Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я своим ключом отпираю дверь нашей уборной, там рядом с бочкой сидит крыса. Она пристально смотрит на меня черными блестящими глазами-бусинами.
Встретившись с ней взглядом, я чувствую, что с моих глаз, как говорится, спадает пелена. Кажется, будто вспыхивает яркий свет, как от ветровой спички, и я вижу крысу всю целиком, во всей ее сущности. Отвратительная морда, черные воронки ушей, облезлый затылок, покрытая коростой спина, голый хвост, змеей извивающийся у передних лап, — все это с беспощадной ясностью предстает перед моим взором.
Господь знал, что делает, когда ради нашего же душевного покоя снабдил нас для ежедневного употребления несколько затуманенным зрением, способным воспринимать вещи по частям, а не в их устрашающей целостности.
Я отскакиваю назад и захлопываю дверь.
— Марта! Марта! — ору я. — У нас в уборной крыса!
Марта неуклюже бежит через двор.
— Что? Где? — кричит она на бегу таким голосом, словно сердито обвиняет меня в беспорядке.
Я, дрожа, показываю на дверь. Марта упирает в бока красные руки и взглядом оценивает обстановку. Потом она показывает мне на дырку в двери у самого пола и командует:
— Смотри, чтобы она не выскочила через эту дырку, я сейчас… Заткни дырку ногой!
И она убегает. Заткни дырку ногой!
Я не смею ослушаться. Слово Марты у нас во дворе равносильно закону, я даже не смею представить себе, что может произойти, если я ослушаюсь. Лучше пойти на верную смерть или встретиться с самим дьяволом.
Крыса скребется в дверь. Заткни дырку ногой!
Я решаюсь на верную смерть и на встречу с самим дьяволом.
Я затыкаю дырку ногой.
Марта семенит через двор за шваброй. Когда она бежит обратно, я уже чувствую крысу. Я ощущаю скрежет ее зубов своим бедром, и сведенными мышцами живота, и похолодевшей кожей затылка. Крыса грызет мою подошву.
Но я не отнимаю ногу, я не осмеливаюсь на это, потому что Марта не спускает с меня глаз, пока она бесконечно долго бежит ко мне через двор, стуча деревянными башмаками. Я плачу, не подозревая об этом, только слышу тихие жалобные всхлипывания. Оказывается, это мой голос.
— Выпускай эту бестию! — приказывает Марта. Она стоит, широко расставив ноги и подняв швабру, и ее лицо, как всегда, невыразительно и полно тупой решимости.
Я отпрыгиваю и тяну за собой дверь. Я не вижу удара, направленного в открывшуюся щель, но слышу его глухой мягкий звук, который отдается эхом во всем моем теле. Марта отступает на шаг и по привычке упирается рукой в бок. Но вот рука ее бессильно соскальзывает с бедра, плечи опускаются и черты лица застывают в изумлении.
— Что, не нравится? — спрашивает она, как бы не понимая, и отступает еще на один шаг, потому что крыса, стуча коготками по цементному полу, направляется прямо к ней. У крысы выбит глаз и перебита передняя лапа. Она ковыляет, почти касаясь моих башмаков, но я не отодвигаюсь.
— Что, не нравится? — кричит Марта и бьет снова, бьет с яростью. Она хочет ударить еще раз, но, подняв швабру, вдруг, словно против воли, делает плавное, мягкое движение. Швабра падает у нее из рук, и я вижу, как Марта бежит к дому, прижимая к щекам сжатые кулаки, и мне кажется, будто в ней что-то надломилось.
Я остаюсь в сарае наедине с крысой. Я прохожу мимо нее, глаза мои отказываются смотреть, уши глухи, я слышу только один высокий звук, звенящий у меня в голове.
В дверях я спотыкаюсь о швабру и останавливаюсь в нерешительности, не понимая, что со мной происходит. Какая-то непреодолимая сила заставляет меня нагнуться, поднять швабру и замахнуться ею, как для удара.
— Что, не нравится? — испуганно шепчу я мертвой крысе. — Что, не нравится?
Крыса дергается, по ее туловищу пробегает дрожь, и от этого кажется, что ее живот поднялся и опустился. Я чувствую, что при виде крови, сочащейся у нее из угла рта, к горлу у меня подкатывает тошнота. Я бросаю швабру и убегаю. И когда я оказываюсь в укромном уголке возле помойки, меня начинает рвать.
По ночам мертвая крыса приходит и ложится ко мне на грудь. Она приходит почти каждую ночь.
Я знаю, что, как только дверь спальни закроется и за ней исчезнет свет, горящий в гостиной, крыса начнет подбираться ко мне. Я лежу с открытыми глазами и смотрю в темноту. Не спи. Пока ты не спишь, она не придет. Не спи. Веки мои становятся все тяжелее, темнота вокруг сужается. Не спи. Не…
Я слышу, как ее коготки стучат по полу. Но не могу пошевелиться. Крыса тихо сопит у спинки кровати. Мои холодеющие бессильные руки лежат на одеяле. Я сдаюсь, лежу съежившись и прижав к подбородку ослабевшие ладони, словно плод в утробе кошмара, а голова крысы с выбитым глазом и кровью, сочащейся из угла рта, принюхиваясь, поднимается над спинкой кровати. Потом крыса мягко прыгает на перину и медленно-медленно, волоча перебитую переднюю лапу, ползет ко мне. Она растет, делается такого же роста, как я, тяжело наваливается мне на грудь, смотрит на меня черными глазами-бусинами и дышит мне в лицо теплым, пахнущим рвотой дыханием.
Я просыпаюсь от прерывистых рыданий. Несколько минут спустя я понимаю, что эти рыдания принадлежат мне.
Иногда дверь отворяется и свет из гостиной врывается в мою темноту.
— Мне послышалось, что ты плачешь. Что случилось?
— Сон приснился.
— Какой сон? Страшный?
— Мне приснилась…
Нет. Я не смею рассказать о крысе. Если я снова предам ее, что она сделает со мной на этот раз?
— Я забыл.
— Ну, вот видишь. Значит, ничего страшного. Спи спокойно.
— Пусть у меня горит свет. Можно?
— Нет, ведь ты уже большой мальчик. Спокойной ночи.
Темнота. Лежи с открытыми глазами. Не спи. Это крыса сопит у спинки кровати.
Может, позвать кого-нибудь?
Нет, я боюсь предавать ее. Мне остается только ждать. И так ночь за ночью.
Если хочешь испытать ужас, лежи один в темноте и жди крысу.
Она еще ни разу не подвела. Она надежный товарищ.
Когда я прохожу во дворе мимо Марты, она смотрит сквозь меня, словно меня тут и нет. Жильцы нашего дома говорят, что она вдруг начала худеть. Стала рассеянной, теперь она может замечтаться среди работы. Что-то надломилось в ней в тот день, да так и осталось. Ее лицо словно развязанный узел, углы рта бессильно опущены книзу. Рот ее напоминает рот крысы. Мне приходится отводить глаза.
Но однажды я все-таки встретился с ней взглядом. Я играл во дворе; очевидно, была суббота и время уже перевалило за полдень, потому что Марта вышла на крыльцо с ведром и шваброй. Когда я случайно обернулся, она стояла и через плечо пристально смотрела на меня косым взглядом. Я резко остановился, и все во мне сжалось, ибо мне почудилось, будто ползущая тень почти коснулась моих башмаков.
А ведь она смотрела на меня так, словно я — это крыса.
Петер Себерг
Вмятина
Перевод В. Мамоновой
Локе крался вдоль стены, держа хлопушку наготове.
Маленькая кучка мух, штук семь-восемь, четыре из которых (две и две) заняты были совокуплением, сидела еще в углу возле двери на веранду, за шторой.
Локе прицелился, рассчитал траекторию и с оглушительным треском обрушил на стену пластмассовую лопаточку.
Одна муха, жужжа, снялась с места.
— Семерых за раз, — пробормотал Локе, успокаиваясь.
Он придирчиво осмотрел кухню. Беззаботная муха-дуреха кружила в разведке по белому потолку. Он подкрался к этому месту, пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться, положение было неудобное, но он стиснул зубы, махнул вверх и не достал как следует, муха бочком вылезла из-под хлопушки, расправила крылья, тут он пристукнул ее легким шлепком, пришедшимся на заднюю половину тела, но она продолжала ползти, ну-ка еще разочек, теперь готово, он соскреб ее с потолка. Неаккуратно получилось.
— Живучая, чертовка, — проворчал он.
— Да брось ты, — сказала Трутти, помешивая в кастрюле.
— Мух надо истреблять, — сказал Локе.
— Будто их много, — сказала она.
— Они действуют мне на нервы, — сказал он. — Я не желаю сидеть в загаженной кухне. Они жужжат и спариваются. Прикажешь спокойно смотреть, как они спариваются у меня на глазах?
— Подумаешь, — сказала Трутти, — даже интересно.
— Все равно ничего не видать, — сказал он, — только догадываешься.
— Оставь ты их в покое, — сказала Трутти, — не обращай внимания.
— Они лезут в пищу, — сказал он и встал со стула.
Он подкрался к стене. Там сидела муха. Он прихлопнул ее точным ударом. Ага, еще одна. Так, готова. Мухи сыпались дождем. Еще одна возле двери. Обреченная на смерть, она в последний момент почувствовала спасительный страх, видно только что залетела с холода, чувствительность не утрачена, от тепла они делались ленивы и самоуверенны. Муха взвилась, увернувшись от удара, ныряющим учебным самолетиком пересекла по диагонали кухню, потыкалась у стены, вернулась по диагонали же обратно к двери на веранду, скользнула вдоль окна, ударилась легонько об стекло, кувырнулась, но тут же оправилась, сделала вираж и полетела опять наискось к входной двери.
- Современная французская новелла - Андре Дотель - Рассказы
- Современная вест-индская новелла - У. Артур - Рассказы
- Современная нидерландская новелла - Белькампо - Рассказы
- Современная норвежская новелла - Густав Беннеке - Рассказы
- Дивное лето (сборник рассказов) - Карой Сакони - Рассказы
- Шаманы гаражных массивов (СИ) - Ахметшин Дмитрий - Рассказы
- Записки музыковеда 2 - Игорь Резников - Рассказы / Проза / Публицистика / Прочий юмор
- Короткие рассказы (СИ) - Огнев Иван - Рассказы
- Верный - Александр Хьелланн - Рассказы
- Усадьба пастора - Александр Хьелланн - Рассказы