У Ромео был пистолет - Диана Лилит

с ужасом закрывает рот ладонью, но ей не удается сдержать рвоту, а из глаз продолжают течь слезы.

Не выдержав, Ривер подхватывает ее под руки и тащит к раковине, чтобы умыть холодной водой.

– Да приди же ты в себя! – Он вытирает ее лицо и одновременно пытается вырвать телефон из рук, но она слишком крепко сжимает его в ладонях.

Наконец-то ему это удается. Он не сразу осознает происходящее.

– Блядь… – шепчет он, просматривая ленту, переполненную откровенными сценами.

Неожиданно Даника кидается на Ривера, пытаясь расцарапать его лицо.

– Предатель! Чертов предатель! Зачем ты это сделал?! – захлебываясь собственными слезами, она бьет его что есть силы.

Риверу с трудом удается сдержать ее.

– Клянусь, я тут ни при чем! Понятия не имею, кто мог это сделать!

– Серьезно?! И тебя не смущает, что это снято прямо в твоей гребаной комнате?! Не за окном, не из чужого сада, это снято в твоей, сука, комнате! – кричит Даника, не скрывая злости.

Тут к Риверу приходит жуткое осознание. А ведь Даника права. Это снято не где-то за пределами дома. Тот, кто все это снимал, находился с ними в комнате.

– Какого черта?.. – в ужасе шепчет Ривер, отпуская Данику, которая продолжает его бить. – Слушай, Даника! Я честно не знаю, кто это сделал. Я не имею к этому ни малейшего отношения!

– Леон же убьет тебя прямо тут! – продолжает кричать она.

– Я не знаю, кто мог зайти в мой чертов дом! Мы были закрыты! Клянусь всем, что у меня есть, – отчаянно убеждает ее Ривер, на что у Даники появляется злая усмешка на лице.

– Всем, что у тебя есть? Да тебе в таком случае и нечем клясться, тварь! Ты хоть понимаешь, что ты мне своей тупой забавой жизнь испортил?! Нет, ты ни черта не понимаешь! Для тебя это шутки! Ты – тупой задрот, лживый мудак! Ненавижу тебя! Как я могла…

Ривер замахивается, но вовремя себя останавливает. На глазах появляются слезы. Она бьет по самому больному, так легко и отчаянно. Ей ничего не стоит смешать его с землей, точно так же как и ее брату, который выбивает дверь.

– Ты труп! – кричит Леон с порога, бросаясь на Ривера.

Тут их силы неравны. Леон намного крупнее Ривера. Он более низкий, по-девичьи хрупкий, Леон способен вырубить его одним ударом. И если бы у Ривера было хоть какое-то желание противостоять ему, он бы сделал это, но слова Даники убили его.

От сильного удара по голове он падает на пол. В глазах темнеет, тело начинает непроизвольно дергаться. Леон продолжает бить его ногами.

– Он что, блюет что ли?! – Леон с отвращением ударяет его ботинком по лицу, но Даника вовремя сдерживает его.

– У него эпилепсия, перестань! Он же может захлебнуться или умереть! – кричит она и со страхом опускается перед Ривером, кладет его голову к себе на колени, придерживая так, чтобы он не убил себя.

Леон не в силах продолжать эту борьбу. Он не хочет находиться здесь.

– Все, оставь его, и идем в машину, – нервно говорит он.

– Нет, его нельзя бросать.

– Ты сама слышишь, что говоришь?! Эта мразь опозорила тебя на весь город, а ты нянчишься с ним как с ребенком! – кричит Леон, еле сдерживая себя, чтобы не зарядить пощечину сестре.

– Леон, посмотри на его лицо, взгляни, прошу.

– Отвали, идиотка.

– Это Ривер, Ри-вер, – по слогам проговаривает она, будто пытается напомнить Леону о каком-то старом друге.

– И что?

Она уже не смахивает слезы с лица, позволяя им капать прямо на бьющегося в конвульсиях Ривера.

– Смотри. – Она слегка оттягивает длинные черные волосы, открывая взору светлые корни. – Ты же знаешь. Ты знаешь, Леон, – заикается она.

Он не говорит ни слова.

– Это выживший мальчик… – шепчет она.

Леон в ужасе закрывает лицо ладонями, а Даника продолжает придерживать Ривера, успокаивающе поглаживая его по голове. Весь ее гнев, весь страх перед обществом – все исчезло после приступа.

Ее позор перед богатенькими детишками, колледжем, семьей – это такие пустяки по сравнению с горем Ривера Аккермана.

Она всегда знала, с кем общается. Он никогда не был для нее случайным знакомым, барменом из клуба, уличным мотоциклистом.

Он был Ривером.

– Что же ты наделала, дура… Какого черта ты приблизилась к нему? Неужели ты издеваешься над ним? – в ужасе шепчет Леон. – Ты дьявол, Даника. Ты еще хуже, чем я думал. – Глаза брата красные от слез. С этими словами он покидает дом, оставляя сестру с Ривером.

Когда раздается хлопок двери, Ривер уже потерял сознание. Он спит.

– Как же я виновата перед тобой, если бы ты только знал… Не понимаю, зачем я это делаю. Я просто хотела тебе помочь, загладить перед тобой вину, избавить тебя от одиночества, в которое сама погрузила. Знала ли я, что почувствую такую любовь к тому, которого лишила всего?.. – шепчет она сквозь слезы Риверу, которому все это время так безжалостно лгала во благо.

Глава тридцать третья

Вновь солнечный свет, болезненно бьющий сквозь тонкие веки. Ривер морщится от нахлынувшей боли и чувствует легкую тяжесть на своем теле.

Видеть Данику, которая обхватила его двумя руками и мирно слушает биение его сердца, так странно. Она почти лежит на нем, темные волосы разметались по его груди, ее глаза закрыты, а длинные черные ресницы едва касаются кончиков высоких скул. Хочется коснуться ее рукой, перебирать шелковистые волосы, целовать фарфоровую кожу. Но Ривер не знает, как себя вести.

События двухчасовой давности кажутся ему вчерашним днем. Ее истерика, слезы, оскорбления, ненавистный Леон. Были бы силы, Ривер прямо сейчас отправился бы его убивать, но он все еще опустошен. А ведь утром он был так безмятежен и счастлив. Как легко можно все разрушить. Какое все вокруг хрупкое.

Но если Даника сейчас здесь с ним, значит, она уже не злится? Быть может, она узнала, кто выставил фото и