Непоправимый брак - Евгения Горская

ребенка.

Миша обнял его за шею, у Бориса отчего-то едва не выступили слезы. Впрочем, ему простительно, он сильно получил по голове.

Совсем некстати, мешая полному счастью, мелькнула печальная и ненужная мысль, которая не в первый раз портила ему настроение. Мысль о неродившемся ребенке, которого никто не успел полюбить. И о женщине, которой не удалось увидеть свое дитя и перед которой Борис был виноват. Впрочем, мысль появлялась ненадолго, и он уже научился ее прятать.

О том, что забыл сказать жене, он вспомнил, когда они ехали домой.

– Он думал, что сумеет оборвать все концы, – пропуская перед собой бежевый «Рено», сообщил Борис.

Называть Петра по имени ему было противно.

– Думал, они его не вычислят, а они справились. Прислали ему письмо на электронную почту. Только он уже не успел его прочитать. В таких делах билет бывает только в одну сторону.

Он думал, что Инна начнет выспрашивать подробности, но жена прижалась лбом к его плечу и спросила:

– Как ты думаешь, мои родители счастливы?

– Конечно, – удивился Борис. – Они семья.

Объяснение было невразумительным, но Инна его поняла, она больше ничего не спросила, нехотя оторвалась от его плеча и стала смотреть на дорогу.

– И мы с тобой семья, – сказал Борис.

3 июля, суббота

Шли дни. Теплая весна сменилась жарким летом.

На сороковой Анфисин день Лера без предварительного звонка поехала к Регине Леонидовне. Боялась показаться лишней, но оказалось, что поступила правильно, других гостей на поминках не было, и Анфису они помянули втроем: Регина Леонидовна, ее муж и Лера.

Пару дней назад наконец позвонил Никита.

– Привет! – как всегда, весело и ласково сказал он. – Ужасно по тебе соскучился! Встретимся?

– Нет, – сказала Лера. – Извини, не могу.

– Почему? Ты занята сегодня?

– Я теперь всегда занята. Извини. – Она сбросила вызов, не попрощавшись.

Это было очень невежливо.

Вообще-то ей нечем было себя занять, кроме работы, но сегодня у нее был выходной.

После того как Бориса увезла «Скорая» и они долго объяснялись с полицией, Глеб, как и в прошлый раз, отвез ее домой.

Только в отличие от прошлого раза Лере хотелось, чтобы он не уехал сразу.

Он уехал, конечно. И ни разу не позвонил.

Ему незачем ей звонить. Она ему никто, случайная знакомая.

Жаль, что ей постоянно и сильно хотелось, чтобы Глеб позвонил и, как когда-то, предложил:

– Можно я тебя встречу вечером? Хочешь, сходим в ресторан? Хочешь, еще куда-нибудь?

– Да, – ответила бы Лера и честно призналась: – Мне хорошо рядом с тобой.

Нет, последнего говорить не нужно. Это можно сказать когда-нибудь после.

Она бы потом ему призналась, что рядом с ним ей всегда не страшно. Даже когда рядом стоит Петр с пистолетом.

Думать о Петре было больно. И о том, что с ним сейчас, – тоже. Лера старалась не думать, но у нее не получалось. Нельзя сочувствовать убийце, но она его жалела. Наверное, в этом было что-то ненормальное, что-то вроде стокгольмского синдрома.

Она сразу догадалась, что их убьют. Инна этого еще не понимала, на что-то надеялась, а Лера уяснила сразу, как только Петр взял ее за локоть. Он слишком усердно старался на нее не смотреть.

А потом, увидев Глеба, сразу поняла, что их не убьют. Глеб их спасет.

Телефон зазвонил, когда она решила пойти в ближайший парк позагорать. Около старого пруда этим летом поставили лежаки, и Лера уже несколько раз ими пользовалась.

Загорать было скучно, она не выдерживала дольше получаса и просто бродила по парку.

Бродить тоже было скучно.

Телефон зазвонил, когда она надела купальник.

На экране высветилось «Глеб». «Он звонит просто так, – предостерегла себя Лера. – Наверное, узнал что-нибудь интересное у полицейских и считает необходимым поделиться».

– Я о тебе все время думаю, – не поздоровавшись, сказал Глеб.

Надо было разыграть непонимание, но она слишком долго притворялась с Петром.

– И я о тебе, – честно сказала Лера. – Я рада, что ты позвонил.

– Хочешь, сходим куда-нибудь? – помолчав, спросил Глеб.

– Не хочу! – вздохнула она. – Хочу, чтобы ты приехал! Прямо сейчас.

– Я уже приехал, – почему-то перед тем, как это сказать, он опять помолчал.

Лера подошла к окну. Глеб стоял, прислонившись спиной к своей машине, и смотрел на ее окна.

День еще только начинался, но на улице было уже очень жарко, и в квартире тоже. Минуту назад ей казалось, что жара вконец измучила.

Она ошибалась, нет ничего прекраснее жаркого долгого лета.