Табу на вожделение. Мечта профессора (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Ту самую, которой он переключал рычаг коробки передач.

Большую. Грубую. Сильную. Испещренную крупными венами.

«Упс! Остановки! Восьмая… Девятая… Черт подери! Что я здесь делаю?»

Чудом не рассмеявшись вслух от нелепости ситуации, Юля тяжело вздохнула. Задумчиво покачала головой и в упор уставилась на Марата. Будто почувствовав ее взгляд, мужчина сжал губы в тонкую линию и крепче стиснул руль. Так крепко, что на пальцах побелели костяшки.

— Спрашивай! — буркнул недовольно, вновь вернувшись к созерцанию дороги.

После продолжительного молчания его голос звучал немного глубже и ниже, чем обычно. Он отзывался в ней странным трепетом. Предательской дрожью, невольно промчавшейся вдоль ее напряженного позвоночника.

Шумно сглотнув, Юля все же собрала мысли в кучу:

— Куда вы меня везете? — поинтересовалась на удивление спокойно.

Каримов как-то странно хмыкнул. Вскоре стало ясно почему.

— Когда садилась ко мне в автомобиль, тебя это не заботило! — бросил язвительно. — А теперь вдруг стало важно?

Насупившись, Попова зыркнула на профессора исподлобья:

— Да, теперь стало важно! Я хочу знать, куда мы направля…

— А что, если ко мне домой? — прозвучало тихо, вкрадчиво. — Что ты сделаешь в этом случае? Выскочишь из машины на полном ходу?

Она не смогла ответить на вопрос. Оказалась слишком шокирована перспективой провести ночь в его доме. Чувствуя, как от волнения замирает сердце и немеют пальцы даже на ногах, девушка уставилась на мужчину широко распахнутыми глазами. Заметив ее реакцию, Серп рассмеялся.

Но в том смехе не было и капли веселья. Лишь горечь и… сожаление.

— Что такое? — саркастически удивился. — Не хочешь ко мне?

Прикусив губу, Юля отрицательно замотала головой:

— Не хочу…

— Зря! — поцокал языком Каримов. — Мой дом не идет ни в какое сравнение с твоим пристанищем! А уж кровать — с твоей и рядом не стояла!

— Мягкая?

— Нет! Жесткая!

— В таком случае… чем же она лучше моей?

— Едва ли твоя кроватка имеет такой же крутой ортопедический матрас.

— Оу! — Юля машинально увлажнила свои пересохшие губы и тут же почувствовала на них его взгляд. Цепкий. Дьявольский. Напряженный.

Он смотрел так, будто прямо сейчас… поцеловать ее хотел. Дико хотел.

Он прямо пожирал ее своими глазами. И от одной лишь подобной мысли Попову кинуло в жар. Пришлось даже немного опустить стекло со своей стороны, чтобы остудиться. Чтобы хоть немного проветрить мозги.

— Звучит соблазнительно, — промямлила смущенно.

— А на деле проверить слабо?

— Проверять не собираюсь. Просто… поверю вам на слово.

— Как пожелаешь! — раздраженный, явно недовольный вздох. — В общежитие так в общежитие.

— Угу. Если вам несложно…

Ничего не ответив, Марат резко вывернул руль влево и направил свой автомобиль по совершенно противоположному маршруту.

И все бы хорошо. Но стоило ему произнести одно-единственное слово — общежитие, — как девушка вновь напряглась, вспоминая произошедшее.

Страх вполне реальных последствий навалился на нее тяжким грузом.

Мысли тоже особым спокойствием не отличались:

«Ох, Тоня, Тоня… вот это мы с тобой встряли! Страшно представить, чем все аукнется для нас! Как бы вообще из общаги не выгнали…»

Взывая к последним крупицам своего здравомыслия, Юля тихо обронила:

— Марат Евгеньевич…

— М-м-м?

— А… а что теперь будет?

Он прекрасно понял, о чем идет речь. Уголки его рта едва заметно дрогнули.

Однако с ответом почему-то не спешил. Молчание затянулось.

Наконец, когда Юля потеряла всякую надежду услышать от него хоть что-то, он все же заговорил:

— Не решил еще. У тебя есть какие-то особые пожелания на этот счет?

— Есть!

— Ну, давай! — скептически. — Удиви меня!

— Я прекрасно понимаю, что вы примете меры. Это неизбежно. И в какой-то степени даже правильно, с точки зрения устава общежития. Но…

— Но?

— Не хочу, чтобы всем стало известно, кто именно сдал вам ребят!

— Пытаешься Муравьеву защитить?

— Пытаюсь восстановить справедливость! — возмутилась Юля. — Вы же вынудили ее признаться и подставить нас всех! Вы надавили на Тоню! Естественно, она предпочла спасти себя, потому что боится вас до чертиков!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Каримов остановил автомобиль на светофоре и посмотрел на нее в упор.

— А ты? — раздался его мягкий зомбирующий шепот.

— Что — я?

— Ты не боишься?

— А должна?

На светофоре загорелся зеленый свет, и Серп рванул с места, уже в который раз оставив ее вопрос без ответа. Юля зябко поежилась, обхватывая себя руками и едва сдерживая внутри стон разочарования. Не клеился у них разговор. Никак не клеился. Оба были слишком напряжены, раздражены, замкнуты. И от этого становилось тошно. На душе. На сердце. В мыслях.

— Я обдумаю твою просьбу, — спустя некоторое время сухо заявил Марат.

На что Попова лишь смиренно кивнула, отворачиваясь к окну.

* * *

— Ты со своей припадочной подругой разобралась? — прозвучало внезапно.

Ей потребовалось не меньше минуты, чтобы сообразить, о ком идет речь.

«Кристина! Он спрашивает о Кристине и ловушке для нее!»

Перекинув волосы на одно плечо, Юля отрицательно покачала головой:

— Нет.

Вообще-то, она пыталась. Дважды звонила этой охреневшей сучке, но была проигнорирована. Затем девушка отправила Заболоцкой четыре сообщения, пытаясь договориться с ней о встрече и выманить на нужную территорию — в клуб. И вновь не получила абсолютно никакой обратной связи.

— Почему? — в голосе Каримова появились металлические нотки.

— Неделя выдалась тяжелая! — ехидно бросила Юля, сверля взглядом своего профессора. — Большая учебная нагрузка. Не было ни одной свободной минутки. Пришлось отложить наши с ней разборки… до лучших времен.

Серп понимающе хмыкнул и посоветовал со знанием эксперта:

— Не затягивай с этим. Я повторюсь: безнаказанность окрыляет!

На сей раз Попова оставила его замечание без ответа. Выразительно посмотрев на Марата, она демонстративно отвернулась к окну.

Ядовитые мысли отравляли ее разум. Отравляли все ее нутро.

«Совсем недавно ты сказал, что Илья поступил правильно, когда променял меня на нее! Ты был на ее стороне! На их стороне! И даже не извинился за свои слова! А теперь как ни в чем не бывало советы мне раздаешь? Советы, которые по-прежнему касаются меня и Кристины. А еще планируешь превратить мою жизнь в кромешный ад, лишив меня возможности хоть куда-то вернуться после работы! Да… да пошел ты со своими советами!»

— Не преувеличивай, Юля! — гневно рыкнул мужчина. — Понимаю твои чувства, но я такого не говорил! Научись меня слушать, в конце-то концов!

Вздрогнув от неожиданности, Попова медленно повернула голову и ошарашенно уставилась на Каримова, с запоздалым раскаянием осознав, что выпалила свою гневную тираду вслух. Вслух, черт подери!

«Я послала его! Открытым текстом. Ну, все! Он убьет меня!»

Страх сковал ее тело. Кислород внезапно закончился в легких — дышать стало нечем. Сердце пропустило удар, а потом зашлось в груди с запредельной скоростью. Пытаясь хоть как-то исправить ситуацию, она промямлила:

— Я… я…

— И тем не менее ты права, — протянул он, задумчиво вглядываясь вдаль. — Неважно, что я ощущал в тот момент. Неважно. Я не должен был говорить тебе подобных вещей. Это удар ниже пояса. И поверь, я этим не горжусь!

Будто не веря в реальность происходящего, Юля тихо уточнила:

— Вы что? Вы… извиняетесь?

— Пытаюсь! — отозвался мужчина после небольшой паузы.

Совершенно не представляя, как реагировать на его заявление, она часто-часто задышала, стараясь не разреветься подобно идиотке.

Нервно заламывая собственные пальцы, Попова лихорадочно пыталась подобрать слова, чтобы тоже попросить у него прощения за свои… действия.

Однако все мысли махом вышибло из головы, когда он снова заговорил: