Твой путь (СИ) - Кононова Татьяна Андреевна

— Верно я понимаю, милорд Уилфред, что лорд Эйнар хочет, чтобы мы отказались от всяческих притязаний на Кейне, переизбрали асикрита или назначили кого-то вместо господина Витторио Дени без выборов и отдали вам того парня, жреца Сварога?

— Точно, ваша светлость, — поклонился Уилфред. И тут же почувствовал на себе пристальный, пронзительный взор жгучих чёрных глаз асикрита. Витторио стоял обеими ногами возле трона достаточно крепко, чтобы так просто распрощаться со своим прочным и укрепившимся со временем положением. Да, ненависть к молодому поверенному Эйнара, на сей раз запрятанная глубоко, шевельнулась колючей веткой терновника и ощутимо уколола где-то под сердцем. Витторио нахмурился, едва речь зашла о нём, но не подал виду, что встревожен словами чужаков.

Ненависть его к коменданту Южной крепости была взаимна. Когда-то давно, пока ещё оба были живы, Витторио уже заключил договор с Тьмой. Разглашать подобные договоры нельзя, и поэтому о его внутренней Тьме никто не знал. В ходе одного из набегов на северные острова он понял, что сила и магия заканчиваются, а до конца сражения ещё слишком далеко, к тому же под его твёрдой рукой была целая сотня воинов. Будучи не в силах больше ждать, пока Тьма вырвется наружу, он позволил своим людям наброситься, точно стая голодных гиен, на деревеньку, попавшуюся им на пути.

Убитых и раненых было в той стычке много, пленных — ещё больше, и среди них были женщины, дети. Витторио ясно помнил: маленькая светловолосая и синеглазая девчонка солнцеворотов десяти от покрова, которая могла бы стать отличной послушной служанкой со смазливой мордашкой — за одну её миловидность могли дать горсть золотых, — сопротивлялась так яростно, что на его руке где-то до сих пор можно было отыскать следы зубов. Так некстати подвернулся под руку старший брат, пытавшийся защитить её, и Витторио ничего не оставалось, кроме как бросить девчонку и опустить оружие. Но этот шаг оказался весьма некстати: девчонка сбежала, он сам растерялся: то ли ловить её, то ли защищаться самому, и с её братом они сцепились не на жизнь, а на смерть. В ближнем бою Витторио, выходцу Востока, не было равных, простой деревенский парень, подобному не обученный, не продержался в поединке и нескольких минут. Но и у самого Витторио был повод ненавидеть Уилфреда, и этот повод казался куда проще: после того, как однажды армию Империи просто не приняли по его милости. Для посольства всегда есть определённое время, но в это самое назначенное время ближайший друг и помощник лорда Эйнара утверждает, что принять послов возможности никакой нет… Их вежливо попросили покинуть пределы города, но из-за этого император не смог поговорить с правителем Земель Тумана.

Тем временем император, наконец, дочитал свиток. Витторио подметил перемену: он слегка изменился в лице, нахмурился, посуровел, даже немного побледнел. Уилфред Йонсенн, поверенный Эйнара, стоял молча и ждал его ответа. Витторио старался разглядеть его незаметно и видел, как сильно изменился с того времени обыкновенный парень — превратился в настоящего командира, спокойного, рассудительного и хладнокровного.

— Отказаться от притязаний на Кейне, — наконец задумчиво промолвил светлейший. — Этого мы пока не можем обещать. Разве что подобные притязания не будут происходить открыто и в ближайшее время. Магистр Сильвестр Руане может гарантировать ненападение только при том условии, если они сами не нарушат наших границ.

Император сделал почти незаметный жест рукой, и один из слуг поднёс ему перо и чернила.

— Сместить или переизбрать асикрита? Лишить должности господина Витторио Дени? — Август криво усмехнулся. — Это уже моё личное дело, кого я желаю видеть подле себя, кого — нет. Каждый правитель стремится к равновесию в жизни, вы меня, милорд Уилфред, должны прекрасно понимать. Дайте нам день на раздумья, я соберу совет, мы проведём церемонию, а потом, где-нибудь на Юго-западном тракте догоним вас. Единственное, что я сейчас могу для вас сделать — выполнить третье условие, это проще простого, он нам больше не нужен, — император пожал плечами и окликнул одного из своих слуг, выстроившихся в ровный стройный ряд возле двери.

— Приведи его, Иниго, — бросил Август и снова откинулся назад, на бархатные подушки. Уилфред нахмурился и отвернулся.

29. Прощай, Сайфад

Иттрик задумчиво смотрел в одну точку. Он точно знал, что подобралась зима: в маленьком подземелье, когда-то душном, было очень холодно, почти невыносимо. Он чувствовал себя плохо уже давно. Глубокий, надсадный кашель мучал бесконечно, руки и ноги нестерпимо мёрзли, а вся голова горела, как в лихорадке. Волосы заметно отросли, длинная чёлка свесилась на лицо и повисла перед глазами грязными, спутавшимися прядями. Иттрик про себя порадовался, что Ивенн не видела его таким, каким он стал: в снах он всегда одинаковый.

Иногда становилось ужасно досадно. Досадно и обидно до того, что хотелось бросаться на стены, царапать землю, только бы выбраться отсюда, из темноты, грязи, запаха затхлости, крови, железа. А иногда ленивыми волнами накатывала грусть — и тогда всё будто наливалось свинцом, не было ни сил, ни желания даже пошевелиться. Какая разница, в конце концов, как и где умереть, главное — чтобы никто не видел… Но почти сразу же ответная мысль врезалась стрелой в сознание: а как же Ивенн? Райда, Йала? Они ведь ждут. Не настолько давно они расстались, чтобы забыть друг о друге. И теперь хотелось просто домой, в Кейне, в Ренхольд, куда угодно, — только бы подальше отсюда.

В глухой тишине вдруг раздался негромкий скрежет, а потом низкая железная дверь отворилась. Стражник с факелом в руке огляделся по сторонам, нашёл взглядом его и махнул рукой в сторону выхода.

— Выходи давай, — угрюмо бросил он. — Сам светлейший император хочет видеть тебя.

Иттрик покорно вышел в каменную галерею, не задумываясь особенно, куда и зачем: слова про императора пролетели мимо его затуманенного сознания. Стражник обогнал его и пошёл впереди, достаточно медленно, чтобы он за ним успевал. Шли они недолго, вероятно, из лабиринтов подземелья был какой-то короткий путь к выходу. Дверь, ведущая на улицу, тяжело отворилась. Нестерпимо яркий дневной свет ударил по глазам, привыкшим к темноте. Иттрик зажмурился, но его тут же подтолкнули вперёд.

Во дворец вошли с чёрного хода, ведущего прямиком в залу церемоний через несколько лестниц. Реджетто, ослепительно прекрасный снаружи, внутри казался ещё богаче, чудеснее: вышитые картины и гобелены на стенах, золотые и медные канделябры, пушистые ковры, устилавшие площадки перед лестницами… Мокрый снег сползал с прохудившихся башмаков и таял под ногами грязными лужицами. Иттрик не оглядывался по сторонам до тех пор, пока стражник не открыл перед ним очередную высокую дверь, покрытую вырезанными узорами, и не провёл в саму залу.

Император Август на мгновение обернулся в его сторону и тут же презрительно отвёл взор. Юлия, стоявшая подле трона, ободряюще улыбнулась незаметно от других, но страх от этого никуда не делся, даже наоборот — увеличился: его разглядывали с любопытством не только подданные светлейшего, но и чужаки, воины в чёрных одеждах. Во главе вооружённого отряда стоял довольно молодой командир, мужчина солнцеворотов тридцати пяти от покрова. Лицо его показалось юноше приятным, он производил впечатление того, кто способен сразу расположить к себе. Но тут же, почувствовав на себе пристальный взгляд Витторио, Иттрик опустил глаза и больше не поднимал их.

Раньше он понаслышке знал, что люди привыкают ко всему: к страху, к боли, к окружающей грязи, но не думал, что всё это придётся испытать самому. Он не мог сказать, что привык, от привычной обстановки не стремятся избавиться, но где-то в глубине души поселилось странное и в то же время невероятно умиротворяющее осознание: с каждым днём вынужденное одиночество переносить становится всё спокойнее. Любую боль можно терпеть, если не думать о ней — просто закрыться от всего и уйти в себя, в собственные мысли. Любые унижения когда-нибудь закончатся, в конце концов, людей, которые всё это видели, он больше никогда не встретит. Так и сейчас: задумавшись, он перестал слышать перешёптывания о себе и замечать чужие косые взгляды.