В преддверии бури (СИ) - Рудкевич Ирэн

— А вы, многоуважаемый Транг, какими вопросами в своей Башне занимаетесь? — поджав губы, оборачивается Кызим, и пальцы его стискивают посох, побелев от усилий. — Кажется, вопросами стихийной магии? Но скажите мне, какое отношение она имеет к так называемым предметам Абсолюта? Ах, да, никакого, верно ведь. А в моей Башне мы изучаем как раз Абсолют, и знаем, как опасны могут быть его артефакты. Так что, коллега, не сердитесь, но эта чудная вещица, как и многие до неё, отправится в хранилище именно моей Башни — ведь не хотим же мы уподобиться пойманному безумцу, по глупости выпустив силу этой… гм… палки на волю.

Пленный мужчина, замерев на полу, беззвучно плачет, слушая этот разговор. Он не просил этой силы, не хотел этой ноши. Он даже не знал, зачем и для чего её водгрузили именно на его плечи. Но он старался: искал ответы, поступал по совести, покинул семью, чтоб только уберечь их от встающих на его пути опасностей — и не справился.

— Слабак, — шёпотом ругает он сам себя. — Безвольный слабак, никчёмный трус. Они отобрали у тебя всё, гнали, будто волка на охоте — ради посоха, доверенного тебе, чтоб охранять один из Порталов как раз от таких, как этот Кызим. А ты, ты… Ты даже не в силах не отдать свой верный Ирринэ в чужие руки. А ведь сила, наполняющая его, так близка, только протяни даже не руку — мысль, — и она отзовётся.

Мужчина зажмуривается, лицо его вдруг становится спокойно-умиротворённым, на красиво очерченных губах сама собой появляется лёгкая улыбка, дыхание и сердцебиение останавливаются.

— И всё же, многоуважаемый Кызим, я считаю, — магистр Башни Стихий вплотную подходит к магистру Башни Абсолюта, и резко выбрасывает вперёд руку, хватаясь за посох, — что хотя бы один такой артефакт должен быть доставлен для изучения и в мою Башню. Обещаю вам… — маг кусает губы, силясь выдавить из себя слова, которые не желает произносить. — Обещаю, что после того, как наши исследования будут закончены, мы передадим сей посох магам Абсолюта.

Недовольный Кызим тяжёлым взглядом меряет оппонента, но в этот момент посох вдруг оживает, концы его разгораются ало-чёрным, отполированная ладонями середина раскаляется добела. Транг с криком отпрыгивает в сторону, глаза его расширяются в ужасе. А Кызим удивлённо смотрит на посох, точно приросший к его рукам. Он пытается отбросить его, но пальцы не слушаются, они белеют, затем темнеют, лопается кожа на тыльной стороне ладоней, и сквозь трещины толчками выплёскивается закипающая кровь, уже не алая — коричневая. Трещины тянутся вверх, по рукам, доходят до шеи, легко перебегают на лицо; одежда чародея мокра от крови, рот разинут в крике, но он не может ни остановить гибельную волну, разрушающую его тело, ни отбросить посох, прервав контакт с её источником.

Трещины добегают до границы волос, сквозь них уже видны оголившиеся кости черепа; ноги мага подкашиваются, он начинает оседать — и с громким хлопком его тело вдруг лопается, летят во все стороны ошмётки кожи и синюшно-красные обрывки внутренностей, хлещет тугими струями кровь. Кызима и ещё остававшихся внутри воинов окатывает липким месивом, расталкивает в стороны, прикладывая к стенам, громыхает упавший посох — девственно-чистое дерево едва заметно поблёскивает…

— …Аэр! Аэр, что с тобой?

Видение таяло, расползаясь клочьями тумана. Исчезли воины в кожаных доспехах, исчез Кызим и его коллега из Башни Высших Плетений. Исчез темноволосый страж и его посох с красивым именем Ирринэ.

Влад тряс меня за плечи. Я сидела, привалившись спиной к оплетённой корнями стене, а по щекам текли слёзы.

Тёплые ладони обхватили меня, прижали к груди Влада, заглушая бессвязные рыдания.

— Тихо, тихо, уже всё, — прошептал он, проведя рукой по моим волосам. — Всё закончилось. Говорил же, не надо будить спящих.

— Ни… ничуть Портал не… не спящий, — с трудом выдавила я. — И никогда не был. Просто он… Он показал своего стража. И магиков, которые напали на него. Они охотились за его посохом.

— Чародеи Абсолюта всегда любили сунуть свой нос, куда не следует, — мрачно проворчал он. — Ты видела Эверна?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Поверх его плеча я обвела взглядом зал: вот тут лежал страж, сюда отлетел посох… Конечно же, на полу не осталось никаких следов — годы стёрли их, земля впитала кровь, корни переплелись, скрыв всё, что могло напомнить о разразившемся тут бое. Зато появилось нечто новое — прямо под провалом, ведущим в портал, шелестя свежей листвой и призывно маня ловко сплетёнными из ветвей ступенями, вверх тянулась обвивающаяся вокруг нетолстого ствола лестница.

— Он погиб? — шёпотом спросила я, не в силах даже удивиться, откуда Владу известно имя стража. — Магики убили его?

— Нет, — неожиданно усмехнулся он и, наконец, отпустил меня. — Как бы я нашёл тебя в этом треклятом Лесу без его помощи?

— Ты его знаешь? — отстранилась я. — А говорил, что Лес не трогает тебя из-за крови предков.

И будто бы случайно коснулась ладонью Поющих. Веера оставались холодными.

— Из-за неё. А нападения Леса сдерживал именно Эверн, и, если бы ты не подошла слишком близко к Порталу…

— А тут почему не смог? — не стала дослушивать я.

Влад молча пожал плечами.

— Я не так уж много знаю о стражах и Порталах, — пояснил. — Только то, что рассказывали отец и Эверн. И то не особо внимательно слушал, не думал, что пригодится.

Настал мой черёд промолчать — не объяснять же ему, что я и впрямь искала короткий путь к границе, а вовсе не Портал.

— Ладно, идём, — он решительно тряхнул головой, кивком указал на лестницу. — Надо побыстрее выбраться из сердца Леса. А там будет ещё время поговорить.

Размышляя о том, кто же он всё-таки такой, я шагнула следом. В одном, правда, я теперь была уверена — он не враг. Врагу ни один страж помогать бы не стал.

* * *

— Почему сразу мне не сказала, что ищешь Константина? — нахмурился Влад, разглядывая Поющих.

Я только хмыкнула в ответ.

Именно так, под уютное потрескивание костра на самой окраине Живого Леса, и закончились мои поиски проводника в вотчину кочевников-номадов, поклоняющихся драконам, в земли, куда чужакам не было хода — многочисленные отряды лучников без устали стерегли каждое ущелье, ведущее внутрь кольца Полуночных гор; томились в колчанах их не знавшие промаха белооперённые стрелы, готовые вонзить хищные жала в шею любого, кто незваным попытается проникнуть внутрь. И даже магики Башен со всей своей многообразной мощью не дерзали пересекать незримую границу.

На вопрос, как он им стал, Влад предпочёл не ответить, а я уже успела понять, что расспрашивать его в таком случае бесполезно. А вот о том, где научился убивать, он всё-таки рассказал.

Мать Влада погибла, когда ему было четырнадцать. Похоронив её, он ушёл из дома, куда глаза глядят. Долго мыкался по Империи, почти так же, как я, едва унёс ноги от городских стражников, расчищавших нищие кварталы — только было это в Кхарре, а не в Скоррде; обманом пробрался на корабль, отплывающий из Ррана на Крайний Западный остров. Посреди плаванья был обнаружен и пинками с корабля выгнан, правда, уже на самом Западном — матросы пожалели тощего паренька, решившего поискать лучшей доли подальше от Закатного континента.

— Спасибо, что хоть в море не выкинули, — смеялся Влад, рассказывая о том, как просидел в трюме, прячась среди бочек, почти всё плавание, и как его обнаружили только лишь потому, что припасённая для команды еда исчезала слишком быстро.

На Западном он прибился сначала к странствующим лицедеям (у них и научился под чужими личинами хорониться), потом — к разбойной банде. Банду в итоге поймали, вздёрнули всех показательно на виселице, а бойкого юнца, с удивительной яростью и нечеловеческой силой сопротивлявшегося палачам, прямо с той самой виселицы выкупил какой-то господин в чёрном одеянии.

Так Влад попал в твердыню Ночных Теней — крепость, возвышавшуюся на скалистом то ли острове, то ли утёсе прямо посреди неизведанного Закатного моря. В замке Теней оказалось неожиданно много обитателей, и большую часть составляли такие же мальчишки, как и он сам, собранные со всего Шагрона. Они были разделены на группы по десять человек, над которыми главенствовали наставники в чёрном, никогда не открывающие лиц. Поначалу Влад не понимал, куда он попал — учить его стали не сразу, долго присматривались: заставляли чистить отхожие места, не кормили, вынуждая воровать, учеников задиристых подсылали с издёвками — проверяли характер да способности. А после того, как очередного забияку нашли мёртвым, лежащим головой в яме с испражнениями, Владом, наконец, заинтересовались учителя.