Закат империй - Александр Лайк

— В чем задержка? — не давая Клегену опомниться, спросил Альрихт.

Сейчас самое главное — не позволить старому хрычу говорить больше двух фраз подряд, думал он. Или он меня увязит в своем невообразимом многословии.

— Нет Кольмина, гроссмейстер, хотя он был оповещен еще с самого утра, одним из первых, и многие другие отсутствуют, в том числе до сих пор не появились…

Две фразы? Наивный, Клеген умеет говорить вообще одной фразой длиной в час!

— Не надо мне декламировать список отсутствующих, господин Клеген. Сколько человек собралось к настоящему моменту?

— Э-э… из девяноста восьми коллег, находящихся сегодня в Фенгеблате, здесь присутствуют шестьдесят девять, гроссмейстер…

— Коих достаточно, чтобы. — твердо сказал Альрихт.

— Простите?

— Более двух третей Внешнего круга, господин секретарь. Кворум.

— Да, но…

— Мы не можем больше ждать, Вюр, — Альрихт резко перешел на дружеский, почти что панибратский тон. Он хорошо знал, что именно эта манера разговора совершенно сбивала Клегена с толка и заставляла его стушеваться. — Будьте добры подготовить все к началу заседания, коллеги уже собираются в ложе.

Он быстро вышел. Оставалось сделать всего одно, но чертовски важное дело. Где, черт побери, этот проклятый Морена? Найти Морену и начинать…

— Муав, я прошу прощения…

— Я оповестил всех, господин гроссмейстер. И предупредил мажордома, что бордель, простите, кабак закрывается.

— Отлично, благодарю вас. Вы не видели сегодня господина Морену?

— Он пришел около получаса тому назад, господин гроссмейстер. Незадолго до полудня. И сразу ушел в лабораторию.

— Спасибо, Муав.

Черт побери, в этом доме еще есть люди, которые пользуются лабораторией? Ох, Морена, на очередной донос нарываешься! Даже на внеочередной.

Альрихт так давно не был в лаборатории Коллегии, что несколько мгновений стоял на перекрестке коридоров, соображая, куда свернуть, и ругая себя последними словами.

Ирчи был внутри. И если бы кто-нибудь — да хоть бы даже и Миштект Кюйвиятейльтли — увидел, чем он тут занимается, то доносы бы прекратились раз и навсегда. Зато начались бы разговоры о психическом состоянии несчастного чародея.

Ирчи играл. Играл сам с собой, устроив на тяжелом лабораторном столе импровизированное поле боя и выпустив на него две армии крошечных фантомов. С некоторым изумлением Альрихт, не чуждый военной истории, заметил, что Морена переигрывает заново Бетранскую операцию Уртханга. На стороне хайсыгов.

Вот маленький засадный отряд хайсыгов, так и не вступив в бой, резко отходит к отрогам хребта Узири, вот от него отделяются шустрые одиночки-вестовые — или разведчики? Ага, вот оно что… Одиночки провели мгновенную рекогносцировку, определили, куда движутся наиболее крупные группы, отброшенные с поля боя после прорыва фронта, и бросились им наперехват. А там, на поле Уртханг начинает идеальное фланкирование слева — красота какая, черт побери! Левый фланг хайсыгов получает неожиданный удар изнутри, со стороны прорыва. Но не пехотный, как можно было ожидать, и даже не конный — нет, группа, осуществившая прорыв, стремительно уходит вперед, на плечах отступающих, а выступившие вперед скрытые до часа лучники со скоростью один выстрел в четыре удара сердца накрывают внутренние ряды хайсыгских копейщиков, уже не закрытых ни щитами в рост, как закрыт самый передний ряд, ни товарищами, ни даже воинами Ника. Диагональный шквал буквально захлестывает строй хайсыгов, и там, где он прогулялся, остаются невосполнимые бреши. От нашего левого фланга — вашему левому флангу. Будем здоровы.

Правый фланг хайсыгов встрепенулся и двинулся вперед, окончательно ломая строй. Отбросить дерзких имперских лучников, или хотя бы отвлечь, чтобы спасти товарищей, дать им перестроиться! И лучники вынуждены отступать, а вперед выдвигаются регулярные мечники; да, Уртханг не любит отвечать на языке противника, он навязывает свою игру. Раз на него двинулась ощетинившаяся длинными копьями фаланга, значит, против нее следует бросить бронников с короткими мечами и крепким щитом на левой руке. И вот уже имперские мечи обрубают древка копий, но все-таки мечники отступают, пока что медленно отступают, и отступают за их спинами лучники, разворачиваясь в новый порядок. Этот натиск вроде бы удался хайсыгам, но…

Но в результате Никова группа прорыва прошивает всю глубину фронта без помех, некому попытаться ударить по ней с фланга или в спину. Войска левого фланга, сдерживая продолжающееся давление по основной линии боя, одновременно пытаются перегруппировать своих щитоносцев, чтобы прикрыть обнаженный бок от повторного обстрела, да еще надо сомкнуть ряды, но при этом не помешать своим же раненым, пытающимся отойти в тыл, или хотя бы не затоптать их… А правый фланг связан вынужденной атакой, и коварные бронные мечники все отступают, но не преследовать их нельзя, ведь с той же легкостью они, мерзавцы, могут и наступать, стоит только опустить копья и позволить им подойти на дистанцию удара.

Мечники начинают какую-то странную концентрацию сил на собственных флангах. Что задумал стратег Империи? Мечники все сильнее и сильнее раздаются в стороны, кажется, сейчас хайсыги прорвут строй. Зачем это? Ведь это может быть опасно!

Сигнал. Мечники сами разрывают свой строй посередине и бросаются вперед двумя колоннами. И левая забирает все левее, а правая все правее, вминаясь в копейный строй и обтекая его с флангов.

А в бойцов хайсыгского центра, продавливающегося между атакующими колоннами, как тесто между пальцами, в упор входят две сотни хигонских стрел. И через четыре удара сердца — еще двести. И еще. Но сбежать из этого смертельного коридора некуда, по бокам — проклятые мечники Ника Уртханга. И укрыться за щитом, выжидая, тоже нельзя. Пробегающие мимо мечники почти без замаха коротко бьют по ключице. И уходят дальше.

Рассеченный на три части и атакуемый по всем направлениям правый фланг хайсыгов прекращает сражение. И существование.

А на левый фланг, со стороны центра, от разрыва, налетает гордость имперской армии, гвардейская конница Дамирлара. Бешеные кочевники. Ястребы Песков.

Группа прорыва прекращает преследование и для порядка легонько пинает сопротивляющихся в спину. Те оглядываются и проявляют чудеса сообразительности. Но пленных в этом бою не берут, так что схватки с запертыми группами становятся еще ожесточеннее. Зато те, кому есть куда бежать, бегут уже не оглядываясь. Уртханг очень умный, очень хитрый, так что бежать есть куда почти что всем.

Многотысячного хайсыгского войска больше нет. Есть только много тысяч все потерявших, оглушенных неожиданным крушением, бегущих куда-то растерянных людей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});