Белый Волк - Дэвид Геммел

А ему самому? Ему, бывшему военачальнику, могущественнее которого не было в Наашане? Будет ли он счастлив, ковыряясь в земле?

Он допил остатки чая и расправился с завтраком, не разбирая вкуса еды.

Друсс вошел в таверну и сел напротив.

— Хорошо спал, паренек?

— Средне, — с раздражением буркнул Скилганнон.

— Ты, я вижу, не из жаворонков.

— Это еще что за дурь?

— Ты потише, паренек, — миролюбиво посоветовал Друсс. — Ты мне нравишься, но если будешь огрызаться, я тебя живо отсюда выставлю.

— Смотри не наступи на собственные кишки, когда будешь пробовать, — процедил Скилганнон.

Друсс, сдержавшись, взял пустую кружку из-под чая и понюхал ее.

— Ты говорил, что от выпивки становишься задиристым. А как насчет дурманного зелья?

— В рот этой гадости не беру.

— Ты только что его выпил. Почти все после Шивасова чая просто сидят со счастливыми ухмылками на лицах, но тебя, похоже, повело не в ту сторону. Сейчас принесу тебе воды, и поговорим, когда, зелье выветрится.

Друсс вышел на кухню, и служанка подала Скилганнону кувшин с водой. Скилганнон выпил несколько чашек, в висках слегка заломило. Друсс тем временем поднялся наверх.

Скилганнон, как-то сразу устав, положил руки на стол и опустил на них голову.

Он смотрел на глазированную голубую чашку, отражающую свет из окна. Он закрыл глаза, и мерцающая голубизна заколыхалась у него в голове, как море. Он летел над волнами, словно птица, назад к тому дню, когда кровь и ужас навеки изменили его жизнь.

Все начиналось так хорошо, так невинно. Он и Сашан вместе сходили на рынок, поели в трактире у реки. В сумерках они, держась за руки, гуляли по парку. За домом больше не следили, и Скилганнон начинал верить, что его план удался. До Праздника Урожая оставалась всего одна неделя. Скоро он выведет Сашан из города, чтобы она могла попытать счастья среди горных племен. От этой тревожной мысли у него сводило живот.

— Что с тобой, Олек? — спросила она, проходя мимо фонтана.

— Ничего.

— Ты очень крепко сжал мою руку.

— Прости. — Он ослабил пальцы. Дома они друг до друга не дотрагивались, потому он так и любил эти совместные прогулки.

Когда они подошли к воротам парка, уже стемнело, и двое служителей зажигали высокие бронзовые фонари. На скамейке сидела старая женщина.

— Хотите, судьбу вам предскажу, влюбленная парочка? — спросила она.

Скилганнон, разглядев, какая она уродливая, грязная и оборванная, хотел отказаться, но Сашан отпустила его руку и села рядом со старухой.

— Да. Скажи, что меня ждет.

— Будущих много, дитя, и они не высечены на камне. Многое зависит от удачи, отваги и друзей, а еще больше — от врагов.

— Откуда же у меня враги? — прощебетала Сашан, а Скилганнону почему-то стало не по себе.

— Пойдем, Сашан, — сказал он. — Молаира рассердится, если ужин простынет.

— Она не рассердится, Олек Скилганнон, — сказала старуха. — Поверь мне.

— Откуда ты знаешь мое имя?

— Отчего бы мне не знать, как зовут сына Огненного Кулака? Известно тебе, что пантиане считают твоего отца полубогом?

— Нет.

— Мужество они почитают превыше всего, Олек. Тебе понадобится все мужество, которым наделили тебя твои предки. Есть ли оно у тебя?

Скилганнон не ответил. От этой старухи у него кровь стыла в жилах.

— Так что же сулит мне будущее? — спросила Сашан.

— Тебе-то мужества не занимать, дитя мое. Отвечу тебе так: враги у тебя есть, и очень сильные. Жестокие и безжалостные, особенно один. До поры до времени его следует остерегаться, ибо его звезды сильны и он стоит высоко. Он заставит тебя страдать, а тебе, Олек Скилганнон, он разобьет сердце и отяготит тебя грузом вины.

— Пойдем, — повторил Скилганнон. — Не желаю больше слушать ее.

— Я хочу узнать наконец свою судьбу, — уперлась Сашан. — Скажи, одержу ли я победу над своими врагами?

— Они не одолеют тебя.

— Довольно! — вскричал Скилганнон. — Она ничего не знает, кроме моего имени. Ее болтовня не стоит и ломаного гроша, все эти могущественные враги, разбитые сердца. — Он бросил старухе на колени мелкую серебряную монету. — Возьми и оставь нас в покое.

Она прикарманила монету, взглянула на него, и ее слова пронзили его, как копье:

— Враги ближе, чем ты думаешь, Олек. Королева мертва, твоего друга Гревиса постигла страшная участь, а наша юная принцесса в смертельной опасности. Ну как, стоит ли чего-то моя болтовня?

Скилганнон, постояв в полном оцепенении, обвел взглядом парк, ожидая, что сейчас из-за кустов выскочат вооруженные люди. Но этого не случилось. Сашан, тоже потрясенная, ничем не выказала своего горя.

— Как умерла моя мать? — спросила она.

— От яда, что был спрятан у нее в перстне. Она не страдала.

— А Гревис? — спросил Скилганнон.

— Его пытали много часов подряд. Он держался стойко, Олек. Его мужество выше всяких похвал. Но в конце концов, когда его лишили глаз, а затем пальцев, он рассказал все. После этого Бораниус продолжил свою работу ради чистого удовольствия. Он упивается чужой болью, и ничто не может его насытить. Такова уж его натура.

Скилганнон попытался собраться с мыслями.

— Как Бораниус нашел их?

— Был один человек, которому Гревис доверял — и напрасно, как это обычно бывает. Теперь солдаты ищут тебя, Олек Скилганнон, и желтоволосую девицу, которая тебя сопровождает.

— Кто ты? — спросил он, тяжело глядя на старуху. — Какова твоя роль во всем этом?

— Сейчас это не самое главное, что тебе нужно знать. Ты одет в тунику, на ногах у тебя сандалии, в кошельке всего-то горсть серебра. У принцессы легкое платьице, а денег и вовсе нет. Что ты думаешь делать, Олек? А ты, Джиана? Не меньше тысячи человек обшаривает город, чтобы найти вас.

— Ты предлагаешь нам помощь? С какой стати? — холодно осведомилась Джиана.

— Я не сказала, что помогу вам, дитя. Я предсказываю судьбу, и только. За это юный Олек мне заплатил, но моя помощь стоит гораздо дороже. Тысяча рагов, думаю, будет в самый раз. А как думаешь ты?

— С таким же успехом ты можешь потребовать десять тысяч, — сказала принцесса. — У меня сейчас ничего нет.

— Мне довольно твоего слова, Джиана.

— Ты заработаешь больше, если выдашь нас, — бросил Скилганнон.

— Если бы это совпадало с моими планами, юноша, я бы именно так и поступила.

— Обещаю заплатить тебе, если буду жива и преуспею, — сказала Джиана. — Что ты нам посоветуешь?

Старуха поковыряла ногтем струп у себя на щеке.

— Для начала отправимся в одно место тут поблизости, а после решим.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});