В преддверии бури (СИ) - Рудкевич Ирэн

— Сеноты владык за вторым кольцом гор, — рассказывал Влад. — За третьим — заливные луга, летние пастбища для скота, там территория уже не разграничена, все кланы пасут стада вместе. А в самом центре возвышаются во-он те заснеженные пики, там нет уже ничего, кроме камня и снега.

Проход через упомянутое второе кольцо никто не охранял. Такое же точно ущелье, как и то, которым мы миновали первое кольцо, разве что намного короче, вывело нас на плато, изрезанное змеистыми молниями глубоких трещин; тут и там меж ними зияли пустые глазницы идеально круглых провалов. Вдоль каменистой, лишённой почти всякой растительности поверхности стлался невесть откуда взявшийся туман, его мягкие, обволакивающие лапы протягивались от одного провала к другому, приглушая звонкий цокот конских копыт.

Кобылка Влада, повинуясь твёрдой руке всадника, прибавила шагу, заворачивая вдоль длинной извилистой трещины, заглянув в которую, я внутренне похолодела — дна видно не было, лишь поблёскивали на отвесных стенах наслоения льда да злобно тянулись кверху шеренги вырастающих из него острых каменных пик. Влад только ухмыльнулся, увидев, с какой опаской я таращусь вниз — для него, судя по всему, трещины были привычны и знакомы столь же хорошо, как для меня — дорожки Гартен-онарэ.

Возле одного из провалов, круглого, будто циркулем отмерили, мой провожатый, наконец, остановился и неторопливо спешился. Освобождённая кобыла радостно заржала и рысью, выстукивая копытами задорный ритм, умчалась к видневшемуся невдалеке пятну редкой, жухлой травы. Буян дёрнулся было следом — как это так, симпатичная молодая дама, кокетливо покачивая крупом, удаляется? — но был остановлен резким рывком повода и теперь с грустью и осуждением косил на меня глазом.

Влад тем временем приблизился к самому краю, задержался на мгновение и, качнувшись на носках, уверенно шагнул вперёд, в разверстую под ногами бездну. Туман беззвучно расступился перед ним, и тут же сомкнулся вновь, обхватывая по пояс.

— Ты идёшь? — обернулся он.

— Ладно, дружок, похоже, это твой шанс, — прошептала я на ухо коню, спешиваясь, и, потрепав его по холке, отпустила поводья. Радостно заржав, рыжий наглец бросился вслед ускакавшей кобыле.

«Опять под землю», — неслышно вздохнув, я шагнула за Владом в туман.

Один шаг, другой — и жемчужная пелена оказалась уже над головой. Под ногами заскрипели ступени — простые деревянные дощечки на незамысловатом каркасе. Они по кругу оббегали неровные каменные стены и опускались саженей на двадцать ниже, упираясь в явно рукотворный мосток, выложенный из камней. Мосток этот вёл к центру зеленоводного, прозрачного озерца, и заканчивался в его середине круглой площадкой, на которой ждал меня Влад, подняв голову и с нетерпением глядя вверх.

Дёрнув щекой — и тут магическая завеса! — я зашагала вниз, руками раздвигая заросли мясистых белёсых корней, свисающих до самой воды. Неведомо как пробившись сквозь толщу сплошного камня, найдя путь по трещинам и осушённым временем водяным ходам, напитанные соками подземного озера, они, будто живые украшения, обрамляли собою своды священного сенота. А в том, что правильно называть это место именно так, священным, я почему-то не сомневалась.

Эхо, разгулявшееся под завесой тумана, подхватило скрип старого дерева, умножив и усилив его многократно, и закрутилось внутри гулкого колодца, медленно затихая. Всколыхнулась, встревоженная, изумрудная вода озера — и тут же успокоилась. Пробежали по спине мурашки, и я почувствовала, будто тысячи глаз, невидимых, непредставимо древних, уставились на меня, изучая; призрачные пальцы забрались под череп, по-хозяйски перебирая роящиеся в голове мысли…

— А ну брысь! — разъярённой кошкой зашипела я, мысленно ощетинившись мириадами тончайших игл. Пальцы вздрогнули, отдёргиваясь, но далеко не убрались, зашебуршились неподалёку, точно в ожидании.

— Не обращай внимания, — донеслось снизу. — Владыка всегда проверяет тех, кто приходит к нему.

«Точно боится», — с некоторым удивлением и неприязнью, вполне естественной для человека, в чью голову полезли без спроса, подумала я и опрометью бросилась вниз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Всё ещё жаждешь встретиться с Константином? — со странным выражением спросил Влад, оборачиваясь ко мне.

Я решительно кивнула. Мой необычно серьёзный провожатый дёрнул головой, приглашая следовать за ним, и без единого слова шагнул под тёмные своды уводящей из сенота пещеры.

Путь в темноте был недолгим, очень скоро впереди замаячило пятно неверного света, и мы вышли в колодец другого сенота. В отличие от первого, тут не было ни тумана, ни лестницы, ни озера, ни даже корней; только выщербленные ветром стены поднимались ввысь, к кажущемуся небольшим кусочку неба. Не замедляя шага и не оборачиваясь, Влад пересёк его по полосе отполированного сотнями, а то и тысячами ног (или всего одной парой, прошедшей этим путём мириады раз?) камня и шагнул под свод другой пещеры — огромной и светлой.

Сквозь узкую щель в потолке падал свет. Внизу его ловило большое овальное зеркало, слегка наклонённое, и отражало в другое зеркало. И так, одно к другому, десятки зеркал, расставленные вдоль стен, передавали друг другу этот свет, и вся огромная пещера была залита им, точно у неё имелось своё собственное солнце. Дальняя же её часть тонула в темноте, и я была уверена — так задумано нарочно.

— Отец! — крикнул Влад, останавливаясь. — Отец, я вернулся!

Вездесущее в таких местах эхо не посмело подхватить его крик, и голос прозвучал неожиданно глухо.

Я оторопела, на мгновение лишившись даже дара речи. А когда обрела его вновь, тишина вдруг треснула, будто стекло, и осыпалась на пол сотнями звенящих осколков.

— Юный бунтарь вспомнил, наконец, об отчем доме? — спокойный, полный величия, сдобренного хорошо скрытой щепоткой такой знакомой насмешливости, ответ заставил меня вздрогнуть от неожиданности.

Из темноты на свет шагнул мужчина: стройный, светловолосый, сероглазый, как две капли воды похожий на Влада, только старше. Намного старше.

На вид ему можно было бы дать лет сорок, но глаза, коротко взблеснувшие на свету — удивительные, невозможные, нечеловеческие глаза с вертикально вытянутыми зрачками, смотрели на неожиданных визитёров с мудростью глубиною во многие и многие жизни. Владыка был не просто стар. Он был едва ли не древнее камня, что составлял собою стены его сенота.

Константин, долгим непроницаемым взглядом смерив собственного сына, обернулся ко мне. Под черепом зашевелились давешние бесцеремонные пальцы, вновь настойчиво потянулись к воспоминаниям.

— Вон! — процедила я, не отводя глаз. И с вызовом подняла подбородок — никто не смеет лезть в мою голову без спроса, будь он хоть трижды старее самого Шагрона и мудрее всех его мудрецов, вместе взятых.

Владыка лишь сдержанно улыбнулся уголками губ, и ощущение чужого присутствия тотчас исчезло.

— Твоя женщина? — коротко спросил он, переводя взгляд обратно на Влада.

— Нет, — возмутилась я.

— Нет, как видишь, — с не особо приличествующей моменту усмешкой согласился со мной Влад.

Губы хозяина пещеры снова дрогнули в скупой, непроницаемой улыбке.

— Я ждал, сын, когда тебя потянет обратно домой, — неожиданно тепло сказал он, широко отведя руку в приглашающем жесте. — Твоя пещера ждёт тебя в том же виде, как ты её оставил. И ты, t'aane sia, нежданная гостья, — взгляд владыки переместился на меня. — Проходи. В дандра у гойе для тебя всегда найдётся место.

С этими словами он развернулся и направился обратно.

— Отец? — прошипела я так тихо, чтоб услышал только Влад. — Ты почему сразу не сказал?

— Что бы изменилось? — усмехнулся он и, так и не ответив на вопрос, направился вслед за Константином.

Я ехидно подняла бровь и шагнула следом. В случайность знакомства с Владом верилось всё меньше и меньше.

Интерлюдия 4

Вр’вин, стоял на верхней площадке портового маяка, вскинув подбородок, и гордо смотрел на первый взятый верными город. Местами ещё слышались воинственные крики и звон мечей — немногочисленные горстки защитников не собирались сдаваться, — но их отчаянное сопротивление не значило уже ровным счётом ничего. Город пал.