Возлюбленная колдуна - Дебра Дайер

— Он из хорошей семьи.

— В каждое семье может быть своя пар­шивая овца.

— Он — порядочный человек. — Софи при­ложила руку к груди. — Я чувствую сердцем. Дэниэл глубоко вздохнул.

— Должен признаться, он оказался вовсе не таким, как я ожидал.

Софи прижала книгу к груди.

— Он особенный.

— Похоже, он привык брать быка за рога.

— Это только одна из его особенностей. Возможно, вам стоит познакомиться с ним поближе.

— Филипп Гарднер не станет вечно ждать Лауру.

— Если Филипп любит ее, действительно любит, то он может ждать ее всю жизнь. — Софи смотрела на Дэниэла, видя тревогу и со­мнения в его темных глазах и желая ослабить их своей любовью, которая жила в ее душе вечность. — Ведь если он любит ее, никакая другая женщина не сможет заполнить пустоту в его душе.

Хотя Дэниэл смотрел на нее с другого кон­ца комнаты, Софи все равно чувствовала на­пряженность его взгляда, как будто он схватил ее и тряс, допытываясь до правды, скрытой глубоко внутри ее. Знает ли он? Подозревает ли он о ее чувствах к нему?

— Должно быть, вы очень сильно его лю­били.

— Кого? — переспросила Софи, внезапно лишаясь голоса.

— Человека, из-за которого вы так и не вышли замуж.

— А! — Она смотрела на бронзовый маят­ник, следя, как он неторопливо раскачивает­ся. — Да, я очень сильно его любила.

— И до сих пор любите?

Уголком глаза она видела, как он стоит в задумчивости, глядя на нее. Она все так же смотрела на маятник, не в силах встретиться с ним взглядом — она чувствовала, как будто стоит на краю пропасти — слишком близко к краю, слишком близко к тому, чтобы от­крыть свою душу этому человеку, который может убить ее одним только словом.

— Прошу прощения. Кажется, я требую ответа на слишком личные вопросы, которые не имею права задавать.

Софи крепко прижала книгу к груди. Что он скажет, если она поведает ему тайну своего сердца?

— Лучше пойду лягу и постараюсь не­множко поспать, чтобы завтра вечером не за­снуть в театре.

Сердце подпрыгнуло в груди Софи.

— Так вы идете с нами?

— Думаю, что мне нужно поближе позна­комиться с молодым человеком, похитившим сердце моей дочери. — Дэниэл улыбнулся, и на его правой щеке появилась ямочка. Уже дав­ным-давно она не видела эту ямочку. — И еще я думаю… Не пора ли нам с вами возобновить старую дружбу?

Софи затаила дыхание.

— Спокойной ночи.

Она смотрела, как он пересекает комнату, гордо подняв голову.

У двери он обернулся и застыл, глядя на нее. Маятник отмерял секунды, и она боролась с желанием броситься в его объятия.

— Приятных сновидений.

— Вам тоже.

Он собрался было уходить, но вдруг нахму­рился, взглянув на часы.

— Странно, они опять ходят!

— Я поставила их, и они пошли.

— Понятно. Но, видимо, вы ошиблись, когда ставили их — они отстают.

Софи взглянула на часы: 11.45. Мгновение она смотрела на них, затем сообразила, что часы идут в обратном направлении, уничтожая минуты прошедшего дня.

— Ох, Боже мой! Мне казалось, что они ходят нормально.

— Не волнуйтесь. Я вызову часовщика. — Дэниэл улыбнулся, снова показывая ей ямочку на щеке. — До завтра.

— До завтра. — Она прижала книгу к гру­ди, почувствовав, как холодно стало в ком­нате. Он хочет возобновить с ней знакомство! Может быть, мечты действительно иногда сбываются, сколько бы времени ни пришлось ждать.

Когда Коннор вошел в комнату Меган, его окутал сладкий запах талька и лаванды. Лун­ный свет струился в единственное окно, выхватывая клин из темноты и падая на спящую девочку, которую не мог потревожить.

Когда Коннор обдумал все последствия то­го, что собирался сделать, у него похолодело в груди. Если Лаура узнает, кто он такой, он может потерять ее — как раз в этот момент, когда она проявила благосклонность к нему.

Однако выбора у него нет. Он должен ис­целить ребенка, даже если придется идти на риск. Он должен оправдать доверие Меган.

Мягкий темно-красный ковер с вышитыми на нем весенними цветами заглушил его шаги, когда он подходил к узкой кроватке девочки. Меган, свернувшаяся калачиком под толстым одеялом, казалась спящим Херувимом. Ее ма­ленькие пухлые щечки были гладкими и бе­лыми, как свежие сливки, каштановые локоны обрамляли хорошенькое личико.

Утром она сможет увидеть золотоволосую куклу, которую прижимала к себе во сне. При этой мысли на губах Коннора появилась улыб­ка и беспокойство в сердце утихло. Он глубоко вздохнул, набрав в легкие холодного ночного воздуха и сел рядом с кроватью Меган, ста­раясь не потревожить ее сон.

Он чувствовал в себе силу, похожую на ослепительный свет — теплый, чистый и целительный. Коннор прикоснулся к волосам Меган и, закрыв глаза, отдался на волю на­растающей в нем силы. Он осторожно дотро­нулся до виска ребенка, медленно скользя по ним пальцами, ощупывая невидимые шрамы, залечивая их, разглаживая своими прикосно­вениями.

— Ты — ангел?

Коннор поднял тяжелые веки, глядя прямо в широко раскрытые голубые глаза Меган. У него перехватило дыхание, когда он понял, что его приход не остался незамеченным.

— Ты светишься, как ангел.

— Я не ангел, я твой друг.

— Коннор? — Она прикоснулась к его щеке маленькой мягкой ладошкой. — Это ты. Я ви­жу тебя.

— Тени ушли, Меган. — Он широко улыб­нулся. — Теперь ты сможешь видеть все.

— Правда-правда?

Он погладил девочку по головке.

— Правда-правда.

— Я чувствую внутри головы что-то такое. Это так приятно, как будто в лицо светит солнце. — Она улыбнулась, глядя мимо Коннора на подоконник, где на подушке сидел плюшевый заяц с длинными ушами и две тем­новолосые куклы. — Я вижу Питера, Молли и Энни!

На глаза навернулись слезы радости, кото­рую он мог разделить маленькой девочкой. Но сердце сжимал страх — страх перед тем, что случится, если Лаура откроет правду до того, как поймет, что любит его.

Он приложил пальцы к виску Меган, жалея, что не может стереть из ее памяти эту ночь.

— Меган, ты умеешь хранить секреты? Она кивнула, глядя на него своими боль­шими голубыми глазами.

— Никто не должен знать, что я приходил к тебе. Это будет наш секрет.

— Но почему? Ты вылечил мои глаза.

— Потому что люди не поймут, как мне удалось тебя вылечить, и могут меня испугать­ся. Они могут даже прогнать меня.

— Но ты же не страшный. Ты очень ми­лый.

— Обещай мне. — Он прижался губами к ее лбу, вдыхая сладкий лавандовый аромат ее волос. — Обещай мне, что это будет наш секрет.

Она перекрестилась.

— Обещаю.

— Спасибо. — Он провел рукой над ее гла­зами, закрывая ей веки. — Теперь спи.