Дельцы.Том I. Книги I-III - Петр Дмитриевич Боборыкин

его къ чему-нибудь пристроить.

— Ничего съ нимъ не подѣлаешь, — отозвался со вздохомъ Прядильниковъ. — За серьезное дѣло его не засадишь. Я ужь пробовалъ.

— Да вѣдь онъ къ сочинительству большую склонность имѣетъ?

— Да, вздоръ какой-нибудь. Весной онъ носился тутъ съ журналомъ.

— Съ какимъ журналомъ?

— Хотѣлъ журналъ издавать.

— Ну, и что-жь?

— Разумѣется, изъ этого ничего не вышло. Надобны деньги. Ему пообѣщали, такоіі-же все серьезный народъ, какъ и онъ. Да теперь у него опять изъ головы вылетѣло.

— Но вѣдь если его ни къ какому дѣлу не пристроить, онъ, пожалуй, и вправду женится. Вы, Петръ Николаичъ, пожалуйста, на него ужь больше не ворчите. Вотъ посмотримъ, какъ онъ себя покажетъ: захандритъ или во что-нибудь ударится.

— Какъ вы о немъ сокрушаетесь, — выговорилъ вполголоса Прялильниковъ и слегка смутился.

— Я вѣдь, на старости лѣтъ, спасаться хотѣла. Ну, вотъ теперь и начинаю. Ужь если я къ Алешѣ такія добродѣтельныя чувства возъимѣла, такъ недалеко мнѣ и до настоящего спасенія.

Она разсмѣялась и поглядѣла на Прядильникова, какъ-бы желая узнать: вѣрить онъ этому смѣху или нѣтъ.

— Будьте увѣрены, — сказалъ онъ: —Алешки я нп однимъ словомъ не потревожу,

— Мнѣ сдается, Петръ Николаичъ, — продолжала Авдотья Степановна: — что мы съ вами еще долгонько будемъ ухаживать около Алеши. Всякому свое. Онъ, видно, въ сорочкѣ родился. А я ему много благодарна.

— За что-же? — спросилъ удивленно Прядильниковъ.

— Какъ за что! Онъ первый заставилъ меня на себя оглянуться. Правда, мнѣ и до знакомства съ нимъ противны были людишки, которые около меня прыгали; а онъ во мнѣ это чувство еще сильнѣе разбередилъ. Онъ мнѣ проповѣдей никакихъ не читалъ, а все-таки добился того, что я теперь жизнь свою совсѣмъ мѣняю. Онъ этимъ не попользуется. Что-жь дѣлать!

Авдотья Степановна умолкла, и лицо ея сильно затуманилось. Прядильниковъ не зналъ, что ему сказать въ отвѣтъ на такія рѣчи.

А предметъ разговора, самъ Карповъ, лежалъ въ эту минуту на кушеткѣ въ своей комнатѣ и бранилъ себя за то, что поддался первому впечатлѣнію и прилетѣлъ изъ Москвы богъ знаетъ зачѣмъ. Его начинало глодать недовольство бездѣлья. Разрывъ съ Авдотьей Степановной, точно будто заканчивалъ цѣлый періодъ жизни, гдѣ у него не было другихъ заботъ, кромѣ любовныхъ похожденій. Въ Москвѣ онъ впервые оглянулся, и то, что писалъ Авдотьѣ Степановнѣ, было совершенно искренне. Но усталость отъ безпорядочной жизни вызвала въ немъ одну минутную реакцію. Какъ ни настраивалъ онъ себя въ супружескомъ направленіи, онъ очень скоро почувствовалъ, что все это — пустая игра. Настоящаго желанія вкусить женатаго довольства не было, потому что не было никакихъ жизненныхъ итоговъ, которые-бы давали возможность прочно успокоиться.

«Что-же мнѣ, наконецъ, дѣлать?» спрашивалъ себя Карповъ, теребя свою красивую бороду. «Мнѣ ужь подъ тридцать лѣтъ, наивныхъ самообольщеній мнѣ больше не ждать, карьеры я не составлю, да и нѣтъ во мнѣ никакого для этого зуда. Жить около Николаича я готовъ очень долго, но и онъ-то точно замотался. И зачѣмъ только я хлопоталъ о томъ, чтобы вывести его изъ міра наивныхъ увлеченій? Оставить-бы его на вѣки-вѣчные все такимъ-же младенцемъ. Куда онъ дѣнется безъ своей полемической возни? Настоящаго дѣльца изъ него никогда не выйдетъ. И пройдетъ еще мѣсяцъ, другой, онъ адски захандритъ. Развѣ тайная страсть къ Евдокіи…

Дойдя до этой мысли, Карповъ улыбнулся и началъ рисовать въ своемъ воображеніи картины, въ которыхъ Прядильниковъ занималъ роль перваго любовника.

«А что, если-бъ онъ такъ втюрился въ Евдокію, что готовъ былъ-бы возложить на себя вѣнецъ? Кто знаетъ! Быть можетъ, такое супружество сочетало-бы въ себѣ всѣ элементы довольства и благоденствія. Строго говоря, чѣмъ эта самая Евдокія хуже тѣхъ барынь, съ которыми я удалялся подъ сѣнь струй? Не только не хуже, но во всѣхъ отношеніяхъ авантажнѣе. Красива, очень не глупа, добрая баба и съ своею особою честностью, которая стоитъ честности барыпь, ищущихъ незаконныхъ привязанностей. У нея есть множество оправданій въ ея прошедшемъ. И если она теперь скажетъ «прости» штатскому генералу и ему подобнымъ, она ужь не вернется къ нимъ. Придется признать, что такая Авдотья Степановна окажется въ супружескомъ быту гораздо прочнѣе, чѣмъ любая изъ тѣхъ отроковицъ, которыя способны были-бы склонить меня къ браку.»

Движеніе мыслей Карпова дѣлалось все тоскливѣе. Женитьба представилась ему уже совершенною глупостью. Но на первый вопросъ: что ему дѣлать съ собой, онъ все-таки не находилъ отвѣта и чувствовалъ, какъ совершенно новое раздраженіе овладѣваетъ имъ. Въ этихъ думахъ засталъ его приходъ Прядильникова, который прямо подсѣлъ къ нему на кушетку, съ улыбающимся, очень довольнымъ и, вмѣстѣ съ тѣмъ, возбужденнымъ лицомъ.

— Что ты валяешься, Алешка? — говорилъ онъ, трепля его по плечу.

— А что-же мнѣ дѣлать, дифференцировать, что-ли?

Я, братецъ, позналъ тщету всего, даже пріятностей брака, не вкусивши ихъ.

— А ты полно вздоръ-то молоть. Ты мнѣ лучше скажи: что-же твои журналъ?

— Какой? — протянулъ удивленно Карповъ.

— Какъ какой! Твой еженедѣльный журналъ?

— Ты о немъ вспомнилъ?

— А ты развѣ совсѣмъ его похоронилъ?

— Какіе, братецъ, журналы теперь! Кому они нужны? И гдѣ такіе Митрофаны, кто-бы раскошелился на презрѣнный металлъ?

— Вотъ я объ этомъ-то и хотѣлъ съ тобой потолковать.

— О презрѣнномъ-то металлѣ?

— Да. Сколько тебѣ нужно?

— Тысячъ пять, шесть. Да ты подарить ихъ мнѣ хочешь? Гдѣ-же ты ихъ, примѣрно, добылъ? Многогрѣшную свою душу заложилъ, что-ли?

— Вотъ видишь, Алеша, — заговорилъ Прядильниковъ какъ-бы нѣсколько сконфуженно: — я думаю, что такія деньжата еще не богъ знаетъ какъ трудно достать. Ты только стряхни свою лѣнь, а мы тебѣ денегъ достанемъ.

— Да ты серьезно говоришь? — вскричалъ Карповъ, приподнимаясь на кушеткѣ.

— Да что-жь мнѣ тебя морочить.

— И ты обѣщаешь мнѣ, что къ новому году деньги будутъ?

— Будутъ. Будутъ раньше.

— Ой-ли! — взвизгнулъ Карповъ и вскочилъ съ кушетки, чуть не поваливши Прядильникова на полъ. — Коли ты въ сурьезъ говоришь, тогда мы начнемъ орудовать. Да! Если еще стоитъ изъ-за чего-нибудь тормошиться, такъ это изъ-за одного искусства! Если я и не подберу очень талантливымъ сотрудниковъ, я все-таки поведу дѣло на настоящей объективной почвѣ. Да ты, Николаичъ, не морочишь меня?

— Тьфу ты пропасть! — выбранился Прядильниковъ и даже сплюнулъ. — Говорятъ тебѣ толкомъ, что такую сумму можно будетъ достать, коли хочешь, и раньше новаго года.

— А коли такъ, веселися, вѣрный Россъ!

Карповъ схватилъ Прядильникова за обѣ руки и началъ съ нимъ вертѣться по комнатѣ. Покружившись, онъ посадилъ его на кушетку, а самъ сталъ одѣваться.

— Сейчасъ-же, — говорилъ оживленно Карповъ, охорашиваясь передъ зеркаломъ: — валю къ нѣкоторымъ мудрецамъ и заново составляю съ ними программу.

— И сейчасъ-жѳ съ ними напьешься.

— Это глядя по разсмотрѣнію. Но