Возлюбленная колдуна - Дебра Дайер

Коннор почувствовал, как нахмурилась ря­дом с ним Лаура. Дэниэл Салливен оглянулся через плечо на Филиппа с ошеломленным вы­ражением лица. Но Гарднер ничего не заметил. Филипп Гарднер был человеком, привыкшим, что все его распоряжения молниеносно выполняются.

— Но бедная женщина всего лишь старает­ся заработать на жизнь. — Коннор приостано­вился на засыпанном снегом тротуаре, глядя, как Дэниэл помогает Софи подняться в эки­паж, и заметив, что отец Лауры держит одетую в перчатку руку Софи так, как будто та сделана из бесценного фарфора.

— Старая карга должна была оставаться в Ирландии. — Лицо Филиппа скривилось от отвращения, как будто ему попалось гнилое яблоко. — Непостижимо, на что надеются эти люди, покидая свое ирландское болото.

Дэниэл сделал глубокий вздох. Мгновение он смотрел на Филиппа, как будто собирался что-то сказать, затем обернулся к Лауре, по­мог ей подняться в экипаж, и залез сам. Он уселся на черном кожаном сиденье между Со­фи и Лаурой, стиснув зубы. Лаура опустила взгляд на свои сложенные на коленях руки. Ее щеки густо покраснели.

«Имел ли Гарднер представление, насколь­ко оскорбительны его слова были для Лауры и ее отца?» — думал Коннор. Он боролся с же­ланием схватить Гарднера за уши и швырнуть его в канаву, где ему было самое подходящее место.

Филипп стукнулся о плечо Коннора, когда они оба попытались одновременно усесться в экипаж. Коннор отступил на шаг, улыбнув­шись этому чопорному господину. Весьма ве­роятно, что мистер Гарднер сам готовит себе погибель.

— После вас! — вежливо предложил Коннор.

Экипаж покачнулся, когда Филипп взобрался в него. Он сел напротив Лауры, и Коннору пришлось переступить через его ноги. Коннор разместился на сиденье, думая, что ему приходилось встречать среди варваров гораздо луч­шие манеры, чем у Филиппа Гарднера.

Коннор посмотрел на Лауру. Фонарь, висевший над ней с внешней стороны экипажа, прикасался к ее черной фетровой шляпке, золотя кончики черных страусовых перьев. Ее густые темные ресницы бросали тени на щеки. Она сидела, опустив глаза на свои крепко стис­нутые руки.

Коннор откинулся на спинку сиденья, бо­рясь с желанием заключить Лауру в свои объ­ятия. Экипаж, покачивавшийся под ним, был полон оскорбленной гордости, горькой, как зо­ла.

Гарднер бросил взгляд на корзинку, стояв­шую рядом с Коннором на сиденье.

— Выкиньте ее. Могу поспорить, у старухи водились блохи.

Коннор холодно улыбнулся Гарднеру, и любой чуть более проницательный человек фазу бы прикусил язык. Но оказалось, что у Гарднера надменности было куда больше, чем проницательности.

— Вы всех нас заразите этой гадостью, — продолжал Филипп, показывая пальцами на корзину. — Мы все будем в блохах.

«Не все, — подумал Коннор, — а только один надутый осел». Едва заметным движени­ем руки он смахнул полотенце с корзины, сто­явшей рядом с ним на сиденье, и в то же самое мгновение перенес блох с ближайшей собаки на этого джентльмена. Он надеялся, что собака будет благодарна, но был уверен, что блохи вовсе не рады перемене.

Гарднер поморщился, и его чопорное лицо исказилось от удивления. Он прижался к спин­ке сиденья, поводя плечами.

Коннор улыбнулся, глядя на корзину, где на полинявшем полотенце высилась горка зо­лотисто-коричневых пирожков.

— Сударыни, — сказал он, предлагая пи­рожки сперва Софи, затем Лауре.

— Спасибо. — Софи достала из корзинки пухлый пирожок.

Лаура, не поднимая головы, взглянула на пирожки.

— Они выглядят просто чудесно, — сказа­ла она и тоже запустила руку в корзинку.

Дэниэл отмахнулся, когда Коннор протя­нул ему корзину. «Очевидно, у него слишком крепко стиснуты зубы», — подумал Коннор, предлагая выбрать пирожок Филиппу Гард­неру.

— Вы что, серьезно!? — Филипп заглянул в корзинку, почесывая шею. — Мы не знаем, какую гадость эта ирландская карга засунула в начинку.

Софи поперхнулась.

Дэниэл сжал в кулаки руки, лежащие на коленях.

Лаура потрясенно смотрела на Филиппа, полураскрыв рот.

— Эту дрянь есть нельзя, — Филипп от­кинулся на кожаную спинку, как судья, уверен­ный, что все будут исполнять принятый им закон. Его царственную позу нарушала только рука, которую он засунул под пальто, чтобы почесать грудь. — Я не удивлюсь, если внутри окажется гнилая картошка.

Коннор поднес пирожок ко рту и откусил, хрустя корочкой.

— Вишни. В этот пирожок она положила вишни.

Лаура взглянула на Коннора и благодарно улыбнулась. Она откусила от своего пирожка, ловя крошки рукой в перчатке.

— А этот — с яблоками. Кажется, никогда в жизни я не ела более вкусных пирожков.

Филипп стиснул челюсти, щелкнув зубами. Он ерзал, почесываясь о кожаную спинку си­денья.

Коннор откинулся на спинку, улыбаясь, — ему нравились и пирожки, и отчаянное поло­жение Филиппа.

Остин Синклер расположился в кожаном кресле-качалке, стоявшем в библиотеке Генри Тэйера, глядя поверх бокала с бренди на человека, которого меньше всего хотел видеть в Бостоне. Фрейзер Беннетт все так же рас­хаживал взад и вперед перед камином, как и пятнадцать минут назад, когда Остин вошел в библиотеку.

— У вас нет никаких оснований считать, что я не имею права приехать сюда. Нет та­кого закона, который бы запрещал мне самому провести расследование. — Беннетт обернулся к Генри Тэйеру. — Генри, прав я или нет?

— Правы до тех пор, пока помните об одном. — Генри поднял глаза от трубки, кото­рую набивал табаком. — Ответственный за операцию — я.

Фрейзер кивнул.

— Конечно.

Остин покачивал бокал, вдыхая опьяняю­щий букет и стараясь не выходить из себя. У него имелась не одна причина не доверять Фрейзеру Беннетту. Этот человек и его поли­тические амбиции два года назад едва не при­вели к изгнанию Остина из Авилона.

— Скажите мне, Фрейзер, чего вы надее­тесь достичь в Бостоне?

— Я хочу видеть этого юного Сидхе. — Фрейзер положил руку на резную каминную полку, не отрывая взгляда от огня в камине. — Я хочу лично узнать, какую угрозу он для нас представляет.

— Ясно. — Остин разглядывал Фрейзера, чувствуя, что за его внешней неприступностью скрывается страх. — А если вы решите, что он опасен, — что будете делать тогда?

Фрейзер выпрямил спину, его рука сжалась в кулак.

— Конечно, ничего. Если только Генри не захочет получить мою помощь, чтобы распу­тать этот узел.

Генри постучал черешком трубки по зубам, глядя на Фрейзера.

— Я сам решу, какие шаги нужно будет предпринять.

— Естественно. — Фрейзер обернулся к Ге­нри Тэйеру, встретив спокойный взгляд этого джентльмена с улыбкой, предназначенной за­воевать доверие. — Я прибыл, чтобы помочь всем, что в моих силах.