на солнце два береговых орудия. Огромные стволы, высовывающиеся из гигантских вращающихся башен. Внутри, в скале, – устрашающее сооружение: шесть этажей, лифты, казармы, снаряды, подъёмники. Перед нами Ворошиловская батарея, главная и самая, наверно, впечатляющая часть системы береговой обороны Владивостока. Построена в тридцатые годы. Теперь – музей; вход – за деньги. Какой-никакой заработок для воинской части.

Город Арсеньев

Дорога Владивосток – Арсеньев. Поехал я (понесло ведь!) в Уссурийскую тайгу. Четвёртый день беспробудный дождь, воздух пропитан водой. В Арсеньеве Акиро Куросава базировался во время съёмок фильма «Дерсу Узала». Кругом места хорошие, первобытные. В дороге видел первую бабочку. Приморье – страна сказочных бабочек – крупных, переливчатых, причудливых. В городе их нет, зато в тайге они носятся даже под дождём.

Мой автобус опоздал. Сижу на вокзале в Арсеньеве и жду знакомых по фамилии Вериго. Дождь, мать его! Терпеть не могу сидеть на вокзалах. А деваться из-за дождя некуда. Интересно, есть ли в Арсеньеве гостиница?

Какие и здесь всюду красивые девушки! Красавицы! А парни дурацкие: все бритые или стриженые под бандитов, все сутулые, развинченные, губошлёпы и грубияны. А вот ещё старики красивые: седовласые старцы.

Следующий день. И опять дождь. Гостиница в Арсеньеве есть, я живу в ней. Как в раю. Номер (одноместный) с туалетом и душем, шкафом, креслом, столом, тумбочкой, табуреткой и двумя плечиками для одежды – стоит триста с чем-то рублей. Местные жители ахают: «Дорого!» В Южно-Сахалинске я платил вдвое больше за койку в трёхместном номере без удобств, даже без умывальника, с дурацким телевизором, в котором всё равно ни черта не было видно.

Гостиница плохонькая, но чистая. Бельё трогательно ветхое. В унитазе вода не спускается, приходится орудовать душем на гибком шланге… Но жить-то можно. Этажом ниже закусочная (то бишь кафе: в Арсеньеве нигде нет надписи «кафе» – только «закусочная»).

За плотный завтрак с кофе, шоколадкой и хорошим кус ком печенки заплатил около сотни! В самом скромном фастфуде Южно-Сахалинска, Владивостока, Питера дороже стоит кусок мяса без ничего[27]. Это от того, что Арсеньев – островок социализма. Он – изолят, город, затерянный в отрогах Сихотэ-Алиня, построенный когда-то вокруг одного предприятия: огромного прекрасного авиационного завода. Раньше завод был богат, а город – образцов. Он и сейчас интеллигентен и подтянут, но завод стоит; всё дёшево, но денег ни у кого нет. И работы нет. Гостиница тоже стоит пустая.

Раньше арсеньевцы летали в Москву в магазин. У завода были собственные самолёты. Перед праздниками устраивались рейсы: побродить по ГУМу, по ЦУМу, по Елисеевскому, купить тамбовской колбасы, ветчины, буженины, осетрины, икры, апельсинов, жене шубу, мужу галстук… И обратно в уссурийскую дебрь, в Арсеньев.

Теперь…

Неподалёку от Арсеньева стоит воинская часть, элитная, ракетная. Там служат молодые арсеньевцы, работают на компьютерах. Вокруг части гуляют коровы: это средство пропитания. Половина солдат и офицеров личного состава части следит за ракетами возможного противника, а вторая половина коров пасёт. И картошку тоже окучивает.

Вчера, гуляя под дождём по городу, не мог отказать себе в удовольствии выпить разливного пива: как в советские времена, в тускленьком магазинчике, стоя за высоким столиком, из традиционной, широкой, воняющей рыбой кружки. Закусил копчёным кальмаром.

Дождь идёт не переставая.

Вчера плюхал я под дождём от вокзала по ул. 9 Мая и насчитал шесть или семь похоронных бюро. На одной улице! Кроме них было ещё несколько стоматологических кабинетов. И всё. Зато бюро знакомств помещается в библиотеке на главной улице Жуковского. В этих условиях ночной вопрос «Как пройти в библиотеку?» наполняется новым смыслом.

И в этом социалистическом раю нет общественных туалетов.

Более всего тяжко в России отсутствие туалетов. На втором месте – невозможность попить нормального кофе (ну, это для кофеманов)[28]. Третье – ненадёжность транспорта и всех транспортных коммуникаций. Пойдёт автобус или не пойдёт? Опоздает поезд или не опоздает? Вовремя улетит самолёт или задержится на неопределённое время в связи с: метеоусловиями, отсутствием топлива, отдыхом экипажа (и такой вариант был в моей практике)…

Причины здесь две: рас…дяйство и природные условия.

В сумме: ты можешь зависнуть, застрять где угодно и когда угодно, в непредсказуемых условиях и при отсутствии кофе и туалета.

О сказочных красавицах и прекрасных принцах

Сюжет о туалетах, гостиницах и кафе снова выводит нас к теме девушек.

В Южно-Сахалинске, вернувшись из мрачного, залитого грязью и дождём Углегорска, ощутив себя в цивилизации, я направился в кафе. Безвкусная еда, приятный дизайн интерьера, и – очаровательные качества официантки… Я не удержался и, расплачиваясь, приложил к деньгам записочку с комплиментами. После ужина, водки и пива – а они были мною употреблены, в свою очередь, после недели шараханий по таёжным углам Сахалина, под дождями, с палаткой… – комплименты получились несколько более сентиментальными, чем требует осторожность. Наутро я понял, что более не следует мне заходить в это кафе, взял билет на самолёт и улетел с Сахалина во Владивосток.

У девушек в Приморье и на Сахалине одна, но пламенная страсть: уехать отсюда куда-нибудь: в Америку, в Новую Зеландию, в Москву, в Питер… Разговоры кругом только об этом. Достичь сей цели реальнее всего выйдя замуж, что не безумно трудно, учитывая поразительную миловидность дальневосточных девушек.

Отъезд в Питер рассматривается как один из наиболее удачных жизненных вариантов. Говорю об этом, ей-богу, без тени столичного снобизма. Наоборот, с грустью. Но такова реальность. В железнодорожной кассе Владивостока мы разговорились с молоденькой кассиршей, которая только что была в отпуске в Петербурге, – о Петербурге.

– Это незаживающая рана, – сказала она.

– Да, у нас там неплохо.

– У вас не то что неплохо. У вас там просто SUPER!!!

Слово было сказано большими буквами и сопровождалось тремя восклицательными знаками. При таких условиях любой мужчина из Питера, в репродуктивном возрасте и не урод, может обрести здесь внезапное счастье. Это очень опасно.

Кстати – истории о сказочном замужестве. Дальневосточный жанр. Их здесь слышишь от каждого второго.

История номер один. Девушка получила образование, выучила английский, мать устроила её на работу в американскую фирму, в девушку влюбился австралиец, увёз её в Австралию, там женился, у них теперь свой дом – полная чаша; делать ничего не надо, муж в жене души не чает, ноги моет и воду пьёт; всё бы хорошо, но её мучает тоска по родине.

Номер два. Вполне взрослая женщина с двумя детьми и без мужа – нашла себе канадца через службу знакомств. Канадец богач, дом у него полная чаша, детей/жены не было, и ему скучалось. Теперь он счастлив, как телёнок, на свою русскую жену не нарадуется, потому что она по русской привычке печёт пирожки и носит их мужу на работу. Он даже показывает её своим знакомым, как чудо. Забот у неё нет, делать ничего не надо, но её мучает тоска по родине.

Номер три. Эту историю знаю сам. Сестра моего знакомого с Сахалина хотела по брачному объявлению выйти за шведа. Списалась с одним, съездила за его счёт в Швецию. Они пожили вместе, но ей не понравилось. Скучно. Муж обеспеченный, дом – полная чаша, делать ничего не надо, но муж, придя с работы, лежит, как бревно, на диване и смотрит телевизор. И опять же, тоска по родине. Чем всё это кончилось, уже не помню, но кажется, она развелась с этим и вышла замуж за другого шведа.

Общие мотивы: 1) Райская жизнь там; дом – полная чаша; ничего делать не надо. 2) Иностранный муж на свою русскую жену не нарадуется, ноги моет и воду пьёт. 3) Жену, тем не менее, мучает тоска по родине. Которая (тоска), однако, до решительных действий не доводит.

Самая сказочная – история номер четыре – абсолютно достоверная, ибо рассказана моряком, капитаном Кондрашиным, человеком, не способным на ложь или сообщение непроверенных сведений.

Итак, девушка ходила на теплоходе в загранку буфетчицей. В одном заграничном порту капитан вёл переговоры с грузоотправителем. Представителей фирмы пригласили на судно. Буфетчица им подавала угощение. По окончании переговоров глава фирмы, богач-новозеландец почтенного возраста, обратился к капитану: «Могу ли я поговорить с этой девушкой?» И тут же предложил ей руку и сердце, дав сроку думать до утра, ибо утром корабль уходит. И, чтоб всё было по-честному, отправился на берег, заплатил кучу денег и договорился, что их брак будет зарегистрирован утром же. Она ночь подумала; естественно, согласилась. Поутру брак был зарегистрирован, корабль ушёл, а буфетчица стала женой новозеландского миллионера. Недавно приезжала в гости к матери, рассказывала. Муж её обожает, ноги моет и воду пьёт, дел и забот у неё никаких, но мучает тоска по родине…