Властелин колец - Джон Толкин

Кроме того, само имя Эарендил влечет за собой целый комплекс символических значений, связывая текст с христианской традицией (см. подробно прим. к гл.1 ч.2 кн.1).

Итак, на вопрос, почему же заключенный в склянице Галадриэли свет звезды Эарендила после молитвы Фродо заставляет отступить гигантскую паучиху, можно дать два ответа: один не выходящий за рамки внутренней логики текста, и второй – подсказанный скрещением символических смыслов, стоящих за текстом. Эарендил – хранитель последнего Сильмарила, в котором заключен изначальный свет Двух Деревьев Валинора. Сильмарилы были освящены Вардой–Элберет, и свет их причинял величайшую боль тому, у кого была нечиста совесть и чьи руки были запятнаны злодеянием. Можно предположить, что в ответ на «молитву» Фродо в руках у него вспыхнул уже не отраженный свет, заключенный в склянице, а подлинный свет Утренней Звезды, и Шелоб не выдержала боли, которую он ей причинил (см. также прим. к этой части, гл.1, Оно морозит, оно кусает!). На символическом же уровне происходит встреча Зла, стоящего за Шелоб, и Света грядущей победы над Злом, которую возвещает Эарендил – в древнеанглийской поэзии предтеча Христа. Однако сами герои (совсем как в жизни) остаются в неведении, какого масштаба силы встретились в этот миг в подземелье Шелоб.

468

Дословный перевод на Квэнию фразы из древнеангл. гимна Эаренделу (см. прим. к гл.1 ч.2 кн.1): «Радуйся, Эарендел, ярчайшая из звезд» (в древнеангл. тексте – «из ангелов»).

469

См. ниже, Некогда подобные ей твари…

470

См. прим. к гл.2 ч.2 кн.1.

471

Горами Ужаса (синд. Эред Горгорот), иначе – Горами, Где Живет Ужас, эльфы Белерианда (см. прим. к гл.2 ч.2 кн.1) называли южные вершины Дортониона, лесистой горной страны на севере Белерианда. В начале ПЭ в Дортонионе жили люди, но со временем эти земли захватил Моргот (см. прим. к гл.5 ч.2 кн.1, Темное пламя Удуна…), и страной завладело зло: в лесах поселились чудовища, сердца деревьев стали черными, и Дортонион получил название Таур–на–фуин («Лес–под–покровом–Ночи»), или Делдуват («Смертная–Мгла–Ночи»). В этот лес проникли чудовищные пауки – потомство Унголиант Великой (см. ниже). Пауки размножались с такой скоростью, что в течение нескольких лет заселили не только захваченный Морготом Дортонион, но и прилегавшую к нему с юга долину Нан Дунгортеб на границах эльфийского государства Дориат.

Берен (см. о нем прим. к гл.11 ч.1 кн.1) был последним из людей, кто остался жить в Дортонионе после пришествия Тени. Наконец и он вынужден был покинуть родные места и отправиться в путь через Горы, Где Жил Ужас. Согласно преданию, Берен был единственным, кому удалось пересечь их и остаться в живых.

В письме к Н.Митчисон (25 апреля 1954 г., П, с.173) Толкин пишет: «Шелоб представлена… наследницей гигантских пауков, некогда обитавших в ущельях Нан Дунгортеба; пауки эти упоминаются в легендах ПЭ, особенно в главной из них – в сказании о Берене и Лутиэн. Ссылки на эту историю рассыпаны по всей трилогии, поскольку, по словам Сэма, <<…>> история, рассказанная в этой книге, является в каком–то смысле только продолжением истории о Берене и Лутиэн. Элронд и его дочь Арвен Ундомиэль (которая напоминает Лутиэн и обликом, и судьбой) по прямой линии происходят от Берена и Лутиэн; отдаленно – через много поколений – потомком их является и Арагорн. Сами гигантские пауки были отпрысками Унголиант – древней пожирательницы света в образе паука, которая действовала заодно с Темной Силой, но в конечном счете рассорилась с ней. Между Шелоб и Сауроном, посланцем Темной Силы, нет союза – только привычная многовековая ненависть».

472

См. письмо Толкина к Н.Митчисон (25 апреля 1954 г., П, с.173): «Шелоб – слово английского происхождения… означающее «она» (she) + «паук» (lob) = «паучиха». Это слово является переводом эльфийского унгол – «паук»». В Рук. (с.186) Толкин предлагает считать это слово орочьим и не переводить его.

473

Унгол – синд. «паук». По–видимому, одна из падших Духов, Майяр(ов), с самого начала следовавших за Мелкором в его бунте против Единого. В Сильм. (с.84) сказано: «Элдарам было неведомо, откуда она явилась, но некоторые говорили, что много веков назад явилась она из тьмы, что окружает Арду (Арда – Земля. – М.К. и В.К.), когда Мелкор впервые взглянул на королевство Манвэ с завистью; вначале же она была одной из тех, кого соблазнил он себе на служение». Однако Унголиант служила не Мелкору, а только самой себе. Она питалась светом, который ненавидела лютой ненавистью, и обращала его во тьму. Унголиант помогла Мелкору погубить Светоносные Деревья Валинора (см. прим. к гл.11 ч.3 кн.2). Затем Унголиант покинула Валинор и поселилась в Средьземелье. В награду себе она потребовала у Мелкора украденные им сокровища Валинора. Поглотив их, она напала на Мелкора, чтобы отнять у него главную добычу – Сильмарилы (см. прим. к гл.1 ч.2 кн.1), но с помощью верных ему Балрогов Мелкор устоял перед ней. Впоследствии, породив многочисленное потомство, Унголиант перебралась на дальний юг Средьземелья, где, мучаясь голодом, пожрала самое себя. Согласно другой легенде, Унголиант жива и до сих пор скрывается в недоступных пещерах под Средьземельем.

474

В оригинале употреблено слово worshipped, что означает нечто большее, нежели просто «низкий поклон»: это слово имеет значение религиозного поклонения (так, церковная служба называется worship). Голлум поклонился Шелоб как божеству, что, без сомнения, определило многое в дальнейшей его судьбе. Этим объясняется и сходство Голлума с пауком в сцене, когда Сэм обзывает его у входа в Кирит Унгол: тот, кто поклоняется чему–либо, уподобляется предмету своего поклонения. Символическое значение образа Унголиант – тьма как Пустота, в отличие от деятельного, насыщенного Зла, которое представляет Мелкор. Это те же две тесно связанные между собой разновидности зла, что описаны русским поэтом и философом Вяч. Ивановым в его эссе «Пролегомены о демонах», входящем в состав статьи «Лик и личины России» (Собр. соч. под ред. Д.В.Иванова и О.Дешарт. Bruxelles, 1986, с.445–452), под символическими наименованиями Люцифера («духа возмущения») и Аримана («духа растления»). «Различение и наименование обоих начал есть наследие старинной гностической традиции», – отмечает Вяч. Иванов.

475

В письме к сыну от 31 мая 1944 г. (П, с.83) Толкин пишет: «В понедельник утром читал последние две главы («Логово Шелоб» и «Выбор Сэма Гэмги») К.С.Л. (К.С.Льюису. – М.К. и В.К.). Льюис одобрил прочитанное с неожиданным пылом и во время чтения последней главы по–настоящему прослезился, так что, кажется, все в порядке».