Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Евгений Абросимов

260. «Я не знаю, у какой заставы…»

Я не знаю, у какой заставыВдруг умолкну в завтрашнем бою,Не коснувшись опоздавшей славы,Для которой песни я пою.Ширь России, дали Украины,Умирая, вспомню… И опять –Женщину, которую у тынаТак и не посмел поцеловать.

1940

261. «Ни наших лиц, ни наших комнат…»

Ни наших лиц, ни наших комнат…Но пусть одно они запомнят:Вокруг московского КремляВращалась в эти дни Земля.

30 апреля 1941

262. «Когда к ногам подходит стужа пыткой…»

Когда к ногам подходит стужа пыткой,В глазах блеснет морозное стекло,Как будто вместе с посланной открыткойТы отослал последнее тепло.

А между тем всё жизненно и просто,И в память входит славой на векаТяжелых танков каменная поступьИ острый блеск холодного штыка.

1941

263. «Пусть помнят те, которых мы не знаем…»

Пусть помнят те, которых мы не знаем:Нам страх и подлость были не к лицу.Мы пили жизнь до дна и умиралиЗа эту жизнь, не кланяясь свинцу.

1941

264. «О нашем времени расскажут…»

О нашем времени расскажут.Когда пройдем, на нас укажутИ скажут сыну: «Будь прямей!Возьми шинель – покроешь плечи,Когда мороз невмоготу.А тем – прости: им было нечемПрикрыть бессмертья наготу».

1941

265. «Нам не дано спокойно сгнить в могиле…»

Нам не дано спокойно сгнить в могиле —Лежать навытяжку и приоткрыв гробы, —Мы слышим гром предутренней пальбы,Призыв охрипшей полковой трубыС больших дорог, которыми ходили.

Мы все уставы знаем наизусть.Что гибель нам? Мы даже смерти выше.В могилах мы построились в отрядИ ждем приказа нового. И пустьНе думают, что мертвые не слышат,Когда о них потомки говорят.

1941

ВАРВАРА НАУМОВА

Варвара Николаевна Наумова родилась в 1907 году. Окончила Ленинградский университет, работала в редакциях ленинградских журналов «литературная учеба» и «Звезда».

Первая книга стихов — «Чертеж» — вышла в свет в 1932 году. Затем В. Наумова с геологической экспедицией уехала на дальний Север, в бухту Тикси, где провела два года. Вернувшись в Ленинград, работала в Институте народов Севера, переводила стихи эвенкийских поэтов. Свои новые стихи Наумова печатала в журналах «Ленинград». «Звезда», «Литературный современник», готовила к печати вторую книгу стихов.

Осенью 1941 года, когда фашистские войска стали под стенами Ленинграда, Варвара Наумова вместе с сотнями ленинградцев вышла на передовые рубежи на оборонные работы.

Умерла от голода в конце 1941 года.

266. В дорогу

Разгон дорог дождем окутав,Апрель берет над миром власть,И с ним неведомо откудаТревога старая взялась.

И плечи давит, словно тяжесть,Прямоугольник потолка,И снова даль зовет бродяжить,Ветрам дорожным потакать.

Но, заглушив весенний шорох,Неотвратимее зовет —Над формулой сухой, как порох,Над лаком импортных приборов —Работ великих третий год.

Где путь в горах оборван круто,Где снег ногами не примят,Где по весне ручьи гремят, —Лежат нетронутые руды.

И мы на них ведем отряд —В края, где греет неустанноСухое небо Казахстана,В сибирский комариный зной,Среди низин глухих и мокрых,Необжитой пугая округСвоею песнею шальной.

Мы, как машину, до винтаНаш край в работе изучаем.И нас просторами встречая,Своих сокровищ инвентарьВ любой разведке наших партийЗемля вверяет новой карте.

Такого жаркого восходаНе знала ни одна заря, —По всем концам земли восходятПути советского сырья;

И нам за ним идти велитВесенний зов, чтоб мы моглиСказать, что хорошо ли, худо ль,Но не деленной пополам,Не как коротенькую ссуду —Сполна переключили удальНа точный пятилетний план.

1931

267. На ходу

Когда настоящего примесьВрывается в сонный мир,Когда запевает примусС пяти утра до восьми,

От воздуха, что застиранИ выварен день ото дня,Тепло коммунальной квартирыНа уличный холод сменя, —

Привычные горожане,Становимся на свою,Заводами и гаражамиРазмеченную колею.

Но если наш день не виданВ просторах всемирных стран, —Для нас еще не обидаВеселая теснота.

Дорогой юности нашейСквозь будущие годаНа фабриках, в Гипромаше,В колхозах и городах.

Пройдет, смыкаясь теснее,Товарищей младших семья, —Я вижу, как вместе с неюПроходишь ты, жизнь моя.

Проходишь еще смелееИ выше знамен поднята,Лишь поступью тяжелее,Лишь голосом ты не та.

Но нынче, пока не сорванВеселого слова звон,От времени самого скорогоДо самых дальних времен,

Мы вновь обещаем, грознееСвой голос напеву отдав:«По всем океанам и странам развеемМы красное знамя труда».

<1932>

268. Спутница

И за руки водит, и кружит,И ночью и днем отыскав,В работе, веселье и дружбеПроверенная тоска.

Как запах горелого торфаДо боли гортань щекоча,Лишенные музыки строфыПодсказывает по ночам.

В свободные дни пятидневкиВрывается в рамы окна,И бродит от Невки до Невки,И всё подчиняет сполна.

Но, вновь обрекая на завистьНе смеющих в ногу идти,Иная диктуется записьЭпохой больших директив.

И смутен, и неприкаянТот голос, что слышен едва,Он вырастет, к ней примыкая,Ее повторяя слова.

И вздутые вешнею спесьюИ почки деревьев, и дниЯ нынче встречаю без песен, —Но скоро придут и они.

<1932>

269. С повинной

Вечер к вечеру — как по шаблону,Как один другим отражен —Вечно занят твой стол зеленыйСпешно требуемым чертежом.Нынче дни рабочего стажаСчет ведут прямым и кривым, —Ты и мне отвечаешь, дажеОт бумаг не подняв головы.Прихожу к тебе повиниться,Говорю, ничего не скрыв:Устаю, начинаю лениться,Понемногу растет прорыв.И подчас не живу — скучаю,Мало разнится день ото дня.Но внезапно твое молчанье,Как упрек, обрывает меня.Как привет от кварталов до верфиДым из труб посылая к нам,Крыши лагерем красноверхимДалеко видны из окна.Город мой подымает стены,И, ветрам и морозам открыт,Он работой вечерней смены,Всем дыханьем своим говорит,Что работы у всех не меньшеИ что так мы спешить должны,Чтобы вместе дорогой прямейшейВыйти в будущее страны.Чтобы годом нам не казаласьПятидневка в разгар работ,Наша строчка нашу усталостьНа поруки себе берет.И опять по лестнице длиннойМне с тобою бежать легко:Нет невзгоды неодолимой!Наши песни еще далекоНе окончены, не пропеты, –Подтвердить это нынче должна,На проспект Пролетарской победыВыходя вслед за нами, весна.

<1932>

270. Весна в Тикси