Возлюбленная колдуна - Дебра Дайер

— Играть буду я, а вы учите его.

— Но, Лаура…

— Пожалуйста! — Лаура смотрела в на­хмурившееся лицо тетушки, надеясь, что она все поймет. — Вы гораздо лучше меня тан­цуете.

Софи вздохнула.

— Ну хорошо, дорогая.

* * *

— Прыжок, три скользящих шага и корот­кая пауза, — объясняла Софи, улыбаясь Кон-нору, пока он шаг за шагом разучивал с ней мазурку. — Прыжок, три скользящих шага и короткая пауза. Этот веселый танец, с его быстрыми движениями, доставлял гораздо больше удовольствия, чем любой танец его времени.

— Отлично, Коннор! Вы прекрасный ученик.

— Спасибо моему учителю.

Софи усмехнулась, двигаясь вместе с Коннором по полу музыкального зала, и ее каблу­ки стучали о лакированный дубовый паркет.

Такая прелесть — эти танцы и эта музыка. Он никогда не слышал инструмента с таким чудесным звуком, как пианино. Коннор бросил взгляд на Лауру, игравшую на большом, блес­тящем черном инструменте. Солнца запускало золотые пальцы ей в волосы, лаская ее щеки мягким светом. Как ему сейчас хотелось, что­бы Лаура была в его объятиях.

Она сидела на мягкой скамеечке за пиани­но, холодная, как статуя, и ее лицо было точно высечено из гладкого белого мрамора. Но ее чувства изливались из ее души вместе с живой музыкой, позволяя Коннору видеть ту женщи­ну, которую она пыталась скрыть внутри себя.

Лаура была полна контрастов: в одно мгновение она пылала огнем в его объятиях, опаля­ющих кожу, в следующее — была прекрасной ледяной статуей, замораживающей одним взгля­дом. Однако Коннор чувствовал, что в глубине ее существа таится пламя, которое может ис­пепелить его. И он был готов сгореть в нем.

— Я совсем лишилась сил! — Софи опус­тилась, на скамью рядом с Лаурой, не забирая руки у Коннора. — Коннор, вы измотали меня до полусмерти.

Коннор учтиво поклонился, прикоснувшись губами к руке Софи.

— Вы — совершенно очаровательный парт­нер.

Софи вспыхнула, как школьница.

— Лаура, дорогая, может быть, ты обу­чишь Коннора вальсу?

— Я?

— Да, дорогая. Я чересчур устала. Лаура взглянула на Коннора, как пугливая лань, глядящая в глаза льва.

— Вы выучили с ним немецкий танец, га­лоп, кадриль и польку. Зачем ему еще учить вальс?

— Лаура, на балах чаще всего танцуют вальс.

— Но я сама обучилась вальсу всего нес­колько месяцев назад. — Лаура теребила бе­лый кружевной воротник своего бледно-голубого платья. — Вряд ли из меня выйдет хоро­ший учитель.

— Чепуха, дорогая, — сказала Софи, по­хлопывая Лауру по руке. — Ты справишься прекрасно. Верно, Коннор?

— Возможно. — Коннор улыбнулся, вызы­вая Лауру на бой. — Но, может быть, она действительно плохо танцует?

У Лауры дернулся уголок рта.

— И еще, возможно, она просто боится находиться рядом со мной, боится, что может пасть жертвой моего очарования.

В зеленых глазах Лауры вспыхнул огонь.

— Я паду жертвой твоих сомнительных чар тогда, когда у лошадей вырастут крылья и они станут летать, как Пегас!

Лошади с крыльями? Коннор попытался представить, что она скажет, если он сообщит ей, что это вполне в пределах его возмож­ностей.

— Ну что, Лаура? — Коннор положил руки на пианино и нагнулся, пока его лицо не оказа­лось на одном уровне с ее лицом. — Боишься, что я могу растоптать твою ледяную броню?

Она сложила руки на коленях, как будто пыталась сдержать закипающие в ней чувства.

— Я тебя не боюсь!

Он усмехнулся.

— Докажи.

— Отлично.

Она вышла на середину зала, и Коннор последовал за ней. Лаура повернулась лицом к нему, в ее глазах блестел изумрудный огонь.

— Положи руки мне на талию, — скоман­довала она, взявшись рукой за его предплечье и поднимая его правую руку. — Возьми меня за руку.

Коннор почувствовал, как все ее тело на­пряглось, едва он прикоснулся к ней. Он ощу­щал, как она изо всех сил намеревалась проти­виться естественному влечению, которое чув­ствовала к нему. Но как раз этого он не намеревался позволять ей делать.

— Это танец в темпе три четверти. — Она стояла на расстоянии вытянутой руки от него, как марионетка на натянутых ниточках. — Ты должен изящно вести свою партнершу, стара­ясь не сталкиваться с другими танцующими. Сумеешь?

Коннор бросил взгляд на пустой танцеваль­ный зал.

— Думаю, что сумею.

— В переполненном зале это будет трудно. Ты должен быть уверен, что не поднимаешь свою партнершу в воздух, иначе ей придется танцевать на цыпочках. С твоим ростом это будет нелегко.

— Если только женщина не подходит так прекрасно, как ты, к моим объятиям. Она облизала губы.

— Поскольку мы с тобой будем танцевать не все время, ты должен приспосабливаться к женщинам, которые ниже меня ростом. Я, разумеется, не смогу танцевать с тобой больше двух раз.

— Так мало?

— Нам с тобой было бы чрезвычайно непри­лично танцевать больше двух раз. — Она обхвати­ла пальцами его руку, уставившись на его подбо­родок, как будто боялась взглянуть ему в глаза. — Ты не должен просить ни одну женщину танцевать с тобой больше двух раз.

— На свете есть только одна женщина, ко­торую я хочу держать в своих объятиях.

Она закрыла глаза, и длинные ресницы кос­нулись ее щек.

— Ты должен приглашать на танец и других женщин.

— Если ты хочешь, чтобы я танцевал с другими женщинами, я буду это делать.

— Конечно, хочу. — Она сжала ему руку, почувствовав ядовитый укол ревности. — Так требуют приличия.

— А мы должны их соблюдать. Она взглянула на него, вызывающе задрав подбородок.

— Каждый твой шаг должен быть плав­ным и изящным.

— А ты не веришь, что викинг способен на то и другое.

Лаура пожала плечами.

— Кажется, с другими танцами ты вполне справлялся.

— Я уверен, что под твоим руководством так пойдет и дальше. Она нахмурилась.

— Тетя Софи, мы готовы.

— Да, дорогая. — Софи начала играть, и прекрасные звуки вальса наполнили комнату солнечным светом.

Лаура смотрела Коннору в лицо, сжав губы в узкую линию. — Следи за мной, пока не уловишь ритм.

— Веди меня, мой прекрасный учитель. Она повела его шаг за шагом, стараясь держаться от своего партнера на расстоянии вытянутой руки. Коннор был уверен, что вальс нужно танцевать совсем не так. Подобная му­зыка требовала тесного союза между мужчи­ной и женщиной, изящных поворотов, летящих движений.

Коннор раскрыл свою душу музыке, влива­ющейся в него сверкающим потоком. Он смот­рел в изумрудную зелень глаз Лауры, читая в них неуверенность, беспокойство и желание, искрящееся, как ручей под весенним солнцем.

«Забудь свои страхи, Лаура. Тебе ничего не причинит вреда».