Эссе о развитии христианского вероучения - Джон Генри Ньюмен

чтобы принять во внимание еврейский Закон, наш Господь сообщил, что Он пришел его «не нарушить, но исполнить»[154].

3

Мухаммеда обвиняют в том, что он противоречит своим более ранним откровениям в более поздних, «что является предметом так хорошо известным, что все его последователи признают это; и поэтому, когда противоречия таковы, что они не могут разрешить их, тогда они одно из противоречащих мест отменяют. И они насчитывают во всем Коране около ста пятидесяти стихов, которые таким образом отменяются». [13]

Фридрих Шеллинг, говорит г-н Джеймс Дьюар, считает, «что пришло время, когда эзотерическое умозрительное Христианство должно занять место экзотерического эмпиризма, который до сих пор преобладал». Этот немецкий философ «допускает, что такой проект противоречит очевидному замыслу Церкви и ее самых ранних учителей» [14].

4

Когда римо-католиков обвиняют в подмене первоначального вероучения другим Евангелием, они отвечают, что сохраняют учение, и могут показать, что они сохраняют доктрины Воплощения и Искупления так же твердо, как это может сделать любой протестант. На это те отвечают, что католики, конечно, признают доктрины, но что они затемняют и фактически аннулируют их своими собственными дополнениями; что культ Святой Марии и Святых — никакое не развитие истины, но извращение и повреждение теми доктринами религии, от которой они являются искажениями, потому что они уводят ум и сердце от Христа. Но католики отвечают, что пока еще Святые содействуют, поясняют, защищают учение доброты, любви Христа как посредники. Таким образом, спорящие стороны сходятся во мнении на том общем основании, что развитая доктрина, которая обращает вспять направление развития, которое предшествовало этому, не есть истинное развитие, но искажение; кроме того, искаженные части есть элемент нездоровый по отношению к тому, что является здоровым. Эта тема, однако, вскоре появится перед нами в надлежащем месте.

5

Блэкстоун дает нам пример в другой тематике о развитии, которое оправдано своей полезностью, он замечает, «когда общество однажды сформировано, правительство выбирает направление, необходимое, чтобы сохранять и поддерживать в обществе порядок» [15].

В противоположность, когда Долгий Парламент приступил к узурпации исполнительной власти, он уменьшил популярные свободы, которые он, казалось, авансирует; ибо безопасность тех свобод зависит от разделения исполнительной и законодательной властей или от того, что законодатели являются подданными, а не исполнителями законов.

И в истории Древнего Рима, с того момента, как привилегии, полученные трибунами от имени народа, стали предметом их честолюбивых притязаний, развитие превратилось в искажение.

И таким образом, шестой признак истинного развития заключается в том, что оно имеет тенденцию к консервативности по отношению к тому, что было до него.

§ 7. Седьмой отличительный признак истинного развития — постоянная законность

1

Поскольку искажение идеи, насколько это можно заметить, есть своего рода катастрофа или болезнь ее развития, являющиеся концом курса и переходным состоянием, ведущим к кризису, то это, как было замечено выше, короткий и быстрый процесс. Пока идеи живут в человеческих умах, они постоянно расширяются, более полно развиваясь, но они не становятся неподвижными при искажении, и уничтожение есть тот дальнейший статус, к которому искажения идеи приводят. Следовательно, искажение не может быть длительным; и поэтому продолжительность во времени — еще одно испытание истинного развития.

Si gravis, brevis; si longus, 1evis[155] — это стоическая тема утешения, когда больно; и о ряде неприятностей может даже быть сказано, что чем хуже, тем короче.

Рассудительные люди не расположены к переменам в гражданских делах и боятся реформ и новшеств, чтобы, если они зайдут слишком далеко, не наткнуться сразу на какие-нибудь великие бедствия, прежде чем можно будет применить какое-нибудь средство. Вероятность медленного разложения не касается их. Революции обычно бывают насильственными и быстрыми; и ныне, фактически, они направляют искажения.

2

Продолжительность ересей всегда коротка; это промежуточное состояние между жизнью и смертью, или тем, что подобно смерти; или, если это не приводит к смерти, то разрешается в какой-то новый, возможно, противоположный ход заблуждений, который не претендует на то, чтобы быть связанным с ним. И действительно, так и только так еретический принцип может существовать долго, сначала продвигаясь по одному пути, затем по другому.

Изобилие беззакония — знак приближения конца; в результате верующие восклицают: «Доколе?», как будто бы промедление противостоит разуму, также как и терпению. Три года с половиной должны завершить царствование Антихриста.

Нет никакого реального возражения и против того, что мир всегда развращен, и все же, несмотря на это, зло не переполняет его меру, и это является результатом внешнего противодействия ему истины и добродетели, которые не дают миру окончательно пасть; удалите Церковь, и мир скоро придет к своему концу.

И поэтому, даже если отдельные люди от века к веку становятся все хуже и хуже, и пока не было выздоровления, тем не менее, их направленность ко злу беспрестанно разбивалась исправлением, и была отброшена назад на менее продвинутую стадию ухудшения.

3

Истинно, что разложение, которое является одной из форм искажения, протекает медленно; но разложение — это состояние, в котором нет никакого насильственного или энергичного действия вообще, будь то консервативного или разрушительного характера, а враждебное влияние достаточно сильно, чтобы ослабить функции жизни, но не ускорить свой собственный процесс. И поэтому мы видим мнения, обычаи и системы, которые являются древними и имеют внушительный вид, но которые не имеют в себе здравости и держатся вместе из привычки к последовательности или из-за зависимости от политических институтов; или они становятся почти особенностями страны, или обычаями народа, или модами общества. А затем, в конце концов, они внезапно исчезают или отмирают от первого грубого влияния извне. Таковы суеверия, которые пронизывают все население, подобно какой-нибудь въевшейся краске или застарелому запаху, и которые с течением времени приходят к концу, потому что ничто не длится вечно, и те суеверия не имеют никакого направления и никакой истории; таково было устоявшееся язычество классических времен, которое было подходящим предметом преследования, ибо уже первое дуновение вынудило его разрушиться и исчезнуть. Таково, по-видимому, состояние несторианской и монофизитской общин; таково было бы состояние Христианства, если бы его поглотил феодализм Средних веков; таков есть также тот Протестантизм или (как он иногда называется) принадлежность к семье, которая нередко является предметом гордости респектабельного и богатого человека.

Подпадают ли под это описание Магометанство, внешнее по отношению к христианскому миру, или Греческая Церковь в пределах его, предстоит еще выяснить. Можно себе представить обстоятельства, которые и теперь возбуждали бы фанатизм мусульман; но русский деспотизм не вмешивается в обычаи национальной религии, хотя и господствует над духовенством.