Миазмы. Трактат о сопротивлении материалов - Флавиус Арделян

сопляк.

– Кое-кого из Медии? – подхватил другой.

– Кое-кого из Прими? – без промедления завершил третий.

– Это важно? – удивился Алеку.

– Ну конечно же важно, – последовал ответ. – Мы ведь должны посчитать, сколько вы сделаете шагов!

– А если тот, кого я ищу, не из определенного места? Что тогда?

– Тогда пусть он где-нибудь осядет, – ответил мальчик. – Как это, не иметь своего места? У каждого человека есть свое место, его надо просто разузнать. Так?

– А если он не человек? – предположил Алеку. – С кем мне тогда говорить?

Мальчики переглянулись и начали ухмыляться. Разве им не приходилось и раньше останавливать чокнутых, которые жаждали попытать счастья в Бурта-Вачий? Разве не случалось ловить какого-нибудь сладкоречивого негодяя, который хотел лишь схватить какого-нибудь пацана и отправить его в рабство за Великую реку? Ха-ха! Они, даром что малолетки, многое повидали, а чего не видали – о том слыхали, а о чем не слыхали – то вообразили. Они, возможно, были всего-навсего карманными воришками, но соображали неплохо.

– Как это, не человек, господин? – спросил толстячок, сидящий на куче соломы.

– Да, – повторили некоторые. – Как это, не человек?

– Так, ребята, слушайте сюда, – сказал Алеку. – Мне надо знать, с кем поговорить, если я хочу выведать, что происходит на улицах – и на самом деле не все, а кое-что конкретное и с кое-кем конкретным.

– Нам-то от этого какой барыш?

Алеку призадумался, потом заговорил.

– Смотрите-ка, я по вечерам собираю по домам дерьмо, а по утрам – навоз из конюшен. Пошлите со мной кого-нибудь, и я, когда выйду, расскажу ему, кто и как охраняет дом или конюшню – как туда войти, сколько человек внутри, где какие коридоры и так далее. Я превращу вас из карманников в домушников.

Мальчишки закивали.

– Это вожаку понравится.

– Хорошо, – сказал Алеку. – Ну и кто у вас вожак? Может, он-то мне и расскажет, что происходит на улицах?

– Может – у него ведь сотни и тысячи ушей, – сказал мальчик, стоявший перед ним, и дернул себя за оба уха сразу.

Все засмеялись, кроме Алеку.

– Да, – продолжил мальчик, – теперь и ты знаешь: если хочешь проведать, что происходит в Прими, это сложнее, потому что туда не просто попасть – нас гонят, бьют. В Медии – другое дело, а про Инфими что и говорить… Короче, я веду к тому, если твой человек или кто он там шарится в Прими, мы всего не узнаем. Полчеловека ведает многое, но не все.

– Он знает столько же, сколько и мы – а мы всего не знаем, верно? – сказал другой беспризорник.

– Не знаем, не знаем, – подтвердили остальные. – Некоторые вообще ничего не знают. Вот он, например, – и они показали на товарища, который пускал пузыри, и глаза его глядели в разные стороны.

Все засмеялись, кроме Алеку.

– Если хочешь узнать все, – проговорил мальчик в тачке, – от Урода-с-платформ ничего не укроется.

– Да заткнись ты! – воскликнули все хором. – Достал уже со своим Уродом-с-платформ! Сиди и молчи.

И мальчишки начали ругаться, толкаться. Алеку прервал их свистом и заметил, что в Бурта-Вачий нет эха.

– Кто такой Полчеловека? И кто такой Урод-с-платформ?

Мальчишки заговорили одновременно, однако тот, который охранял проход, именуемый Глоткой, и стоял теперь перед Алеку, прервал их резким взмахом руки. У врат в Бурта-Вачий стало тихо.

– Это самое, – проговорил он. – Полчеловека – наш вожак. Я отведу тебя к нему, если пообещаешь сдержать слово. Не сдержишь… у нас припасены на такой случай свои методы. У Полчеловека не только тысячи ушей, но и тысячи зубов, которыми он умеет терзать. Но к Уроду-с-платформ ты не попадешь.

– Почему? – спросил Алеку.

– Ну, это просто, – сказал мальчишка. – Его не существует.

– Неправда! – крикнул тот, который сидел в тачке.

– Цыц! – огрызнулся страж Глотки и повернулся к Алеку. – Господин, Урод-с-платформ – это байка, которой можно пугать попрошаек или детей, как будет угодно вашей милости. Ну да, некоторые и впрямь думают, что где-то там, на платформах, есть старик, который все знает и видит, живет в окружении учеников, но кое-кто верит и в Пыльную Бабу, которая зарождается в неподметенных углах, в Черную Нить, которая перерезает мысли во сне, и ты остаток жизни спишь на ходу, видишь сны с открытыми глазами, в Чердачного Мириапода, и в Череп-из-погреба, и в Братьев-Висельников, и во многое другое, чем пугают простаков и держат в узде. Но мы-то попрошайки из Бурта-Вачий – те, кто никогда не состарится, ничего не боится и никому не подчиняется!

– Да! – крикнули все хором.

– Потому что мы свободны!

– Да! – крикнули они снова.

– В общем, почтеннейший, к Полчеловека я тебя отведу, но к Уроду иди сам. Можешь забрать и дурня в тачке.

Под лишенный эха смех товарищей мальчик взял Алеку за руку и потащил глубже в Бурта-Вачий, как насекомое, увлекающее свою добычу под землю. После первого пройденного туннеля мальчишка попросил разрешение завязать ему глаза, и Алеку согласился. Его как будто унесло в самое сердце земли, он даже не догадывался, что галереи под городом тянутся так далеко и глубоко. Время от времени они проходили через огромные залы, вонючие и душные, и голоса резко умолкали при появлении чужака, а потом так же резко возобновлялись, когда его уводили дальше. Через некоторое время писателя остановили и сняли повязку с глаз. Он увидел, что находится в темной комнатке, и благодаря тому, что привык к темноте из-за тряпки на лице, различил силуэты людей, возлежавших на разбросанных по полу подушках, окутанные густым и едким дымом из трубок, а посередине было огромное кресло, из которого юноша не старше шестнадцати лет, без рук и без ног, устремил на гостя остекленевший взор. Его пах был прикрыт каким-то лоскутом, но костлявая грудь и оставшиеся от грубо отсеченных конечностей культи со следами давно заживших швов – выставлены напоказ и блестели от пота в тусклом свете ламп, чье трепещущее пламя норовило сжечь весь оставшийся в подземном мире воздух. Полчеловека смотрел на Алеку затуманенными зелеными глазами, и в тот момент писателю почудилось, что парень старше его самого, старше города, в котором они находились, а может, старше целого Мира – неполноценный демиург, создавший вселенную снаружи по образу и подобию своему, потому-то она и вышла калечной.

Когда Полчеловека заговорил, остальные поспешно покинули комнату, хотя Алеку почувствовал, что не остался с предводителем нищих один на один – где-то в темных углах прятались его бойцы. Полчеловека кивнул, приглашая гостя сесть на одну из высоких подушек. Алеку подчинился. Владыка нищих окинул гостя быстрым оценивающим взглядом.

– Что ты можешь предложить? –