Вооружен и очень удачлив - Людмила Горбенко

Ректор задумался…

Пока он предавался нелегким раздумьям, Хендрик, как и положено образцовому ученику после ужина, сидел на своей кровати с учебником в руках. Учебник он, правда, не открывал — какой смысл готовить задание, если завтра тебя уже здесь не будет? Мечтательная улыбка растягивала губы красавчика: племянник известного дипломата уже видел себя мысленно на свободе, по которой успел порядком истосковаться.

Тонкая, измазанная карандашной крошкой рука потянулась сверху к тумбочке и ухватила кусок колбасы.

— Куда? — Хендрик был начеку.

За те несколько дней, что они томились в Башне, субтильный Филипп умудрился съесть всю еду, что прихватил из дома, и истратить на продукты «с воли» свой месячный заработок.

Выдрав колбасу из судорожно сжатой руки слуги, Хендрик по-хозяйски завернул ее в бумагу и бережно накрыл умывальным тазом — от мышей.

— Кушать хочется, — заныл Филипп, плотоядно облизывая пальцы. — Это же моя колбаса — почему нельзя съесть маленький кусочек?

— Потому что за маленьким кусочком последует средний кусочек, за ним последует большой кусочек, а колбаса последняя.

— Может, заказать еще, на завтра? — намекнул слуга, переворачивая в альбоме следующий лист.

Хендрик иронически улыбнулся.

— Завтра мы даже ужинать не станем, и не надо так трагически морщить лоб, Филя. Когда ночью придется спускаться по веревке, ты поблагодаришь меня за этот приказ. Поверь опыту — акробатика плохо сочетается с полным желудком. И не забудь — спуститься еще половина дела, ведь внизу вбиты колья. Ты приготовил накладки на сапоги? Спрячь тщательно, чтобы никто даже случайно не наткнулся. Да, еще одна небольшая проблема: каким образом перебираться через ров? Ты как сын столяра ничего не можешь предложить? Пошевели опилками.

Сын столяра плотоядно покосился на колбасу, сглотнул слюну и пожал плечами, что-то черкая в альбоме.

— Может, ходули? Мы спустимся по веревке, прихватив их с собой, а около рва привяжем к ногам и…

— Споткнувшись в темноте, свалимся прямо в рот голодным рыбам, — перебил его Хендрик. — После чего поутру охрана найдет наши обескровленные тушки.

— Тогда я не знаю.

— Ладно, там видно будет, — сдался Хендрик. — Еще день впереди. Лишь бы проклятые соглядатаи не донесли раньше времени да какая-нибудь колдовская нечисть за ногу не тяпнула. Вот что, Филя: заготовь-ка ты пару деревянных колышков для самообороны. На всякий случай. Сможешь? Вот и славно. Как стемнеет, встречаемся в холле, у бюста.

— Зачем? — изумился слуга.

— Будем спускать на веревке.

— Опять? Мы же уже…

— Если бы некоторые слуги выполняли свои обязанности добросовестней, то веревка, которую мы использовали вчера вечером, не пропала бы. Где она, а? То-то и оно, нет больше веревки. В нашем распоряжении остался только бельевой шнур, а он вызывает у меня… гм… большие сомнения. А если завтра и этого сомнительного шнура тоже не окажется на месте, то я просто не знаю, что делать дальше. Смотреть надо лучше за имуществом, понял? Филя! Что ты там опять малюешь?

— Портрет Мерлина.

— Господи! Неужели старикан тебе на занятиях не надоел? Брось эту гадость и иди в холл…

За кадром

Угнездившееся во впадине яйцо выглядело странно — это я понял с первого взгляда. Оно стояло почти вертикально, и высоко вверху синел проклюнувшийся рот — единственная часть, вылупившаяся из скорлупы. Сама же скорлупа, вместо того чтобы налиться цветом и покрыться трещинками, стала ноздреватой и серой, как весенний снег. Изменилась и подземная пещера. Свет в ней стал ярче, а контуры известковых колонн приобрели гладкость, свойственную скорее рукотворным, чем природным творениям.

Под самым сводом вдруг что-то звякнуло, и мимо моего носа стремительно пронесся яркий зеленый комочек. В последнюю секунду ухватив его, как кошка ловит на лету надоедливую муху, я поднес добычу к лицу и ахнул — стараясь высвободиться, в руке извивался бархатный дамский кошелек. Стоило мне чуть ослабить хватку, как кошель выскочил из плена и мгновенно всосался внутрь чавкнувшего рта.

— Ангелы меня побери, — перепугался я, отскакивая от яйца. — Да это идол!

— Идол? — подняла брови Вторая. — Мы же клали змия-искусителя!

— Это мы должны были положить змия-искусителя, а положили нечто совсем другое. Сама посмотри. — Я достал из нагрудного карманчика робы монетку и опасливо зашвырнул к потолку.

Честно говоря, я был уверен, что моя монета тоже всосется в скорлупу, но змий почему-то не принял подарка. Подкинутая вверх монетка глухо стукнулась о свод пещеры и упала мне под ноги.

— Странно…

Пока я раздумывал, Вторая решила собезьянничать — вынула из кармана брюк черный шестигранник и пульнула его прямиком в пасть змия. Кружась на манер подхваченного ветром осеннего листочка, шестигранник полетел вверх. На этот раз змий не стал выкаблучиваться — проглотил монету и даже чавкнул от удовольствия.

— Он жрет деньги, — мрачно констатировала Вторая.

— Он берет полагающиеся ему жертвы, — поправил я, — как и положено идолу. Иначе ему не вырасти. Не удивлюсь, если кроме монеток он также начнет прихватывать и жертвенных овец, а потом плавно перейдет от них к вершине жертвоприношения — юным девицам. На твоем месте я бы держался подальше. Ох, чувствовал я, что с этим яйцом не все в порядке… Что делать будем?

— Вернуть в инкубатор с претензией вряд ли получится, — утвердительно сказала Вторая из-за колонны. — В капсулу нам его не затолкать.

— Это уж точно. С минуты на минуту может начаться процесс появления нашего цыпленочка на свет. Думаю, нам даже прикасаться к нему не стоит, а то ам — и одной жизни как не бывало. И это еще в лучшем случае.

— Боишься, что он и тебя примет за юную девицу?

— Боюсь, что он примет нас за глупых овец! Нет, но как можно было так ошибиться? Какой идиот выдал тебе идола вместо искусителя? С самого понедельника сплошная невезуха! Третьему хорошо — он в изоляторе, а мы никак с заданием разделаться не можем! Еще и чертенок этот…

— Интересно, а почему он ест не все монеты подряд? — заинтересовалась напарница. — Мою взял, а твою забраковал.

— Спросишь у сотрудников инкубатора, когда вернемся, — желчно сказал я. — Если успеешь. Лично я бы за подобные диверсионные действия расстреливал перед строем.

Наушник, до сего момента молчащий, вдруг завибрировал. Я ладонью прижал сбесившуюся кнопку.

— Пятый! Пятый! Жетон нагрелся! Срочно возвращайтесь в Башню!

— У нас проблема, — мстительно сообщил я. — Как я и предупреждал, яйцо оказалось некондиционным! Мне кажется, это ид…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});