Черный торт - Шармейн Уилкерсон

не могла принять их сомнения. Да и когда хоть кто-то из их семьи нуждался в одобрении других?

Где были бы все они сегодня, если бы Берт опасался ходить вечерами на юридические занятия – единственный темнокожий и самый старший студент в группе? Где был бы сегодня он сам, если бы побоялся переехать в штат, со всеми этими восколистными растениями, гремучими змеями, землетрясениями и говорливыми людьми? Если бы постыдился создать семью с женщиной, которую лишили прошлого? Из-за которой от своего прошлого отказался и он, Берт? Иногда он вспоминал о дяде и кузенах, оставшихся на острове. Ему хотелось снять трубку и узнать, как они поживают. Но это могло разрушить его жизнь.

Берт поерзал на сиденье, дотрагиваясь до того места, где у него болело. Наблюдая за дочерью, которая кивнула и улыбнулась пожилой посетительнице, он поймал себя на том, что тоже кивает. Наверное, он слишком о ней беспокоится. Это по-прежнему его Бенни, посмотрите-ка на нее! Она еще молода. Она найдет свой путь, она направит свою жизнь в нужное русло. Однажды она вернется к нему и к матери, его прекрасная девочка.

Моя малышка

В день похорон Берта Беннета левая рука Бенни была на перевязи, ребра ушиблены, распухший глаз не открывался. Половина лица была закрыта повязкой. «Падение с велосипеда», – сказала она шоферу, накануне везшему ее из аэропорта. «А-а-а», – ответил он с интонацией профи сферы обслуживания.

Тот же самый водитель заехал за ней в гостиницу перед похоронами. Взявшись за ремень безопасности, он помог Бенни пристегнуть его. На улице уже становилось жарко, но Бенни опустила стекло, вдыхая запах разогретых тротуаров, цветущего жасмина, вскопанной земли и солоноватого западного бриза. Запах дома.

Кладбище возникло в то время, когда в Лос-Анджелесе жило менее тридцати тысяч человек и округ был скорее сельскохозяйственным районом. Это было первое кладбище Южной Калифорнии, с широкими травянистыми лужайками, напоминавшими место для пикника. Бенни вспомнила о барбекю, которые устраивали ее родители в парке рядом с домом. Она, бывало, помогала папе привязывать к деревьям воздушные шарики с бумажками, на которых было написано: «Тусовка Беннетов», и веселье в кругу многочисленных друзей семьи длилось до захода солнца.

Бенни представила, как сбрасывает туфли и идет босиком по траве к могиле отца. Но сегодня она не выйдет из машины. Она дотронулась до раны на щеке.

Она попросила водителя ехать по дороге через кладбище, пока не увидела толпу людей, и белых, и темнокожих, стоявших со склоненной головой, в костюмах и платьях черного и темно-синего цвета. Ее отец был известным человеком, успешным адвокатом, столпом чернокожего сообщества. Он славился как сторонник «наведения мостов», как толерантный человек, однако два года назад, в последний раз, когда Бенни видела его, он отказался ее выслушать.

Родители всегда внушали ей, что чем сильнее человек способен любить, тем выше его человеческие качества. Но когда Бенни попыталась напомнить им об этом принципе, отец словно отгородился от нее стеной, потом встал и вышел из комнаты. И больше они не виделись.

Когда толпа у могилы начала расходиться, Бенни заметила брата с матерью. Обнимая мать, склонившись к ней, Байрон вел ее к веренице припаркованных машин. На маме было солнечное, воздушное платье, которое очень нравилось отцу. Глядя на это платье, Бенни улыбнулась, хотя по лицу ее струились слезы.

Бенни смотрела, как брат открывает перед матерью дверцу машины, как поддерживает ее за руку, помогая сесть. Точно так же Байрон обычно опекал и Бенни.

– Хорошо, – сказала Бенни водителю. – Теперь можем уехать.

Пока машина кружила по территории кладбища, Бенни утешала себя мыслью, что отец ни за что не захотел бы увидеть ее в таком состоянии. Они не разговаривали два года, и все же она была уверена: расскажи она папе о том, что случилось с ней всего за несколько дней до этого, он обнял бы ее, как маленькую, и уткнулся бы подбородком в ее волосы, бормоча: «Моя малышка».

Этта Прингл

Этта Прингл опустила глаза на программку, которую держала в руке. «Познакомьтесь с Эттой Прингл, пловчихой на длинные дистанции и мотивационным спикером». Теперь она так много путешествовала, что, перед тем как начать говорить в микрофон, еще раз проверила дату и место. «27 февраля 2018 года, Анахайм, Калифорния».

Этта улыбнулась, когда ведущий представил ее как «девушку с маленького острова, завоевавшую мир». Он рассказал о том, как она переплыла Каталину и Ла-Манш, обогнула остров Манхэттен. Как выдержала самые холодные заплывы на планете.

Она всегда открыто говорила с аудиторией о вызовах, с которыми сталкивалась, но об одном трудном испытании не рассказывала никогда. Хотя, куда бы ни отправилась Этта Банни Прингл, она никогда не забывала о своей дорогой подруге – Кови Линкок. А иногда Этте казалось, что она видит ее.

Потери имеют над тобой власть…

После смерти Кови Банни посчастливилось снова полюбить, и эта любовь была взаимной. В Британии они с Пэтси вырастили сына Банни и младшего брата Пэтси. На их глазах мальчики превратились во взрослых мужчин; они выбрали научные специальности, каждый обзавелся семьей и детьми. Пэтси стала одной из первых чернокожих женщин, поступивших на службу в Скотленд-Ярд. И все это время Банни хранила любовь к морю, которое постоянно устраивало ей проверку на смелость. Если посчитать хорошенько, то за семидесятилетнюю жизнь наберутся целые годы, проведенные в море, и Банни уже много лет плавала без Кови, гораздо дольше, чем вместе с ней, но по-прежнему, преодолевая волны и свои страхи, воображала, что подруга совсем рядом, в нескольких гребках впереди.

Вдруг Банни заметила зрительницу, чем-то неуловимо напоминающую Кови. Когда завершилось выступление и в зале зажегся свет, она хорошенько рассмотрела женщину, сидящую в проходе. Та в свою очередь смотрела на Банни так, как умела смотреть лишь ее любимая подруга. Банни отвела взгляд, потом, прищурившись, вновь устремила его на эту женщину. Банни, приучившая свое тело к изнурительным тренировкам, которые длились по шесть декад, Банни, более сильная, чем большинство людей вполовину моложе ее, испугалась, что от шока у нее сейчас подкосятся ноги.

Когда человек часто выступает на публике, подобно Банни, он перестает обращать внимание на отвлекающие моменты во время своей речи. Люди входят и выходят. Кто-то говорит по телефону. С жужжанием летает муха. Но к такому Банни была совершенно не готова. Она сунула босые ноги в туфли и спустилась по ступенькам с края сцены. Каблук зацепился за складку на ковролине. «Сосредоточься, Банни!» – сказала она себе.