Табу на вожделение. Мечта профессора (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

— И нет, я не планирую лишать тебя возможности хоть куда-то возвращаться после работы. Все гораздо проще. Я планирую лишить тебя… самой работы!

— ЧТО? — от возмущения ее голос сделался выше на пол-октавы.

— По крайней мере этой, — прозвучало бескомпромиссно.

— Но… нет, вы… а как же я…

— Успокойся! — сурово. — И внятно сформулируй мысль!

Приложив холодные ладони к своим пылающим щекам, Юля уставилась в одну точку, пытаясь в первую очередь выровнять дыхание. Но спустя пару минут, настойчиво игнорируя комок в горле, все же выпалила:

— Нет, я не понимаю! Какое вам-то дело до меня и моей работы?

— Твоя работа вредит твоему здоровью и твоей учебе!

— Единственное, что может действительно навредить моей учебе — отсутствие этой самой работы! — ощетинилась Юля. — Я не знаю, что вы задумали, но у вас ничего не получится, Марат Евгеньевич! Назимов при всех пообещал мне, что ни при каких обстоятельствах меня не уволит! Так что…

— Это правда — не уволит. Уперся рогом, — согласился Серп. — Но ты же у меня умненькая девочка — рано или поздно сама уйдешь!

— Зачем? Зачем вам это нужно? — упрямо вскинула подбородок. — Боитесь, что я в универе проболтаюсь о ваших похождениях? Расслабьтесь! Мне плевать!

— Боюсь! — прогромыхал мужчина, припечатав ее к месту разъяренным взглядом. — Очень боюсь, что Назимов не сможет защитить тебя! Что однажды все выйдет из-под контроля, и тебе придется перетрахаться с половиной клуба! Ты этого хочешь? Этого?

— Марат…

— Все, девочка! Тема закрыта!

От гнева Юлю почти заколотило. Но она нашла в себе силы промолчать.

Не перечить. Не возражать. Не подливать масло в огонь, пока он за рулем.

Вместо этого девушка смерила профессора испепеляющим взглядом, достала из сумочки телефон с наушниками и демонстративно вставила их в свои уши. Включив любимый трек на всю громкость, Попова снова отвернулась к окну, повторяя про себя точно мантру:

«Я справлюсь! Я справлюсь! Я со всем справлюсь!»

А следом:

«Он шутит! Юмор. Шутка. Просто шутка! Он не сможет заставить меня… или сможет? Черт! Конечно, сможет! Я ведь совсем забыла про Тоню! Про ребят. Про окно. Про свое проживание в общежитии, которое теперь… скорее всего… под большим-большим вопросом!»

Перехватив на себе его потемневший от гнева взгляд, Юля поняла: он готов повесить ее прямо на этих наушниках — с такой ненавистью мужчина взирал на ни в чем не повинный ядовито-розовый провод. Сокрушенно вздохнув, она вынула динамики из ушей и убрала обратно в сумку вместе с телефоном.

— Я так больше не могу! — прохныкала жалобно. — Давайте мириться!

— Я с тобой не ругался! — Серп вновь сосредоточился на дороге.

— Серьезно? Почему тогда смотрите так, будто убить хотите?

— Убить? — Марат внезапно улыбнулся. — Какая заманчивая перспектива!

* * *

От его хриплого голоса и завораживающего тембра ее кожа мгновенно покрылась крупными мурашками. А сердце надрывно затарахтело в груди.

Внезапно Юля поймала себя на мысли, что уже некоторое время неотрывно смотрит на губы своего профессора, невольно вспоминая вкус его поцелуев.

«Кажется… это было целую вечность назад! Целую чертову вечность!»

Действуя будто под гипнозом, Попова отстегнула ремень безопасности. Что собиралась делать, сама толком не понимала. Но испытывала просто дикую потребность придвинуться к этому мужчине ближе. Так близко, чтобы было возможно ощутить аромат его духов. От необдуманных поступков и до безобразия странных порывов Юлю спасло лишь одно — Каримов остановил автомобиль у главного входа в ее общежитие. Они приехали.

«Господи! — стыд опалил сознание. — Совсем с ума сошла!»

Почувствовав себя так, будто в разгар знойного летнего дня внезапно угодила в глубокий родник с ледяной водой, Попова выскочила из машины точно ужаленная, бросив напоследок короткое:

— Спасибо!

Однако, в этот раз Серп вышел следом за ней.

— Стоять! — велел грозно. Так грозно, что девушка не просто остановилась на месте, а развернулась и торопливо засеменила обратно. К нему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Да, Марат Евгеньевич?

— Я тебя отпускал?

— Но я подумала…

— Подойди! — хрипло. — Ближе!

С бешено колотящимся сердцем Юля подчинилась.

Встала совсем рядом, в полной мере ощущая на себе его подавляющую ауру.

— Показывай! — Марат кивнул на старое пятиэтажное здание.

— Что показывать?

— Сиськи, Попова! Свои охрененные сиськи!

— А? — ошарашенно.

Взирая на нее, как на конченую дуру, мужчина пояснил:

— Окно, Юля! Окно, через которое ты планируешь попасть внутрь!

Деваться было некуда. Ссутулившись под гнетом обстоятельств, Попова повела профессора за угол. Туда, где практически отсутствовало освещение.

Туда, где не было установлено ни одной камеры видеонаблюдения.

Туда, где пролегала их студенческая «дорога жизни».

— Вот! — ощущая себя предательницей, указала на нужную комнату.

Каримов скрестил руки на груди. Даже в темноте Юля видела, как гневно сверкали его глаза. Наконец спустя пару секунд напряженного молчания мужчина произнес… с обманчивой нежностью в голосе:

— Здесь высоко для твоего роста!

— Да нет. Не очень.

— Как ты забираешься?

— Обыкновенно!

Угрожающе нависая над ней, Серп повторил почти по слогам:

— Как. Ты. Сюда. Забираешься?

— Парни помогают, — призналась осторожно. — Подтягивают. Подсаживают.

— Подсаживают? — кривая усмешка. — Значит, прикасаются к тебе?

— Ну а… как иначе-то?

— То есть, — Марат накрыл ее плечи своими ладонями и скользнул вниз. По рукам. К запястьям. — Они трогают тебя здесь?

Юля задрожала от его близости. От жара, исходящего от его тела.

— Да! — прокаркала пересохшим горлом.

Каримов переместил ладони на ее талию. Крепко сжал.

Почти больно. Ревностно. По-хозяйски.

— Здесь?

Веки налились свинцом. Увлажнив губы, Попова подтвердила:

— Да!

В тот миг, когда он жадно смял пальцами ее ягодицы, Юля готова была безвольно повиснуть у него на шее. Особенно когда мужчина прохрипел:

— И здесь тоже?

Набрав воздуха в грудь, девушка зажмурилась и выпалила на выдохе:

— Нет! Здесь меня трогаете только… вы…

— Бл*дь! — процедил сквозь зубы профессор и с размаха впечатал Юлю в свое мощное жесткое тело. — Бл*дь, девочка!

Он тяжело дышал. Рвано. Надрывно.

И трясло его, похоже, ничуть не меньше. Однако, будто цепляясь за последние крохи самообладания, Каримов отстранился. Мертвой хваткой вцепился в ее ладонь и, ничего не объясняя, поволок за собой.

Глава 29

«Нет! — набатом звучал в голове ее чувственный голос. — Здесь меня трогаете только… вы…»

Убийственная фраза. Запредельная. Обезоруживающая.

И срывающая крышу к чертям собачьим! Взрослого здравомыслящего мужчину как ветром сдуло. Он испарился в одну секунду. В один миг.

Уступил место пещерному человеку. Зверю. Голодному хищнику.

Первобытный дикарь в нем требовал немедленно впечатать эту несносную девчонку в шершавую бетонную стену общежития и отыметь как последнюю дворовую суку. Дико. Беспощадно. Со свирепостью безумца. Так, чтобы она скулила на всю улицу, срывая голос, и ногтями штукатурку царапала. Так, чтобы губы свои кусала, его имя выкрикивала и требовала брать ее еще. Еще больше. Еще жестче. Еще быстрее.

А потом покорно опустилась бы перед ним на колени и… бл*дь! Представляя ее мягкие пухлые губы на своем члене, Марат вздрогнул, чувствуя, как по венам вместо крови заструился густой кипяток.

Его бросало в дрожь от собственных фантазий. В штанах стало тесно.

До боли. Да, он хотел этого. Хотел ее — свою собственную студентку.

Жаждал, как помешанный. Однако, прекрасно помнил, чем закончился их страстный порыв в прошлый раз. Отвращением. Отвращением в ее глазах.