Культура Два - Владимир Паперный

Внутри Главного павильона, чтобы ликвидировать его «обезличенность», решили сделать подвесной кессонированный потолок. 2500 кессонов изготовили из гипса. Они весили 30 тонн, и, естественно, пришлось усиливать легкие временные деревянные фермы потолка. В 1940 г. один из кессонов упал. Это было расценено как вредительство – ведь кессонированный потолок в конечном счете изображает небо, и падение кессона – это падение нашего неба. Как ни странно, это почти и было вредительством, во всяком случае, это один из немногих в культуре 2 случаев, когда вред был причинен почти сознательно, забота о состоянии сооружения была принесена в жертву комфорту: на чердаке работали рабочие, которым лень было спускаться вниз в туалет, поэтому они использовали кессон в качестве унитаза (Алексеев, с. 12 – 13). Жаль, что этого сюжета не знал Н. С. Лесков, когда писал свой «Загон». Впрочем, комиссия, расследовавшая падение кессона, до истинной причины так и не добралась, и никто из вредителей, к счастью, не пострадал. Пухлый том отчета комиссии, составленный профессорами и академиками, заканчивался утверждением, что кессон упал из-за перекристаллизации гипса. Кто знает, может быть, от этого и бывает перекристаллизация гипса?

За четыре месяца до окончательного срока открытия выставки Н. С. Хрущев, которого только что сделали первым секретарем ЦК Украины, осмотрел украинский павильон и остался им недоволен. «Украина – житница Советского Союза, – сказал он, – а павильон хуже павильона Москвы». Может показаться, что слова Хрущева нарушают свойственную культуре структуру иерархии, но это не так. Каждому отдельному элементу этой структуры свойственно тянуться ввысь, стараясь обогнать другие элементы. Каждому руководителю свойственно стремление поднять руководимое им учреждение выше других. Хрущев недоволен, что павильон Москвы лучше павильона Украины, и требует последний сломать и построить заново, но точно так же поступал Хрущев в 1937 г., когда он был первым секретарем МК ВКП(б): он приказал сломать и построить заново павильон Москвы, потому что тот был, по его мнению, хуже остальных, в частности, павильона Украины. Каждый элемент иерархии тянется ввысь, но одним культура позволяет расти, а другим – нет. В конечном счете иерархия павильонов ВСХВ повторяла общую для культуры схему: павильон Украины на выставке был, а павильона РСФСР не было, поскольку был главный павильон, то есть РСФСР и СССР для строителей выставки были синонимами (вспомним, что и в Союзе архитекторов не было российского отделения). При этом на выставке был павильон Москвы, а павильона Киева не было.

Хрущев потребовал сломать павильон Украины, но за оставшиеся четыре месяца успеть построить новый было трудно. Алексеев придумал такую вещь: внутри павильон оставили, как он был, а снаружи его обстроили фасадами нового павильона, и уже потом, зимой 1939 г., перестроили и внутренний павильон. Эта процедура – обстраивание старого сооружения новым фасадом – очень характерна для всей советской архитектуры. Так поступала культура 1 с дореволюционными постройками (здание МПС И. А. Фомина вокруг Запасного дворца Екатерины II у Красных ворот, здание крематория С. Е. Чернышева вокруг недостроенной церкви Серафима Саровского и Анны Кашинской в Донском монастыре, поликлиника ЦК ВКП(б) Б. М. Иофана перед домом Шереметева на Воздвиженке). Так поступала культура 1 1960-х годов с постройками враждебной ей культуры 2 (те же самые павильоны ВСХВ – ВДНХ обносились фасадами из штампованного алюминия, имитировавшими современные методы строительства). Надо полагать, что так же будет поступать складывающаяся культура 2 с «мрачными коробками», как она их уже называет, 50 – 60-х годов.

Во время перестройки павильонов каждый автор старался сделать свой павильон выше (вспомним, что «приземистость» следовало преодолеть и Дворцу Советов). Этого можно было достичь лишь, как пишет С. Алексеев, «путем устройства сплошных оштукатуренных парапетов по всему периметру стен» – такими парапетами, занимающими иногда по высоте до двух-трех этажей, было снабжено в Москве огромное количество домов, построенных в 40 – 50-е годы. В результате крыши представляли собой гигантские бассейны, заполнявшиеся зимой снегом. Нетрудно представить себе, что происходило весной. Не следует поэтому удивляться, что внутри павильонов, как пишет Алексеев, «все время стены были мокрыми». То, что с этим мирились, можно объяснить, видимо, только пафосом воды и прохлады.

Первого августа 1939 г. состоялось торжественное открытие выставки. Но и тут не обошлось без вредительства. Когда директор выставки академик Н. Цицин потянул за трос, чтобы поднять флаг выставки, трос заклинило и флаг не поднялся. Когда флаг поднимали в следующем году, этому вредительству было заранее противопоставлено антивредительство: Цицин тянул за фальшивый трос, а спрятанные наверху в башне рабочие тянули за настоящий. Так, хитростью, удалось поднять сельское хозяйство на нужную высоту.

Итак, повторим: культура 2 не верит в случайность плохих событий. За каждым плохим (как и за каждым хорошим) событием стоит чей-то умысел. Приведем еще несколько примеров «вредительства» в области строительства и архитектуры. Тексты культуры 2 утверждают, что вредители:

«бросали сверху в ствол шахты камни» и засовывали «гвозди в насосы» при строительстве метро, распространяя при этом клеветнические слухи, что на кессонных работах люди «теряют способность к половой жизни» (Как мы строили метро, с. 14 – 16); заодно вспомним и о тех гвоздях, которые, по словам Вышинского, подбрасывали в масло Бухарин и др. (Conquest, с. 768); нарочно не соблюдали «горизонтальность рядов кладки и вертикальность стен» при строительстве дома рабочих завода «Станколит» (АГ, 1935, 3, с. 4); при планировке города Стерлитамака предполагали, что башкирское население не должно увеличиваться (Алабян на съезде – ЦГАЛИ, 674, 2, 30, л. 60); тут уместно будет вспомнить о «попах, кулаках и бывших белых», которые, пробравшись в ЗАГСы, вредительски «недоучитывали рождаемость и явно преувеличивали смертность» (СЗ, 1935, 53, 432);

«сознательно и вредительски» вычеркнули из планов Академии архитектуры вопрос «теории архитектуры» (И. Маца на съезде – ЦГАЛИ, 674, 2, 34, л. 67);

«разместили жилое строительство в зонах, подверженных непосредственному влиянию вредных в санитарно-гигиеническом отношении газов» (АС, 1937, 6, с. 66);

оранжерею «Субтропики» на ВСХВ пытались ориентировать на север (Алексеев);

«пытались расселить трудящихся в непосредственной близости от взрывоопасного завода… протаскивали идею размещения города в Орске на крутых склонах скалистой горы» (АС, 1938, 1, с. 15);

«обычно старались затруднить экономическое развитие подлежащих планировке районов» и применяли «размещение жилья в непосредственной близости от вредных цехов (Красноуральск), затягивание и запутывание планировочных работ, искусственное растягивание территории города в таких масштабах, что создали совершенно невозможные условия транспортной связи (Красноярск), распыление строительства по множеству точек и т. д.» (АС, 1938, 8, с. 1);

в Моссовете «прилагали все усилия к срыву жилищного строительства» (Орлеанский, с. 42);

в архитектурных вузах «всячески поддерживали в промышленном зодчестве ложные идеалистические теории» и делали ставку на «архитектурные излишества» (АС, 1939, 5, с. 20);

в Академии архитектуры добились того, что там не «существовало рационально построенных учебных планов и программ занятий аспирантов» и не было «устойчивости в этих планах и программах», кроме того, «увиливали» от разрешения вопроса «о целях и задачах занятий с аспирантами» (АС, 1938, 6, с. 3);

допускали «чрезмерное увлечение рисунком и акварелью» (АС, 1938, 6, с. 4);

в эмблеме серпа и молота на ВСХВ повернули молоток бойком к режущей кромке серпа (Алексеев).

Как естественно вошли бы в этот список и те вредители, которые в 1606 г. в Перми «напускали на людей икоту» (Костомаров, с. 199), и та баба, которая в 1632 г. наговаривала на хмель с целью вызвать моровое поветрие (там же, с. 187), и угрожающие благополучию государства в 1715 г. кликуши (ПСЗ, 5, 2906). Но не будем расширять наш список. Перечисленного достаточно, чтобы сделать некоторые наблюдения.

Все названные здесь события с точки зрения культуры 2 вполне однородны. Сегодняшний наблюдатель усмотрел бы в них разные типы событий. Во-первых, это случайные события или события, вызванные низкой квалификацией работников. Таковы падающие в шахту камни, гвозди в насосах, кривая кладка стен, неудачное размещение города и т. д. С точки зрения постороннего наблюдателя, виновных следовало бы посылать не в исправительнотрудовые лагеря, а скорее на курсы повышения квалификации. Во-вторых, это события, которые сегодняшний наблюдатель счел бы вполне сознательными, но этически нейтральными. Таково, например, распыление строительства по множеству точек: кто знает, нужно ли концентрировать строительство в одной точке или распылять его по множеству точек, – это для нас вопрос чисто технический, в одном случае нужно одно, в другом – другое.