На бешеной скорости - Тамуна Менро

class="p1">До сих пор в глазах стоит ее лицо. Мне словно кожу живьем содрали, а потом ножом вырезали по мясу “конченый ублюдок”. Демьян, еще красавчик! Поспорил на нее, как и все мы, а тут в хорошего полицейского решил сыграть, поддержать Киру. Ни капли не жалею, что расквасил его рожу. Арту тоже досталось, под горячую руку попал. Мы не раз дрались в детстве, но вот так – никогда. Я остался без Киры, без друзей. Один.

Я сделал ей больно. Когда нас разняли с Демьяном я бросился за ней и услышал, как она рыдает. Мне хотелось осушить поцелуями ее заплаканное лицо, крепко—крепко обнять, сказать, что мы с этим справимся, спор – это дичь дурацкая, что все изменилось, она мне правда дорога. Но я не смог подойти. Бесстрашный Максим Ильдарович Булатов дрогнул. Думал, что храбрее меня нет пацана, я не убегал ни с одной драки, даже если против меня стоял шкаф два на два, да хоть десять таких шкафов. А тут – струсил. Лучше бы отец узнал о гитаре и подвешал за яйца, чем видеть, как твоя девушка страдает и ревет из-за твоей тупости.

Я боялся, что она меня отвергнет и примет прямо сейчас сгоряча решение, которое измучает нас еще больше. И я ушел, оставив ее утешаться с подругами. Как-то Кира сказала, что у Вселенной отличное чувство юмора. Теперь я это вижу. Я всегда ржал над этими слюнявыми романтиками с вениками роз, вымаливающими прощение у телок за свои косяки. Доржался. Только даже если я заявлюсь к ней с цветами, в лучшем случае она скормит их Герде. А в худшем… Я запретил себе об этом думать.

Все, хватит! Распустил сопли. Думай, Макс, думай, что делать дальше. Я не собирался сдаваться. Как там она сказала, по-настоящему сильные и храбрые, даже если косячат, исправляют свои ошибки? Я верну ей эти слова. Сегодня же, когда буду ждать ее с танцев, я уже узнал, что она их не отменила.

Я уехал на бокс, сегодня спарринги. Если бы мои партнеры знали, что происходило в моей душе, на ринг они бы не вышли. А так, они получили самые жестокие уроки мастерства из всех, что были до этого. Даже тренер орал, чтобы я пришел в себя и не калечила пацанов. Когда я отправил Валеру, моего товарища по боксу, в нокаут, тренер отправил домой меня. Досрочно.

Я уехал в тренажерку и бегал там до изнеможения. Спорт и драка всегда вытаскивали меня из эмоциональной жопы. Это лучшее лекарство, даже секс на меня так не действовал. А его у меня тоже не было несколько дней. И не хотелось просто присунуть кому-то. Рапунцель хочу. Больше никого. После душа я пошел на ресепшн искать свой набор поломойщика. Кира, конечно, захочет меня выгнать, но ей придется меня выслушать.

– Макс, – услышал я от Лизы с ресепшн. – Кира сказала, что она прочитала условия предоставления помещений на нашем сайте и там указано, что уборка входит в стоимость аренды, и, если мы не выполним свои обязательства и ты зайдешь в ее помещение с тряпками и ведрами, она позвонит арендатору и разорвет с нами контракт. Это как понимать? Что мы должны сделать?

– Разберусь. Уборщица пусть утром все помоет. Я просто подожду ее на улице. Контракт есть контракт, правда ведь? – Ну, одной проблемой меньше, полы мыть не буду. Ок.

Лучше бы я ждал в здании, чем смотрела на нее из окна. Сегодня было много народу, но я видел только ее. Эту хрупкую, грациозную девочку. Как так случилось, что она застряла в моей голове вся, без остатка? Она не была занозой, хоть и болела, пульсировала во мне так, что все тело ломало. Скорее она была спасительной вакциной, прививкой от моего холодного мира, где каждый день проходил под флагом богатства, вседозволенности и печальной скуки. И эта вакцина выжигала из меня все старое, хоть оно и сопротивлялось, боролось до последнего. Мне и самому было жутко осознавать все это. Мой старый мир рухнул. А новый я еще не построил.

Я никогда не курил. Среди спортсменов это стремно. И сам всегда троллил тех, кто курил, парил. А тут стрельнул сигарету у какого-то мужика. Закурил. Горло обожгло горьким дымом, легкие чесались и зудели, я закашлялся, но мне хотелось заставить себя продолжать чувствовать себя живым. Истязать на ринге, пичкать никотином, бегать, пока ноги держат. Чтобы хоть как-то отвлечь себя от того кошмара, который я устроил сам для себя.

Кира увидела меня в окне и начала закрывать все окна, ее подопечные подключились, и я остался без наблюдения за ее телом, мимикой, настроением. Я надеялся, что танец хоть немного угомонит в ней годзиллу, которая готова снести меня на своем пути. Через какое-то время подъехало несколько такси. Я подошел к каждому и нашел именно Кирину машину. Пришлось заплатить таксисту, чтобы он сыграл на моей стороне, я пообещал, что если девушка, с которой мне срочно нужно помириться, устроит скандал, я все решу с руководством и возмещу все убытки.

Она вышла с девчонками, начала глазами искать меня, я это четко видел. Маленькая моя, да ты же, как и я, сходишь с ума, но тебе нужно пропустить меня для порядка по всем кругам ада, чтобы я доказал, что готов искупить свою вину. Я это сделаю. Но ты не будешь ломаться долго. Зачем терять на эту мишуру время? НАШЕ ВРЕМЯ.

Она села в такси, все уехали, а ее машина так и не трогалась. “Сломалась”. Раздосадованная, она вышла из тачки и начала вызывать новую.

– Моя машина к вашим услугам.

– Макс, не смешно. Я не хочу с тобой ругаться. Я вообще не хочу тратить на тебя свое время. Избавь меня от себя. Черт, ни одной машины. Это ты все устроил?

– Я, конечно, многое могу и мне льстит, что ты считаешь также, но повлиять на все тачки города—миллионнника даже я не в силах. Рапунцель, садись в машину, холодно на улице, а ты недавно с температурой была. По—хорошему тебе и сегодня не надо было тренить. Я довезу. Приставать не буду, честное слово.

– Ты правда думаешь, что я буду ехать с тобой в одной машине? Я лучше воспаление легких получу, чем продолжу с тобой общаться. Макс, это уже не смешно. Просто оставь меня в покое.

– Оставлю, если сядешь в гребаную тачку. Ты вся разгоряченная и в тонкой куртке. Разболеться решила? – Я сейчас реально