Виктор! Виктор! Свободное падение - Ф. Скаген

Больше всего Грибанову хотелось пристрелить его, но он не рискнул. Антон Волков был не сторонником «мокрухи» в таких делах, к тому же он не знал, что его агент тайком провез с собой пистолет. Но пистолет может понадобиться для другого. Если с лодки категорически потребуют, чтобы он перерезал провода, он их прострелит. Что бы не случилось, возвращение домой запланированным порядком исключено. Он покинет Норвегию отдельно от лыжной сборной. Пусть они там в Осло изобретают что хотят — что он все еще не поправился или что лихорадка свела его в могилу. Это их проблема. У него в голове жила только одна мысль — вернуться живым в Москву, к Ларисе.

Он спрятал пистолет в набрюшный карман куртки и решил осмотреть окрестности, но тут страшный порыв ветра буквально сшиб его с ног. Он на четвереньках подполз к проснувшемуся передатчику:

— Кэп не в восторге от твоей просьбы. Над нами кишмя-кишит судами, да еще у берега можно пропороться на камнях.

Шторм 1899 года, в ужасе вспомнил он. Один из самых опасных для судоходства участков на всем побережье.

— Но у вас есть гондола?

— Да.

— Сколько времени ей требуется добраться до берега?

— Час, говорит кэп. В самом лучшем случае.

— Тогда давайте не будем терять времени. Я не могу больше оставаться здесь. Вот-вот могут появиться остальные.

— Остальные? Если их несколько и они выследили тебя, то мы, сам понимаешь, не можем вмешиваться в это дело.

— Почему не можете? Не понимаю.

— Нас же здесь нет!

Хоть его и трясло от холода, при этих словах он покрылся потом. Ни при каких условиях нельзя, чтобы норвежцы догадались о том, что русская подлодка подходила так близко к берегу, — в том числе и для того, чтобы НАТО не пронюхало о создании новой системы маскировки, незаменимой в военных условиях.

Но оказывается, всем наплевать, что его, агента Грибанова, возьмут в плен. Он не строил иллюзий относительно своей роли во всей этой заварухе. Но вдруг он не выдержит методов дознания и проболтается об операции? Настолько ли крепка у агента Грибанова самодисциплина, чтобы молчать во что бы то ни было, не говоря уж о том, чтобы проглотить ту капсулу?

Уговаривать капитана бесполезно, это ясно. Одна человеческая жизнь тут не значит ничего. Но он должен растолковать ему, что единственно надежный способ решения проблемы — это взять Грибанова с собой. Он перешел на деловой тон:

— В крайнем случае можно подождать, пока стемнеет. Мы не можем рисковать моим арестом. Мне отсюда до воды максимум десять минут. Если я обнаружу преследование, то спрячусь и выйду на связь ночью.

Он лгал вдохновенно. Откуда он знает, что на берегу без всяких признаков растительности есть где спрятаться? Наоборот, соваться туда наверняка опасно. Но он должен дать шанс себе — и Ларисе!

К тому же капитан подлодки не знает, как выглядит здешний лысый берег. Нельзя забывать, что спецслужбы приписывают советским тайным агентам сверхъестественные способности выходить сухими из любых передряг — об этом позаботились боевики и детективы.

— Шеф велел подождать.

Он лежал распластавшись на земле и как зачарованный смотрел на передатчик. За гребнем он видел спину обезвреженного им юноши. Он по-прежнему не шевелился. Потом на глаза ему попался гаечный ключ, которым он пытался раскурочить щиток. Может, пока суть да дело, довести работу до конца? Вместо этого он протянул руку, схватил ключ и сунул его в рюкзак. Следов оставлять не надо. Тут заговорило радио:

— Кэп говорит, что мы попробуем. Найди место на берегу точно на север от мачт. Если путь свободен, мы немедленно высылаем гондолу. — Он почувствовал невыразимое облегчение. Конечно, они не могут бросить товарища на произвол судьбы и неприятеля. — Но мы ничего не обещаем. Никаких судов не видно?

Грибанов обернулся и поднял голову. Несколько минут назад мелькнула моторка, но сейчас все было тихо. За исключением самого моря. Оно пенилось, и белая пена казались неестественной на фоне черного неба. Сможет ли гондола пройти? Это маленькое судно на самом деле представляет собой микроподлодку. Она хранится в одной из труб торпедного аппарата и по форме напоминает ракету. С двумя матросами на борту она может выпускаться в более-менее глубоких прибрежных водах. Она снова заговорил в передатчик:

— Нет, никаких судов не видно.

— Найди место, где достаточно глубоко для гондолы. И постоянно держи с нами связь.

— Слушаюсь, товарищ.

Он вмиг спрятал радио в рюкзак и высунул антенну. Пришлось застегнуть клапан, потому что шнуровку он вынул связать шпиона. Он лежал по-прежнему неподвижно, но Грибанов угадывал его дыхание. Последний раз осмотрелся по сторонам. Увидел красную крышу машины — АВИС будет не в восторге, когда ей сообщат, что машина найдена брошенной на Фрейе. Дорога вилась по горной пустоши как серая выцветшая ленточка. Внизу — треугольник мачт и крыши Титрана. Но никаких преследователей. Норвежец сблефовал или солдаты в камуфляже рассеялись цепью вдоль берега? Во всяком случае, в дело наверняка посвящены многие, иначе парень не пер бы так на рожон.

В мачтах над ним угрожающе гудел ветер, как зверь в смертной опасности. Это ненадежное место для укрытия.

Он повернулся и пошел на север. Миновал валун, за которым недавно укрывался от ветра. И пошел прямо вниз к морю. Он полубежал по вереску и сбавлял ход, когда сапоги начинали скользить на каменных проплешинах. Потом склон резко обрывался, а у самой воды переходил в более ровное плато.

Добравшись до обрыва, он понял, что ошибся. От плоскогорья его отделял небольшой пролив. Горы высились не на его стороне, они были частью холма, даже гряды холмов по ту сторону пролива. Он изучил карту недостаточно тщательно. Как же он не предусмотрел, что ему придется покидать Норвегию таким путем?

Но это преодолимое препятствие. Он сполз вниз к опутавшим камни водорослям и посмотрел на воду. Если тут слишком глубоко, чтобы перейти вброд, он как-нибудь одолеет двадцать-тридцать метров вплавь? И вроде там, левее, канал уже? Он запрыгал вниз по скалистому склону, перескакивая небольшие расщелины и все время поглядывая на пролив. Может, ему повезет: пролив окажется просто узенькой бухтой и ему не придется мокнуть. Он все заметнее удалялся от домов Хьервогсюнда, что тоже его радовало. Задыхаясь, он обогнул утес и взглянул на запад. Никого не видно, но и канал нище не кончается. Только становится шире. Значит, все-таки придется плыть.

Как быть с передатчиком? Рисковать им он не может, это его единственная связь с миром. Волков говорил, что он водостойкий, но…

Но и выбора нет. Ему надо на другой берег. Вопрос не в том, боится ли он, крепкий мужик Виктор Иванович Грибанов, воды. Он действительно прекрасный пловец, но плавать в одежде и с рюкзаком ему не приходилось. К тому же — выдержит ли он такой холод? Это не Черное море летом. Огромная серая птица закричала над ним в завываниях ветра, и он содрогнулся.

Он вернулся к самому узкому месту и спустился к взморнику. Метров пятнадцати в ширину, не больше. Если б было два-три, он бы даже не вымок. Сейчас он сидел под скалой, и ветер не доставал его. Но долго ли выдержит его организм, когда он окажется на холмах, где погодка еще та — это он видел по дыбящимся языкам пены? Новый ищущий взгляд по сторонам — в сумасшедшей надежде, что провидение тем временем соединило материк и холмы. Но нет. И даже никакого бревна, чтобы на нем переправиться. Или хоть какого ящика, чтобы не промокли рюкзак и радио. Он сжал зубы и вошел в ледяную соленую воду.

Хотя он и настроился справиться с холодом, но это оказалось нестерпимо. Вода не может быть намного ниже нуля. Он оттолкнулся и поплыл чем-то вроде кроля. Но рюкзак тут же набряк и камнем потянул его вниз, он едва мог высунуть голову. Он с ужасом понял, что тонет. Назад! Скорей назад! Он махал и колошматил по воде руками и, почувствовав ногами дно, рванул к скале. Господи Боже, как же хочется выбраться отсюда, дойти до дороги и укрыться в теплой машине! Нельзя. Наверно, там уже тянутся к мачте солдаты. Надо попробовать еще раз — никакого другого выхода нет.

Рюкзак, подумал он. Просто пудовый. Дрожащими руками отстегнул клапан. Елкин корень, инструмент! Еще б тут не потонуть. Клацая зубами, он выкинул в канал разводной ключ, кусачки, плоскогубцы. Туда же отправился бинокль. И телевик.

Не хватало фотоаппарата. Он лежит на заднем сиденье машины. Вместе с отснятой пленкой. Остается только надеяться, что подлодка зафиксировала все необходимое. Рано или поздно полиция выяснит, что аппарат принадлежит Ествику, но это уже не играет никакой роли. Даже не страшно, если он забыл в машине что-нибудь, что расскажет полиции о том, что машиной пользовался русский шпион. Нет, в чемодане нет ни нитки советской. В худшем случае они сообразят, что под псевдонимом Эйнар Стиген скрывался норвежский предатель, которым бесследно испарился во время пребывания на Фрейе. Если вообще не потоп в проливе. В любом случае он довольно эффектно покинул сцену.