Принцесса для киллера - Анна Гур

твоя, Фил. Жизнь за жизнь.

Цепляюсь за сильную шею, хочу сказать, признаться, но крепкие руки меня отталкивают, а глаза опаляют презрением.

– Вали отсюда! И не попадайся мне больше. Видеть тебя не могу!

Глава 52

Фил Гринвуд

Порт встречает приятным слуху плеском волн, криком чаек и мельтешением людей у яхты, за которыми я наблюдаю в оптический прицел.

У каждого человека есть свой талант. Кто-то крестиком вышивает, кто-то кроссворды решает, а у меня талант – убивать.

Не могу сказать, что это природное. Скорее, живучесть и меткость развились вследствие жизненных факторов и необходимости.

Есть такая особенность у ассасина – не промахиваться. Никогда. Попадать в цель. Очень давно меткость заметили в трущобах матерые мужики, которые готовили молодняк в легионеры.

Этакая ускоренная программа по выживанию в условиях, не пригодных для жизни. Игра на выбывание, где сдохнуть легче легкого, а вот остаться в живых – редкая удача…

Подыхать не хотелось. Пришлось выживать, преодолевать и доводить умение выстреливать и косить народ без дрожи в пальцах.

Я знаю, что у нормального человека стоит блок на убийство. Психология. Когда пальцы сжимают холодную сталь ствола, руки начинают трястись и тебе совсем не хочется нажимать на курок.

Поначалу это страшно. Но этот инстинкт быстро выбивается из пацанят. Меня тренировали жестко, на износ, до кровавых слез, не щадя.

Путь у киллера один и исход ясен.

С самого начала знал, что у моей задачи две вводные. Либо развязаться ногами вперед. Либо на своих двоих с допуском старшего, но ассасина не отпустят. Слишком ценный кадр. Кто захочет терять идеальную машину, бьющую прямо в цель?

Правда, история знает случаи, когда мне подобные заслуживали свободу. Прям как в долбаном Древнем Риме. Фильмец смотрел про гладиаторов, так там сильнейшему давали свободу и меня этот кадр сильно зацепил.

Я ведь тоже в своем роде “идущий на смерть”, мать его.

Отбрасываю посторонние мысли и фокусирую взгляд через прицел винтовки. Семья Серебряковых у меня давно в разработке и найти брешь в защите младшего оказалось легче легкого.

Это судно записано на третьих лиц, подставные компании, офшоры, нарыто многое. По легенде Кровавый не просто так в больнице. Пуля его достала насмерть. И теперь Серебряков сливает сына. Умен Сашка. Хвосты подчищает. Пацана своего на яхту и ищи их по морям и океанам.

Легче самолеты отследить.

Ромео, блядь. Ненавижу падлу. Внутри все кипит. Я везучий. Опять захотел бабу из высшего сорта и опять двадцать пять. У этой Дани. У той был Тай. Что за дебильные имена, а?!

Дэниел Серебряков. Я о нем многое знаю. Личный интерес. Подающий большие надежды студент, умен, характеристики везде положительные.

Только вот трахает девок пачками, была такая, что за него чуть ли не вешалась, но он мажорчик благородный. Оплачивал лечение через подставных лиц.

Случай этот был пару лет назад и, судя по всему, тогда он еще с Машей не спал. Сложно отследить, когда именно эти двое снюхались, учитывая, что росли вместе.

– Факин холли шит!

Выплевываю сквозь зубы, понимая, что этот тюфяк был у Мэри первым. Сорвал целку и застолбил местечко между ее длиннющих ножек, и меня ревность дерет.

Сжимаю ствол сильнее. Делов-то выбить мозги тому, кто на мое позарился, только тут долбится в мозгу червь. По сути, это я второй, а этот пацанчик везде первым был. Пломбу снял с сочной девочки, которую мне не видать, как своих ушей.

– Бедовый ты, Фил.

Вспоминаю фотки мажора. Мне не нравится этот пацан. Есть в нем что-то. Взгляд. Слишком расчетливый и холодный.

А при встрече в торговом центре Джульетту свою не рванул защитить…

Странно.

И тут очень хочется списать все на шок, херовую культуру воспитания и прочую фигню, но женщину свою по любому раскладу защищать до смерти должен мужик. Иначе на х*й надо все это.

Опять в прицел смотрю и то, что вижу, совсем не радует. Тачки на перроне останавливаются. Пацаненок не один сваливает, а с экскортом первоклассных цып, которые из лимузина выходят. Стайка девок весело к многомиллионному корыту направляется, а за ними пацана тащат двое охранников. Он на их плечах висит, еле ноги передвигает.

– Что это, мать его, за херня происходит?!

Приглядываюсь.

Походу не только бухнуть любит, но и кое-что покрепче. Не стыкуется. В моем файле Даня обрисован как трезвенник. Спортом занимается и вообще предельно чист. Дрянью не ширяется.

А как это все понимать?! Не вяжется. Как бы я этого мудака ни презирал, чутье бомбит, что здесь что-то не так.

Дэниел пытается сопротивляться, засекаю его вялое мельтешение, раскоординированные движения…

Интересно. Что там происходит? Парень слаб, либо обколот транками, либо навеселе, но с чего сопротивление?!

Вот это уже совсем интересно.

Охрана работает слаженно и прикрывают Серебрякова, еще мгновение и прицелиться будет невозможно.

Внутри все горит огнем и хочется всадить пулю в черепушку, решить проблему. Воспринимаю его соперником. Только где-то внутри ноет сердце обиженно и больно, скорее, тот ошметок, который остался. У меня в груди сплошные рытвины и зияющие раны.

Один выстрел и проблемы нет.

Но есть рыжая девка, которая мне встала поперек горла. Она за этого пидора в пламя и в воду, даже под меня легла бы. Идиот, чего не воспользовался?! Завалил бы и оттрахал по-жесткому, сразу бы все забыла. Выдрал бы так, чтобы больно кончать было, а я отпустил…

Все ждал, что сама придет, захочет, полюбит.

Ничему жизнь Джокера не учит…

Такие крали таких пацанов, как я, не выбирают.

Сжимаю зубы так, что скрежет слышу, пальцы сильнее обхватывают снайперскую винтовку. Оружие – мой единственный друг и соратник в этой долбаной жизни.

Фил Гринвуд никому никогда не был нужен, а вот этот вот дохляк…

Пальцы чешутся и желание не промахиваться растет. Все происходит в миллисекунды. Времени на раздумья больше нет.

Секунда промедления и упущу ведь сучонка.

В башке установка – бить в цель. Всегда выбивать десять из десяти…

– Фил, не убивай его… – голос в ушах нежный, болью пропитанный и страданием чистого сердца.

Глаза зеленные, бездонные слезами наполнены и отчаяние в них плещется, переливается через край.

– Промахнись, молю… все, что хочешь, Фил, все отдам, только пусть живет… он не виноват… Даня… – всхлип и плач…

– Все сделаешь?

– Да… – тихий шелест и боль.

Как выдержал. Как не придушил. Она ведь мне о любви к другому говорила…

Опять. Та, которую выбираю я, не выбирает меня. Шит. Мне на роду