Колдовство королевы - Брайан Наслунд

в жиденькой бороденке. – Ты служил в баларской армии?

– В хореллианской гвардии, – ответил Кастор.

– Да, конечно. Хореллианских гвардейцев, даже бывших, всегда легко отличить по напряженному развороту плеч. Что, империя была недовольна твоей службой?

– Это я был недоволен службой в империи.

– Гм. А что…

– Вард, я пригласил тебя не для того, чтобы ты расспрашивал Кастора о его прошлом. Выкладывай все как на духу.

– Тебя интересует Сайлас Бершад?

– Прошлым летом я выдворил этого мудака из Таггарстана, но сначала переломал ему все кости. По слухам, ему удалось выбраться из баржи, убить семерых моих людей, а потом проникнуть в императорский дворец и заколоть императора. Все это весьма сомнительно.

– Никаких сомнений тут нет и быть не может, – возразил Озирис Вард. – Сайлас Бершад убил Мерсера Домициана и несколько десятков хореллианских гвардейцев. – Он выразительно глянул на Кастора.

На лице Кастора не отразилось никаких чувств – ему было абсолютно безразлично, даже если бы кто-то вырезал всех хореллианцев до единого.

– Как ему это удалось? – требовательно спросил Вергун.

– В нем течет особенная кровь, которая позволяет заживлять раны с невероятной быстротой.

– Особенная кровь? Драконьи ссаки! – выругался Вергун.

– Особенности, присущие его крови, сами по себе редки, однако в широком смысле это распространенное явление. Вот, к примеру, твоя кожа. Ген альбинизма передается из поколения в поколение, но проявляется непредсказуемо. Вдобавок такая аномалия не дает никаких преимуществ, а вот ее недостатки…

– Ты догадываешься, что с тобой произойдет, если ты начнешь перечислять мои недостатки?

Озирис пожал плечами:

– Отсутствие кожного пигмента, конечно же, доставляет определенные неудобства, но этот недостаток меркнет в сравнении с твоим пристрастием к садизму, которое и позволило драконьеру уцелеть. Надо было просто-напросто отрубить Бершаду голову и заспиртовать ее в бутыли, вот как эти… – Он кивнул в сторону голов Девана и Лиофы. – Однако же я тебе очень благодарен, потому что в результате мне все-таки удалось заполучить его в свое распоряжение и лично провести кое-какие исследования.

Вергун прищурил глаза:

– Он все еще в твоем распоряжении?

– Как ни прискорбно, нет. – У Озириса задергался левый глаз. – А все так хорошо начиналось. Мы сделали очень важные открытия, составили новые формулы роста. Но к сожалению, у Сайласа Бершада есть очень пронырливые друзья. Он сбежал из моей лаборатории, прежде чем я приступил к самым важным опытам, а вдобавок устроил пожар и уничтожил все мое собрание исследовательских материалов. В общем, причинил мне катастрофический ущерб, от которого я еще не оправился. Однако же… следы моих трудов навсегда сохранятся в его крови. Что ж, для меня это слабое, но весьма любопытное утешение.

– А для меня нет. Ты сказал, что знаешь, где находится Сайлас Бершад.

– Нет, я сказал, что знаю, где он будет находиться.

– И где же?

– Полагаю, через несколько месяцев он снова объявится на своей родине.

– В Альмире?

– Да.

– И на чем основана твоя догадка?

– Предсказывать будущее очень легко, Вергун. Люди раз за разом повторяют одни и те же элементарные ошибки. Бершад вернется в Альмиру. А ты поможешь мне подготовиться к встрече с ним.

– Какая наглость!

– Отнюдь нет. Ни для кого не секрет, что ты восстановил численность отряда Змиерубов. Сколько у тебя сейчас воинов – девятьсот девяносто четыре?

«Тысяча три», – мысленно поправил его Кастор. Сегодня утром в Таггарстан прибыли с севера девять листирийских беженцев – они не вынесли ужасов, творимых баларами, и спрятались в трюме торгового корабля. Что ж, им самое место в отряде Валлена Вергуна.

– Ты же собрал такое внушительное воинство не для того, чтобы твои бойцы без дела кисли в Таггарстане, выбивая деньги из должников и неумело охраняя игорные заведения, – продолжил Озирис.

Вергун выковырял из зубов кусочек мяса.

– У тебя есть для меня выгодное предложение?

– Да. Я хочу нанять двадцать твоих воинов. Из тех, кто свободно говорит по-баларски и кого не укачивает в море. Это очень важно.

– И как это поможет мне отыскать Бершада?

– Поиски – это процесс, Валлен. Длительный процесс. Но он уже идет своим чередом.

– Мои люди не станут работать за пустые обещания и слухи, – сказал Вергун. – Особенно если ты не сообщаешь никаких подробностей.

– Подробности – дело тонкое. Их не следует обсуждать при посторонних. Но обещаю, что при первой же возможности я пришлю тебе пять бочек драконьего масла.

Вергун с невозмутимым лицом обдумывал предложение. Пять бочек драконьего масла стоили в двадцать раз больше, чем жалованье двадцати наемников.

– Естественно, если все пройдет успешно, мы продолжим наше взаимовыгодное сотрудничество. Отряд Змиерубов будет постоянно действовать в Альмире. Ты вернешься на мировую арену. Твои воины снова обретут заслуженную славу. Справедливость восторжествует: ты докажешь Бершаду, что все его старания в битве при Гленлокском ущелье были напрасны, а затем отправишь его в последнее плавание. Он умрет в душевных муках, ведь все, что дорого его сердцу, будет уничтожено.

Вергун по-прежнему хранил невозмутимое выражение, но это не означало, что такая перспектива его не прельщает. Кастор хорошо знал, что единственным чувством, не поддававшимся строжайшей, почти монашеской выдержке вампира, была ярость.

– Я дам тебе наемников, – сказал наконец Вергун и взял в руки нож. – Но если твоя затея прогорит, то я вырву сердце у тебя из груди и заставлю смотреть, как я его ем, прежде чем отправлю тебя в последнее плавание.

Озирис коротко поклонился, будто в ответ на учтивые слова, а не на угрозу людоеда.

– С твоего позволения я оставлю при себе тех троих, которых ты уже отправил в Бурз-аль-дун, а ты дашь мне имена и описание внешности остальных семнадцати, для оформления имперских пропусков. Будем держать связь через Гайла.

– Хорошо, – сказал Вергун и небрежно махнул рукой, давая понять, что ему не нужны ни Озирис, ни дальнейшие подробности.

Озирис поглядел на кинжал из драконьей кости:

– У тебя очень необычный столовый нож. Полагаю, он когда-то был собственностью Сайласа Бершада.

Вергун большим пальцем коснулся лезвия:

– Да.

– Похоже, он сделан из клыка серокрылого кочевника.

– Может, и так. Это имеет какое-то значение?

– Вряд ли. Просто любопытно.

Озирис снова поклонился и вышел.

Вергун продолжил трапезу.

– Я вижу, тебе не терпится что-то сказать, – обратился он к Кастору. – В чем дело?

Кастор только сейчас сообразил, что морщится, невольно выказывая свое отвращение.

– Извини, я…

– Кастор, не заставляй меня силой выпытывать твое мнение.

– Я никак не пойму, зачем нам о чем-то договариваться с этим поганым старикашкой. – Кастор скрестил руки на груди. – По всему Бурз-аль-дуну ходят жуткие слухи о Безумце. Говорят, он покупает трупы и сношается с ними. Это просто мерзопакостно.

Вообще-то, Кастор понимал, что обсуждает мерзопакостные поступки Озириса с тем, кто, возможно, ест человечину в шатре из человеческой кожи. Но ведь одно дело – пускать трупы на материал для шатра, а совсем другое – эти трупы пялить.

– Мне плевать, что он делает с мертвецами или с живыми людьми. – Вергун отправил в рот кусок мяса. – Поганый старикашка наверняка что-то скрывает, но все-таки способен доставить мне Сайласа Бершада. Именно этого я