Корректировка - Вадим Ледов

зло хихикнула. – Чудеса случаются в основном со знаком минус. Видимо в полночь, карета превратилось в тыкву, а молоденькая шалава, в бревно. А он оказался не спец по древесине.

– И что, – поинтересовался я, – простишь?

– Да, пошел он… козел! Неверов, я тут подумала, а давай сойдемся, – Лера сказала это настолько будничным тоном, что я не сразу понял, о чем идет речь. – Чего молчишь? – она настороженно вскинула глаза.

– Перевариваю услышанное, – честно признался я, – зачем это тебе?

– Ну, как зачем, – она захлопнула косметичку, – сижу давеча в своем кабинете, с вывеской «Начальник отдела» и думаю: вот я выбилась в начальники, и что?

– Что? – повторил я.

– Ни-че-го! – раздельно сказала Лера.

– Так уж и ничего? – усомнился я.

– Нет, так-то, формально всё есть: интересная работа, положение в обществе, квартира, машина… а любви-то нет!

– Да ладно, сколько тебя знаю, любовь над тобой все время полощется, как трудовое красное знамя на ветру. Только знаменосцев успеваешь менять.

Лера искоса глянула.

– Это, Неверов не любовь, так, увлечения. А в итоге, ни котенка, ни ребенка… через год другой, никому не буду нужна, так что пора сворачивать знамя и отзывать войска. А ты еще вон какой бодрый старикан! Выйду на пенсию и будем вместе красиво стареть. Когда у тебя зубы выпадут, я тебе жевать буду. Пока стоит – сосать буду. Соглашайся, выгодное же предложение! – она шутливо ткнула меня кулачком в плечо. – Моложе, все равно никого не найдешь. Эй, что с лицом? Ладно, забей, я прикалываюсь.

– Тоже мне, приколистка из страны сладких грез, – сказал я, – Лерчик-эклерчик.

Глава 16

Лера убыла по своим суетливым дамским делам, твердо пообещав, как только доберется до компа, скинуть мне свой диссер, а уже в понедельник посмотреть архив. Что характерно, про совместную жизнь и даже про повторное свидание больше не упомянула ни разу, видимо решила помириться со своим блядуном-айтишником. Ну и ладно, перспектив у нас по-любому бы не было.

Первым делом, я заварил чаю покрепче, насытил его сахаром до приторной сладости, чтоб мозги получше работали и стал додумывать шальную мысль, пришедшую ко мне в голову во время утреннего секса. Документы – это фигня. Ведь я ж могу взрастить, в буквальном смысле, своего двойника, сделать его выдающимся научным деятелем, завалив патентами и будущими достижениями науки из самых разных сфер! Да он у меня к тридцати годам академиком станет! Думая так, я упивался своим благородством. А если и не упивался, то был во всяком случае, доволен. Ведь в прошлой жизни я занимался космической тематикой. Так, конечно, с боку припёка, но теперь-то я знаю весь расклад, к чему стремиться.

Очень, очень интересная эта мысль, надо будет тщательно все обдумать на досуге. А сейчас…

Я полез в телефон и увидел сообщение с «Озона» – прибыли мои кассеты. Подивившись такой невиданной оперативности, я засобирался в пункт выдачи, благо он находился всего в паре кварталов, надо ведь успеть записать кассеты до вечера.

Вшивота, конечно, мышиная возня, но с другой стороны и делать ничего не надо, пусть Генка занимается.

Сюрприз. Девушка на выдаче оказалась мулаткой. Пусть и довольно светлокожей, но все равно с курчавыми волосами и характерными чертами лица. Она скучала, глядя в окно. А может только показалось, что скучала, а на самом деле обдумывала свое место в жизни. В целом она была очень даже ничего, если бы не глаза слегка навыкате и удлиненный рот. Складывалось впечатление, что она из лягушки начала превращаться в красавицу царевну, но по какой-то причине процесс застопорился и для придания нового импульса её следует поцеловать еще разок другой.

Может я бы и согласился помочь, но по безразличному взгляду красотки, было ясно, что моя пожилая кандидатура не соответствует ни одному параметру предполагаемого целовальщика.

Вздохнув, продемонстрировал ей смартфон с куар-кодом и через пару минут, стал счастливым обладателем четырех раритетных изделий фирмы «BASF».

* * *

До дому я добраться не успел – позвонил Жорж.

Договорились встретиться в Бугринском парке, недалеко от того места, где я жил. Я добрался туда раньше, вошел в парк и сел на первую скамейку в тени деревьев. Через несколько минут увидел, бодро вышагивающего Жорика. Рыжий и улыбчивый, он был похож на клоуна. Поднялся ему навстречу.

– Доброе утро, коллега.

– Привет, коллега! – отсалютовал он мне. – Утро и впрямь не херовое.

Мы свернули на узкую аллейку в самую гущу зелени. Трава и листья еще не высохли от ночной росы. Парк был напоен густым хлорофильным запахом.

– До чего же возвращаться не хочется, – горестно вздохнул Жора, – весь день бы здесь гулял. Шашлычок жрал, пивко пил, на лавочке сидел, на девок пялился. Как говорится: рад бы в рай, да грехи не пускают. Но часок у нас с тобой есть. Пойдем что ли к пруду, на уточек посмотрим.

Мы не спеша шли по утреннему пустому парку к аккуратному пруду, по берегу которого притулились разноцветные скамейки.

Вечером здесь полно народу, а по утреннему времени, кроме нас – никого. На кустах и деревьях вокруг пруда весели плакатики призывающие не кормить уток хлебом, мол, от этого у них расстройство пищеварения. Видать весь пруд задристали.

Уток было много. Разжиревшие на хлебном подаянии, они степенно скользили по водной глади серыми корабликами, изредка крякая. Смотреть на них нам быстро прискучило, тем более что рядом гостеприимно распахнула свои двери «Чебуречная», сооруженная изобретательными торгашами «ашотами» из старого автобуса. Вернее, дверей никаких не было, а были столики под навесом.

– Пошли, – привычно потянул меня за рукав Жорж, – там поговорим.

Мы уселись на шатких стульях за пластиковый столик и закурили. Через минуту подошла, вихляя бедрами, официантка, сама сочная как чебурек, годами за сорок. Окинула скептическим взглядом, наверно приняла за престарелых гомиков, изобразила дежурную улыбку.

– Что желаете, молодые люди?

Как будто было что-то еще в их забегаловке, кроме чебуреков.

– Девушка, – вернул я ей сомнительный комплимент, – выдайте этому молодому человеку чебуреков… сколько тебе?

– Три! – благодарно отозвался Жорж. – И пиво!

Она кивнула.

– А вам?

– А мне кофе. Кофе есть?

Опять кивнула и удалилась.

– А ты поправиться не желаешь? – удивился мой спутник.

– Я б