Не говори ни слова - Сандра Браун

Обнаружив, что она не намерена сопротивляться, Дрейк положил ей сзади на бедра согнутую в колене ногу и продолжил ласкать спину руками и языком. Сначала он опустился от плеч к талии, потом двинулся в обратном направлении. Его губы поднялись к лопаткам Лори, потом скользнули вниз вдоль ребер, где кожа была особенно чувствительной, и уперлись в нежную область возле подмышки. Дальше начиналась запретная территория, и он, кажется, это понял. Бережно перевернув Лори на спину, Дрейк приподнялся на локте и, отведя с ее лица спутавшиеся волосы, стал вглядываться в золотисто-карие, все еще слегка затуманенные сном и испытанным блаженством глаза.

– Доброе утро, Лори Пэрриш, – проговорил он.

– Д-доброе утро, Д-дрейк.

Прежде чем Лори успела отреагировать, он спустил с ее плеч бретельки уже расстегнутого лифчика и отбросил его в сторону. Взгляд скользнул по ее теплой, порозовевшей со сна коже, и Лори невольно зажмурилась при виде жаркого пламени, вспыхнувшего в глазах Дрейка, когда он лег на нее сверху.

Некоторое время ничего не происходило. Потом Дрейк бережно взял ее за руки и, прижав их к подушке над головой Лори, начал целовать внутреннюю поверхность от локтя к плечу. Эти медленные, скользящие поцелуи были такими ласковыми, такими приятными, что Лори захотелось плакать от невыразимого блаженства и неги. На мгновение Дрейк оторвался от нее, но его губы сразу же коснулись ключиц Лори, поползли вдоль шеи и, наконец, прижались к ее губам.

Долгие, терпеливые, чувственные ласки, которыми осыпа́л ее Дрейк, не пропали втуне: едва почувствовав его губы на своих губах, Лори поцеловала в ответ с жаром, который застал врасплох обоих. Впрочем, первоначальный шок быстро прошел, и лихорадочный танец губ, языков и сталкивающихся зубов продолжался без перерыва несколько долгих минут, наполненных блаженством и страстью. Только опасность задохнуться заставила Лори и Дрейка ненадолго оторваться друг от друга, а потом все повторилось сначала. И все же, каким бы сладостным ни был этот поцелуй, он не мог удовлетворить того голода плоти, который Дрейк испытывал с тех самых пор, когда впервые встретил ее.

– Ты такая… сладкая… – прошептал он. – Мягкая, теплая, сладкая… Если бы ты только знала, как я хочу целовать тебя всю! – И с этими словами Дрейк слегка приподнялся на локтях и, сдвинувшись на несколько дюймов вниз, перенес все свое внимание и пыл на ее груди, которые давно напряглись и налились тяжестью, безмолвно умоляя о своей порции поцелуев. И чем больше Дрейк целовал их, тем сильнее Лори хотелось, чтобы он не останавливался.

Закрыв глаза, она впилась пальцами в его плечи и негромко произнесла его имя. Лори очень старалась отгородиться от любых посторонних мыслей, которые помешали бы ей насладиться его близостью, но так и не смогла отделаться от какой-то смутной тревоги. И, когда восставший символ его желания уперся ей в бедро, это прикосновение словно отрезвило ее, она подумала, что имеет дело именно с желанием – в буквальном смысле слова. Дрейк не любил ее, не мог любить, а желание так легко утолить. Но что потом?.. Что Дрейк станет делать дальше? Уйдет, насвистывая, и будет жить, как жил, оставив ее с разбитым сердцем?..

Ну уж нет! Она не может – не должна! – этого допустить. Лори готова была мириться с его эгоизмом, с его наглостью, с постоянной сменой масок, с насмешками и вспышками гнева, и только с его безразличием она смириться не могла.

И в то же самое время она его хотела – хотела так сильно, как не хотела еще ни одного мужчину. Тщетно она пыталась отрицать это чисто физическое влечение. В борьбе плоти и здравого смысла уверенно побеждала плоть, и Лори выгнулась Дрейку навстречу, содрогаясь от головокружительных прикосновений его усов к своей груди.

А пальцы Дрейка уже мяли, ласкали ее живот и поросший мягким волосом бугорок в самом низу – горячий, набухший влагой бугорок, в котором сосредоточились сейчас все ее желания. Его руки ритмично двигались, скользили, гладили, и в такт этому гипнотическому ритму росло ее возбуждение. Лори уже готова была позабыть об осторожности и – будь что будет! – ответить на его ласки со всей силой собственного желания, как вдруг в жарком тумане, сгущавшемся перед ее мысленным взором, словно молния пронеслась одна-единственная мысль, осветившая все происходящее ярким мертвенным светом и разом вернувшая к действительности.

Понимает ли Дрейк, кого он сейчас обнимает и целует?

Или, может быть, он думает о Сьюзен? Рисует ее в своем воображении? Притворяется, будто лежит со Сьюзен?..

Вздрогнув от ужаса и отвращения, Лори со всей силой уперлась руками в плечи Дрейка и оттолкнула его от себя.

– Нет, Дрейк! Не надо! Остановись!!

Он резко вскинул голову и увидел ее искаженное страданием лицо, увидел выступившие на глазах слезы. Они собирались в уголках ее глаз и, скатившись по вискам, терялись в спутанных медно-рыжих прядях, разметавшихся по подушке.

– В чем дело, Лори? Что случилось? – мягко спросил он и, приподнявшись на локте, поймал согнутым пальцем слезинку, сбега́вшую проложенной дорожкой по ее коже. Слизнув с сустава крошечную капельку, Дрейк повторил ту же операцию с другой стороны, потом прижался губами к ее горячему, ставшему соленым виску.

– Что случилось, дружок? – повторил он, и в его голосе она не уловила привычной насмешки. – Не бойся, я не собираюсь тебя насиловать… Оказывается, у меня тоже есть совесть, – продолжил Дрейк, видя, что Лори не отвечает. – Твои родители приняли меня в семью, приняли как родного сына, сразу и безоговорочно, и мне тяжело думать, что я добился этого с помощью лжи. Вот почему с моей стороны было бы неправильно переспать с тобой сейчас, пока эти добрые и честные люди спокойно спят внизу, думая, будто мы с тобой на самом деле женаты. – Он еще раз погладил ее висок согнутым пальцем и прошептал: – А бояться меня не надо. Я никогда, никогда не причиню тебе вреда! – И Дрейк легко поцеловал ее в губы.

Лори почувствовала запах и вкус его дыхания, когда он вдруг добавил:

– Только, пожалуйста… мне очень хочется еще раз попробовать твой мед с молоком… – Не дожидаясь ответа, Дрейк обхватил ладонью ее грудь и, слегка сжав, приник ртом к розовому соску. В этом поступке Лори не почувствовала страсти – только неутоленное желание и какую-то непонятную тоску. Прежде чем она успела сообразить, что́ все это означает, Дрейк втянул ее плоть в себя. Это было совсем легкое, почти незаметное движение, но Лори ощутила его каждой клеточкой тела.

А еще через мгновение он выпустил ее и буквально скатился с кровати. Натягивая джинсы, которые так и валялись на полу, Дрейк сказал через плечо:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});